Михаил Пришвин - Дневники 1926-1927

• Название: Дневники 1926-1927
• Автор: Михаил Пришвин
• Издательство: Русская книга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-268-00519-7

Книга дневников 1926–1927 годов продолжает издание литературного наследия писателя.

Первая книга дневников (1914–1917) вышла в 1991 г., вторая (1918–1919) — в 1994 г., третья (1920–1922) — в 1995 г., четвертая (1923–1925) в 1999 г.

Публикуется впервые.

---

Ко всему этому еще прибавляется, что боишься, как бы не стрельнуть в сторону товарища, которому шепчешь «равняйся, равняйся!», или если от него разделяет куст, тихонько даешь знать о себе. Охота с собакой по косачу в росе, когда он так далеко бежит, становится все равно, как по тигру…

И вот, наконец, раздался сильный треск, в кусту что-то мелькнуло, и в это мгновение дробь хлещет прямо туда.

Мы подходим туда, лежит не петух, а старая тетерка. Та самая, о которой мы в Союзе, получая свидетельство, дали подписку, что не будем стрелять. Что же делать, мы не хотели. Но если увидят, то оштрафуют. Нечего делать, остается спрятать получше в сумку и не попадаться никому на глаза.

Потом нашли мы знакомую тетерку с одним маленьким, к счастью, все вышло на поляне, и мы не стреляли.

После долгой ходьбы мы напали опять на след с бегущей птицей и до крайности, до изнеможения долго крались. Оказался выводок, вероятно, та самая тетерка с двумя взрослыми тетеревятами, которых нашли тогда с Петей. Несмотря на чащу, я все-таки поймал выстрелом одного взрослого, почти в матку тетеревенка.

И стало жарко, до того жарко, что Кента, не имея возможности за все утро напиться, легла на мох, как умирающая.

В жаркие дни по тетеревам невозможно охотиться. Но в такие дни надо вставать на рассвете и охотиться до 9 ч. по бекасам и дупелям — вот это охота! И вообще надо признать, что при возможности охотиться по бекасам и дупелям тетеревиная охота кажется грубой, мало интересной, главное потому, что, я сказал бы, немного как бы уничтожает собаку, собака ползет, а не плывет против ветра, вычуивая из стольких всяких случайных запахов один только необходимый. Так по мере улучшения качества моих охотничьих собак я из лесного охотника переделываюсь в болотного.

В жаркий полдень за болотами, какими удивительными нежными тонами голубеют леса и чем дальше, то все лучше и лучше. Друг мой, за лесами, прими себе туда и мой голубой луг! Ведь как мало остается мне жить, ведь непременно и без остатка сгнию, и ничего не останется, и нечему будет воскресать.

Удастся ли закрепить мое мгновение в этом сочетании слов, чтобы оно присоединилось к делу связи людей, которое называют «культурой». Друг мой, прими себе мой голубой луг туда и не смотри на меня здесь, в моей мастерской, на моей родине. Я живу, я люблю свою родину, но родина моя, боюсь, не для другого, другому в ней жить нельзя…

Я старался представить Леве, что он как охотник — плохой, потому что охота его не от страсти, а только забава и случайность в жизни. И говорил, что он плохой студент филологического факультета, если не знает грамматики, ни одного иностранного языка, почти не читал Пушкина, Гоголя, Тургенева. И что он плохой поэт, потому что в его стихах, боюсь, нет поэзии.

Я говорил ему, что поэзия в основе своей предполагает, вероятно, гораздо еще больше той умной энергии, которая создает хорошего охотника и хорошего студента. Еще я говорил ему, что поэзия живет в глубине души, прежде всего, для себя, а потом прорастает из себя самого для людей, — они скромны и чрезвычайно стыдятся. Он же, напротив, раньше хватается за людей, а потом за себя. Я высказал ему свою большую тревогу о нем, что он поздно доживет до этого понимания, и оно пронзит его сразу, как стрела, и если он не предохранит себя заранее знанием и способностью трудиться, как все, то стрела эта будет ему сразу смертельной.

11 Августа.

Болотная охота с Ромкой

Ночью была, наконец, сильная гроза, и утро сложилось самое хорошее, самое мое любимое, когда невидимое за облаками солнце ласково посылает в долины смягченный свет, и оттого все вокруг становится задумчивым.

Сегодня мы охотились с Ромкой, иногда совсем даже забывая, что это молодая собака, болтали между собой, вверялись его поиску, и не было ни одного случая, когда бы он спугнул дичь раньше, чем мы подошли к его стойке. Так оправдались мои предположения, что он как-нибудь в один «прекрасный день» совершенно так же, как его мать, сразу поймет всю науку и пойдет, как старая собака. Вероятно, так и вообще при натаске собак, результаты надо ожидать не прямо во время уроков, а несколько спустя, надо непременно давать время одуматься собаке. Впечатление получается такое же, как от ночного роста трав, — собачье сознание растет тоже, вырастает как будто ночью во сне. Учишь, учишь, и собака становится все хуже, и вдруг в один прекрасный день она все поймет. Конечно, предшествующей охотой мы были уже подготовлены к новым достижениям, но все-таки не в такой степени.

