Николай Пряничников - Золотой гроб

• Название: Золотой гроб
• Автор: Николай Пряничников
• Жанр: Прочие приключения

Ужасные приключения, выпавшие на голову простых российских туристов, случившиеся при хорошем и романтическом намерении — покорить на байдарках тихий и спокойный Керженец.

---

Ближе к цели нашего путешествия дачники стали толпами выходить на остановках, в вагоне становилось просторнее. Наш Саня загрустил. Его славная попутчица, откровенно улыбнувшись на прощание, также вышла из толчеи и скрылась в людском водовороте перрона.

Наконец, миновав славный город Семенов, где из окна вагона была видна пятиметровая деревянная ложка, стоящая торчком перед въездом в город, электричка перепрыгнула мост через Керженец и слева за окнами засинела вода большого круглого озера. На полустанке 'Озеро' мы сошли.

— Мамаш, — обратился Мишка к старушке сельского вида, которой он помогал сойти с высокой ступеньки поезда — а как называется это озеро?

— Это озеро называется Озеро, милай — ответила мамаша, встав на дощатый перрон..

— Что так и называется? — удивленно переспросил Михаил.

— Как себя помню, — сказала старушенция, и поспешила в другой конец перрона, где ее встречали родственники.

— Круто, однако! Озеро 'Озеро' у деревни Озеро — засмеялся Мишка. И, подождав, когда старушка уйдет, добавил — богатый русский язык.

После этого он вспомнил, как, пользуясь одним только кратким русским словом, можно разрешить целую проблему из области сложного, но экономически выгодного производства. Если, заменить это слово, на более литературное, то притча звучит так: приезжает бригадир лесорубов на делянку и видит непорядок: мужики — лесорубы, при погрузке лесовоза слишком много навалили бревен на тележку, и превысили все допустимые габариты. Это грозило осложнениями с ГАИшниками. Рассерженный бригадир кричит старшому:

— Эй, фигила, а ну фигач сюда. Фиг ли фиговничаете? Нафига дофига нафигачили? Офигели что — ли! Эти фиги из ГАИ тут же фигнут штрафом, офигеешь. А ну отфигачивайте..!

Чё фигачишься, обиделся старшой — перефегичили, то не долго и отфигачить. Фиг — ли…!

Учитывая, что все это было произнесено словами без литературных скидок, мы чуть не лопнули со смеху!

Через час по наезженной полевой дороге, плавно извивающейся среди ромашек вдоль железнодорожного полотна, мы вышли на берег. Открылся красивый речной пейзаж: хрустальный Керженец словно младенец нежился между крутых берегов, на которых теснились медовые сосны. К воде спускалась широкая полоса белого пляжа, теряющегося за поворотом. Вода была чистая, тихая и прозрачная, а противоположный сосновый берег укутывала легкая голубизна.

— Лепота! — протяжно произнес Вовка, прикрыв глаза. После этого он так глубоко вдохнул ядреный сосновый воздух, словно его прямо сейчас хотели посадить на электрический стул.

Мы сделали коротенький привал.

Попили из термоса кофе. С возмущением отвергли предложение Игоря попить чего — нибудь из Мишкиной фляжки. Возвышенное благородство храма природы нельзя было осквернять запахом самогона.

Полюбовались двумя молодыми дамами в купальниках, которые, появившись на двухвесельной голубой лодке из — за железнодорожного моста, проплыли на лодке вверх по течению к турбазе. Дамы были гордыми и независимыми. По крайней мере, старались делать вид, что пятеро туристов противоположного пола, взирающие на них с берега, их совершенно не интересуют. У гребущей, при взмахе весел, тонкие лопатки на спине выскакивали из под застежек лифчика и был стеснительный вид лица, а впередсмотрящая весила под 150 кг., и было удивительно, как она застегнула лифчик?

— Ну ладно, ребята — сказал я — нас ждут испытания, готовим лодки.

— Ну да! — высокопарно подхватил Михаил. И, со значительностью капитана Кука, добавил: — пора поднимать якоря, господа! Бури, штормы, и волны не будут помехой в нашем грандиозном походе.

Чувствовалось, что Михаилу страсть как хотелось окунуться в мир приключений.

Скоро мы плыли по реке. Я с Мишкой, Вовка с Игорем, а Саня, как и обещал, греб на байдарке в одиночестве. Солнце поднялось над соснами, вода вокруг играла всеми цветами радуги. Кое — где над камышами дымилась испарина, а дальние лесные отроги качались в горячем воздухе и походили на мираж.

Мишка сам себя назначил адмиралом и командующим всей байдарочной эскадры. Вовка тоже получил повышение. Из простого гребца уже к десяти часам утра его повысили до впередсмотрящего. Вовка стал откровенно саботировать: опускал весло на нос байдарки и все чаще с напускным вниманием всматривался вдаль. Из — за этого Игорю приходилось напрягаться вдвойне, чтобы не отстать от эскадры.

