Геомар Куликов - Спокойствие не восстановлено

• Название: Спокойствие не восстановлено
• Автор: Геомар Куликов
• Жанр: История

---

Гошкины мысли заметались: "Как быть? Сейчас здоровающийся и стоящий к нему спиной Матька обернется и тогда... Трудно было даже представить, что произойдет тогда!" Стараясь не производить шума и не привлекать к себе внимания, Гошка встал со стула и неслышно юркнул в дверь. Никто из присутствовавших, занятых петербургским гостем, этого не заметил. Выскочив во двор, Гошка перевел дух. Теперь, по крайней мере, можно было обдумать, что делать дальше. Он в свое время рассказывал Николаю Ивановичу о Матьке и своих подозрениях насчет его роли в убийстве Сережи Беспалого и пожаре. Николай Иванович оказался едва ли не единственным человеком, который внимательно и без недоверия выслушал Гошку.

- Все могло быть, конечно, цепью совпадений. И твой Матька не более чем обычный Сухаревский торгаш. Но и твою версию происшедшего отвергнуть нельзя. Могло случиться так? Вполне. Постой, ты говоришь, он занимается перепродажей музыкальных инструментов и особенно интересуется скрипками?

- Да, и, похоже, в них разбирается.

- Видишь ли, - Николай Иванович говорил медленно, взвешивая слова. Года два назад мы узнали, что в Москве некий агент Третьего отделения подписывает свои донесения кличкой Смычок. Нашему человеку не удалось выследить, кто скрывается под этим именем. А надо сказать, агент этот порядочно напакостил нам в свое время и погубил не одного нашего товарища. Вот я и думаю сейчас: не есть ли Смычок и твой Матька одно и то же лицо? Уж очень подозрительны и внезапный визит квартального, и пожар, и, особенно, ваше выдворение из Москвы. Какие там Гуськовы? Тут чувствуется рука покрепче. Скрипка - Смычок... Могли дать и по такому признаку.

Все это сейчас вспомнилось Гошке. Он понимал: необходимо предупредить Николая Ивановича, что петербургский гость не кто иной, как Матька. Кинулся к студенту, который прогуливался с папироской возле дома. С большим трудом уговорил его пойти и вызвать Николая Ивановича.

- Только, пожалуйста, незаметно для всех и гостя тоже. Это очень важно!

Минут через десять, не раньше, должно быть студенту не сразу удалось выполнить Гошкину просьбу, вышел Николай Иванович. Без раздражения зачем, мол, побеспокоил - тихо спросил:

- Что случилось?

- Матька... - свистящим шепотом отозвался Гошка.

- Что?!

- Матька там... Гость этот и есть Матька...

- А ты не ошибся?

- Точно, он...

- Однако... Ну что же, проверим...

Николай Иванович помолчал, вероятно обдумывая план действия.

- Вот что. Я постараюсь как можно дольше затянуть встречу, чтобы потише было кругом. Затем попрошу гостя и двоих-троих из наших остаться. Тогда и выясним отношения. А ты постой-ка возле двери и послушай - он ли.

Николай Иванович дал подробные инструкции на тот случай, если гость и впрямь окажется не тем человеком, за которого себя выдает.

- Сергей! - обратился затем к студенту. - Никого больше в дом не пускать. Предупредите: возможен провал, близких направляйте патрулировать окрест на предмет выяснения, нет ли слежки. А сейчас вызовите, пожалуйста, Викентия. Только очень осторожно!

Викентий, выслушав Николая Ивановича, присвистнул:

- Не может быть! - и покосился на Гошку. - Детские, извиняюсь, фантазии во взрослом деле.

- Вот это и следует проверить...

Николай Иванович с Викентием прошли в дом и затем в комнату. Гошка притаился за дверью.

- Что-нибудь случилось? - услышал Гошка знакомый - ох, какой знакомый! - чуть картавящий голос Матьки.

- Все в порядке, Иван Сидорович. Извините, наши текущие дела. Кстати, господа! Невозможно дышать в комнате. Прошу с папиросами выходить в переднюю или во двор, хотя бы по очереди. Исключение, полагаю, мы сделаем только для нашего многоуважаемого гостя. Итак, продолжим.

Долго, томительно долго тянулась встреча и Гошкина вахта возле двери. У него быстро исчезли остатки сомнений насчет гостя. В комнате витийствовал и одновременно вопросами, задаваемыми будто бы между прочим, выяснял подробности о здешних людях и делах Сухаревский Матька. Выйдя вместе с Викентием, Николай Иванович вопросительно взглянул на Гошку.

- Он...

- Иди на кухню. Отдохни. А когда услышишь, что все разошлись, действуй, как договорились.