Сегодня Ромка прежде всего завоевал наше доверие к своему кавалерийскому поиску, когда со всего хода схватил на-брод дупеля. После этого, наконец, я перестал его стеснять постоянной угрозой держаться ближе, постоянным обрыванием его собственных планов. И только если он уходил далеко за пределы выстрела, я возвращал его свистком. Это он себе завоевал и нам доставлял большое удовольствие своим свободным скоком.

Я убил из-под его стойки наконец-то первого дупеля, чрезвычайно большого и вполне налитого жиром. Но радость была омрачена, когда он после выстрела, увидев падающего дупеля, бросился к нему. К сожалению, пришлось его наказать, а потом я с волнением дожидался следующего выстрела, очень опасаясь пробуждения трудно победимого инстинкта погони. Мои опасения оказались напрасными, убитый бекас упал еще ближе на воду, чем дупель, еще ближе к нему, и он сделал попытку прыгнуть, но по крику «назад» остановился и даже лег. Это значит, собака в руках. Так, я надеюсь, и в будущем обойтись совсем не только без парфорса, но даже без обычной веревочки, которой останавливают попытки бежать.

Мы нашли и того странного дупеля, которого в последнюю охоту не могли разыскать с Кентой, дупель был молодой, и нашли именно там, где мы его искали в тот раз. При выстреле и падении птицы Ромка не тронулся с места.

Раза два или три Лева промахнулся по бекасам и по дупелю, и этим окончилась первая настоящая охота с Ромкой. Я уверен, что он теперь с таким же успехом подведет и к тетеревам, но не буду этим его перегружать, пока не проведу несколько больших охот на болоте.

Считаю сегодняшний день в натаске Ромки днем его выпускного экзамена. Таким образом, вся натаска продолжалась ровно месяц, с 10-го июля по 10-е августа. Если бы у меня была другая собака, то я не только в ущерб Ромке, но даже с пользой для него мог бы натаскать другую, день с одной, день с другой. Если бы я так делал, то, во-первых, давал бы Ромке возможность отдыхать и усваивать про себя уроки, во-вторых, не загонял бы его тогда до изнеможения, в-третьих, сам бы я, имея в виду не ту, так другую собаку, был бы спокойнее и, наконец, я бы в счастливом исходе имел за то же время не одну обученную собаку, а две.

Ясниковское болото интересно тем, что лежит по холмам, никогда не подумаешь, подходя, что там болото. Это происходит потому, что его образуют родники, образующие бассейн Вытравки. Такое болото подлежит охране.

Вечером с кровати Е. П. спросила:

— Чего ты не спишь?

Я ответил:

— Сверчки не поют, без них не могу.

Я намекнул ей на обиду: она сегодня задавила одного.

— Как ты переменился за месяц, — сказала она, — тебе дома тишина была нужна, а тут гам, крик, ругань под окнами, и вот сверчков полюбил.

Это — неправда, я не переменился, а всякая пустыня своими наполнена звуками: тут в деревне голоса на улице и сверчок за печкой — звуки глубочайшей тишины.

Ночью мне снилось, будто я в Хрущеве и там Дунечка. И я стал ее расспрашивать о родных и знакомых, кто где.

А еще я видел во сне свою недоступную мне невесту и, проснувшись, обдумывал этот свой «пункт» помешательства, которое в этой точке несомненно, если смотреть на меня глазами этой «невесты».

<Приписка на полях> Записывать больше деревенского быта: сегодня весь день мужики ходили с землемером: переходят на отруба.

Часы остановились. Посылал узнавать, нигде не дали ответа, в деревне нет времени, часы идут, но только «для хлебов» (то есть по ним узнают, сколько хлебам в печке сидеть).

Часы у хозяина с музыкальным боем, и когда на его половине ночью сквозь сон слышится бой, а у себя под окном гремит улица, то кажется, где-то там у хозяина есть высокие комнаты с паркетными полами…

12 Августа. Рано утром так же задумчиво, как и вчера. Мы вышли в 5 у. на тетеревей, но вдруг откуда взялось, брызнул дождь, кусты стали мокрыми, и ходить по тетеревам было нельзя. Мы пошли на старые места по болотам с Кентой. Тот дупель, по которому мы не стали стрелять с Яловецким, принимая за мать, оказался холостым, но то, что мы думали дупелята, оказались бекасята. Они уже отлично летали и вспархивали с матерью разом всем выводком. Дупеля я взял, а больше их на Ясниковском болоте не оказалось. Мы попали дальше по Вытравке к погосту на отличные бекасиные места, как вдруг целой деревней явились мужики и принялись косить болото. Неприятно охотиться у всех на виду, и потому мы перешли по ту сторону речки, где в кустах было сухо и дочиста выкошено. На старых болотах оставался только знакомый выводок подрастающих бекасов и больше ни одного. Я думаю, потому нет их, что одни уже убиты, другие напуганы и разлетелись. Надо признать, что бекас не глупая птица и скоро перемещается, если его сильно пугают.