— Вот сколько тщеславия и гордыни в людях? — сказал Михаил, показывая веслом на Владимира. — Впередсмотрящий! И должность то никчемненькая, плевёнькая, а амбиций на самого Нельсона. Тебя же впередсмотрящим назначили не из — за каких — то выдающихся способностей, а из — за твоего амбальского роста. Причем, по совместительству с обязанностями гребца.

— Тогда требую и мне дать должность, — сказал выдыхающийся Игорь.

— Ну, и кем же ты хочешь стать, дитя мое?

— Баталером.

— В принципе, можно — сказал великодушный адмирал. — Назначаю тебя баталером. Только имей в виду, все запасы спиртного будут храниться у меня лично.

— Ну, тогда и баталерствуй сам, — пробурчал Игорь, — я отказываюсь от должности.

В конце концов, все номенклатурные места по ходу дела были распределены. Я получил почетную должность боцмана, Саню назначили юнгой, но он возмутился:

— Мне 28 лет. Флотоводец Корнилов в двадцать уже командовал боевым кораблем, а вы меня в юнги хотите задвинуть?!

Мишка поразмышлял и предложил, было, эту вакансию своему бывшему шурину Игорю. Скандальный пятидесятилетний экс баталер от должности юнги наотрез отказался.

— Нет! Уж, лучше я останусь простым, но гордым гребцом, чем пойду на поводу у вашего коррумпированного Высочества. Ишь, какой Наполеон выискался? Командует только… Мы тебя низложим.

— Хорошо, — сказал Мишка, не обращая внимания на угрозу быть низложенным. И обращаясь к Сане предложил, — если ты настаиваешь, то я могу все полномочия командующего нашей эскадры передать тебе, а должность юнги возьму себе. Но, с одним условием: с тебя приготовление обеда и мойка всей посуды.

— Саня с радостью согласился. На этом распределение должностей закончилось.

Было жарко. Александр, пользуясь индивидуальной свободой и должностью командующего, поднажал на весла. Он захотел всех обогнать и возглавить кильватерную линию. Но мы с Михаилом решили не отдавать пальму первенства зарвавшемуся адмиралу, погребли быстрее, легко нагнали выскочку и, поравнявшись, Мишка треснул его по спине веслом.

— Это не честно! — заорал адмирал, — кто тут главный?!

— Ты. Но из соображений безопасности командующий должен плыть внутри кильватерной линии.

В ответ опозорившийся флотоводец забрызгал нас водой, Вовкина байдарка с налету врезалась в нашу лодку, заорал петух в рюкзаке, началась катавасия: крики, брызги, волны, из камышей поднялись и улетели, куда глаза глядят перепуганные утки. Мы с Мишкой вышли победителями и снова заняли место флагмана.

— Хрен вам, а не посуда! — ворчал сзади опальный адмирал.

ПИРАТЫ

До полудня проплыли километров пятнадцать. Догнали бревенчатый плот. На середине плота была поставлена палатка военного цвета, откуда торчали две пары истоптанных в костре босых ног 42 размера. Обладатель третьей пары сидел на перевернутом ведре и, полу прикрыв глаза, лениво бряцал на гитаре. Над палаткой торчал флагшток, сделанный из кривой жердины, на верхушке которого развевался плохо исполненный на лоскутке простыни 'веселый Роджерс'. Когда у черепа рисовали глазное отверстие, — бухнули много краски, она поплыла и накатилась на перекрещенные турецкие сабли. Получалось, будто суровый Роджерс плачет, что не соответствовало психологии отчаянных и мужественных флибустьеров. Ниже флага одним концом к жердине, другим к краю палатки был прикреплен плакат. На нем также расплывшейся синей краской было написано 'Господи! Хорошо то как!'

— Ну, как оно: грабежи, насилия, убийства, много ли богатых судов взяли на абордаж, как добыча? — весело спросил Саня капитана морских разбойников. Тот отложил гитару, нащупал какую — то веревку и с трудом вытянул из воды тяжелую гирлянду пивных бутылок.

— Присоединяйтесь, коли хотите?!

— Как же мы пиво — то забыли — хлопнул себя по лбу Мишка — все ты интендант фиговый — сказал он мне.

— Да, недоразумение, — буркнул я. — Слушай, капитан, а может, продадите нам пять бутылок?.

— Нет, продать не можем. Нас можно только или ограбить превосходящими силами королевского флота, или принять от нас в дар.

— Тогда в дар, мы согласны — закричал Саня. — Давай в дар, душа горит!

Мы причалили к плоту.

— Насколько я помню, у пиратов должен быть черный флаг, а у вас белый?

— А мы хорошие пираты — ответил капитан. — Добрые.