Гошка кивнул головой и с облегчением покинул свой пост. Чего только он не передумал, пребывая в темноте и одиночестве! Все вспомнилось. Все горести и злосчастья, выпавшие на долю Яковлевых. И виноват во всем был только один человек - Матька. "Мало того, оказывается, он и друзьям Николая Ивановича напакостил! Сейчас сочтемся!" - мстительно думал Гошка. Наступил час, когда Матьке, а может, и Смычку, придется ответить за всю гнусную службу и все преступления.

Наконец большая часть участвовавших в сходке поодиночке, по двое разошлись. Из комнаты выглянул Викентий и кивнул головой.

Как было договорено, Гошка подошел к двери и раздвинул дешевенькие портьеры.

Матька сидел в кресле боком к двери, лицо строгое. Говорил с пафосом, но внушительно, солидно.

- Матька, - сказал негромко с порога Гошка. - А Сережа Беспалый остался жив...

Эффект от сказанной тихо, но внятно фразы превзошел все ожидания. Матька так и замер, застыв с открытым ртом на полуслове, потом резко повернувшись к двери, побледнел, словно увидел не живого человека - Гошку, а привидение. Впрочем, длилось это мгновение, Матька взял себя в руки и изобразил на лице недоумение:

- Что сказал этот мальчик?

- Он пошутил, - ответил за Гошку Викентий. - Сережа Беспалый, к сожалению, мертв, не пугайтесь...

- Ничего не понимаю! - театрально пожал плечами гость. - Матя? Сережа Беспалый? Тут какая-то ошибка...

- Нет, Смычок, никакой ошибки нет, напротив, все встает на свои места... - спокойно, вполголоса сказал Николай Иванович.

Этого удара Матька вынести не смог, рванулся из-за стола к двери. Однако на его пути встал Викентий.

- Сядьте! - приказал Николай Иванович.

Матька, покосившись на глядевший на него в упор револьвер, опустился в кресло.

- Проиграл, господа, сдаюсь. Но... - лицо и голос его сделались искательными, - надеюсь, мы найдем общий язык...

- Маловероятно... - заметил Николай Иванович.

- Однако прежде всего убедительно прошу вас, господин штаб-ротмистр, уберите эту штуку... - Матька страдальчески посмотрел на револьвер, который все еще держал Николай Иванович.

Похоже, даже на невозмутимого Гошкиного друга такое обращение произвело впечатление. Про Гошку, Викентия и двух других студентов и говорить не приходится. А Матька между тем продолжал:

- Действительно, вам ли, гордости полка, отличному гимнасту, да еще с друзьями не управиться со мной, коли понадобилось бы. А я всякое оружие ненавижу с детства... Право, вас, кажется, зовут теперь Николаем Ивановичем? Спрячьте эту гадость...

Когда Николай Иванович выполнил Матькину просьбу, тот облегченно вздохнул:

- Благодарю вас. Так гораздо лучше. А то, знаете ли, эти револьверы-пистолеты имеют обыкновение внезапно стрелять.

- Итак... - оборвал Матькину болтовню Николай Иванович, - мы слушаем.

- Простите старика. Это, знаете ли, с перепугу. По правде, не ожидал. А ведь признайтесь, кабы не этот молодой человек, с которым наши пути некогда перекрестились... Кстати, - это уже Гошке, - скрипка Гварнери дель Джезу в полной сохранности. Позволю себе вернуть ее другу, извиняюсь, покойного владельца.

- Мы вас слушаем! - уже с угрозой произнес Николай Иванович. - Если, разумеется, у вас есть, что сказать.

- Господа! - выспренно произнес Матька и даже слегка стукнул себя кулаком в грудь. - Мудрая русская пословица гласит: надейся на лучшее, а готовься к худшему. При нашей, извините, собачьей службе умному человеку приходится предвидеть возможность и таких скверных ситуаций, в какую ваш покорный слуга нынче угодил.

- Нельзя ли покороче! - перебил Викентий.

- Можно, милостивый государь! Так вот, как вы изволили заметить, я обладаю сведениями, - он отвесил поклон в сторону Николая Ивановича, коими не все располагают. Предусмотрительный человек потому таковым именуется, что предусматривает самые различные, извините, ужимки и прыжки фортуны. На скверный случай я запасся... - Матька сделал многозначительную паузу, - обширнейшими сведениями, касающимися деятельности небезызвестного вам Третьего отделения собственной его величества канцелярии... - опять пауза, еще более многозначительная, - и в особенности его агентуры!

- Шкуру спасаешь! - брезгливо поморщился один из студентов.

- Жизнь, молодой человек, жизнь! - поспешно отозвался Матька. - А она, так уж устроена натура, заключена, как вы несколько вульгарно выразились, в шкуре. Если содрать с вас шкуру, то есть, извините, кожу, что получится?

- Послушайте! - не вытерпел опять Викентий.

- Миль пардон, господа, заговорился. Итак, агентура Третьего отделения в Москве... Вуаля! - Матька сделал неуловимое движение и извлек из кармана узкий конверт. Викентий протянул руку, но Матька проворно убрал свою.