Виктор Гюго - Том 14. Критические статьи, очерки, письма

• Название: Том 14. Критические статьи, очерки, письма
• Автор: Виктор Гюго
• Жанр: Критика

В четырнадцатый том Собрания сочинений вошли критические статьи, очерки и письма Виктора Гюго, написанные им в различные годы его творчества.

---

Передай мой нежный поцелуй им всем и пожми за меня честные руки Огюста и Поля Мерис. Самый почтительный и теплый привет прелестной жене Поля.

Целую тебя тысячу раз. Не забудь о визите к супругам М.

Огюсту Вакери

Помните, дорогой Огюст, двадцать лет назад я говорил: «Мы поем так, как другие сражаются»? Ну вот, я и стал участником сражения и показал по мере сил, чего стоит поэт.

Эти буржуа узнают, наконец, что разум настолько отважен, насколько трусливо брюхо.

Благодарю за прекрасное письмо. Ваша душа так созвучна моей, что в этих страницах, написанных вами в тюрьме, я узнал свои собственные мысли о рукопашных схватках и сражениях. Но я только думал обо всем этом, а вы сказали, и лучше моего.

Жму вашу руку. До скорого свидания.

В.

Брюссель, 19 декабря 1851

Полю Мерису

Благодарю вас. Ваши ласковые, великодушные слова льются мне прямо в сердце. Я трижды прочел это теплое чудесное письмо. Какое противоречие! Человек такой души, как ваша, — в Консьержери, а этот скот — в Елисейском дворце!

Дорогой друг, надеюсь, что это не надолго. А если и затянется, мы лишь подольше посмеемся над этим. Какой позор! К счастью, левая доблестно защищала свое знамя. А негодяи громоздили преступление на преступление, добавляли к жестокости измену, к трусости — зверство. Если меня не расстреляли, то не по их вине и не по моей.

Я собираюсь работать. Но изданию книг здесь ставят препятствия. Моя жена расскажет вам о них. А я пока буду писать.

Если бы мы могли основать колонию в каком-нибудь уголке свободной земли! Изгнание перестало бы быть изгнанием. Я лелею эту мечту.

Передайте мой нижайший поклон г-же Поль Мерис. Глубоко преданный вам

Виктор Гюго.

19 декабря 1851, Брюссель

Госпоже Виктор Гюго

Брюссель, утро воскресенья, 28 декабря 1851

Дюма отправляется в Париж и берет на себя труд передать тебе это письмо. Надеюсь, милый друг, что все вы здоровы. Быть может, я сегодня застану на почте ваши письма, это будет огромной радостью в моем одиночестве. У меня ничего нового. Впрочем, вчера утром мне нанесли визит два жандарма. Меня на минутку арестовали, весьма вежливо, впрочем; на минутку завели к королевскому прокурору; на минутку затащили в полицию, — все для того, чтобы объясниться со мною по поводу моего фальшивого паспорта. Кончилось это чем-то вроде извинений с их стороны, взрывом смеха с моей, и — будьте здоровы. Оппозиционные газеты хотели раздуть дело. Я счел это бесполезным. В сущности правительство побаивается героя переворота, и не стоит сердиться за то, что оно немного придирается к изгнанникам. Я ему прощаю, но его образ действий остается тем не менее весьма бельгийским — весьма «варварийским», как выражается Вольтер.

Возможно, я смогу здесь кое о чем договориться с бельгийскими издателями, если они бросят заниматься перепечаткой. У меня большие замыслы. Я получил ряд предложений. Увидим, во что все это выльется.

Много работаю над известными тебе заметками. Как жаль, что их нельзя сейчас опубликовать. Но и это будет видно дальше.

Любите же меня все, Шарль, Виктор, Огюст, Поль Мерис — мои четыре сына, как я зову вас. Надеюсь, что все мои дорогие заключенные чувствуют себя хорошо. Скажи моей голубке Адели, чтобы она написала мне такое же милое письмецо, какое я получил от нее на днях. Дюма торопит меня, надо запечатывать конверт. Целую вас всех и мечтаю о том дне, когда я расцелую вас уже не на бумаге.

Госпоже Виктор Гюго

Брюссель, 31 декабри 1851

Милый друг, г-н Бурсон, который вручит тебе это письмо, — главный редактор бельгийского «Moniteur». Прими его полюбезнее. Это замечательный человек, редкого ума и благородства. Он разделяет все наши убеждения, а его очаровательная, остроумная жена напоминает тебя своей восторженностью и верой в будущее и в прогресс.

Посылаю тебе статью из местной «Messager des Chambres» по поводу происшествия, которое тебя встревожило. Она окончательно успокоит тебя. За исключением этой маленькой неприятности, я могу лишь похвалиться тем приемом, который мне здесь оказывают.

Сегодня истекает год, завершившийся великим испытанием для всей нашей семьи: оба наших сына в тюрьме, я — в изгнании. Это тяжко, но хорошо. Небольшой мороз на пользу урожаю. Что до меня, то я благодарен богу.

Завтра Новый год, а меня не будет с вами, чтобы расцеловать вас, мои дорогие, горячо любимые. Но я буду думать о вас. Всем сердцем я стремлюсь к вам. Я буду в Париже, буду в Консьержери. Вспоминайте обо мне за этим семейным, тюремным столом, полным для меня такой притягательной силы; мне кажется, я услышу вас.

Благодарю тебя за дневник, который ты ведешь для меня. Думаю, что он действительно будет мне очень полезен, ведь ты видишь сторону событий, скрытую от меня.

Поблагодари Беранже и попроси его поздравить от меня Беррье. Мне будет очень приятно прочесть, о чем говорил с тобой Беранже.

Я получаю здесь множество вестей отовсюду. Вокруг меня людей не меньше, чем в Париже. Сегодня утром у меня собрался кружок бывших депутатов и бывших министров, посетивших мою конурку в «Зеленых воротах», где я живу по-прежнему.

Мне было передано ими конфиденциальное письмо от Луи Блана. Они собираются основать в Лондоне еженедельную газету на французском языке. Предполагается учредить организационный комитет, состоящий из трех французов, трех немцев и трех итальянцев. Одним из трех французов буду я, двое других — Луи Блан и Пьер Леру. Что скажешь об этом? Можно было бы начать тогда великую войну против Бонапарта. Но я боюсь, как бы это не отразилось на бедных наших, милых пленниках. Скажи, что ты думаешь по этому поводу. Если будешь говорить об этом с кем-либо, то лишь с величайшей осторожностью. Меня просили соблюдать тайну.

Шельшер приехал сегодня ночью, переодевшись священником. Я еще не видал его. А вчера ночью, когда я уже крепко спал, меня вдруг разбудили. Это был де Флотт, вошедший ко мне с одним адвокатом из Гента. Он сбрил бороду; я даже не сразу узнал его. Я очень люблю де Флотта. Это смелый человек, и он — мыслитель. Мы провели в разговорах часть ночи. Как и я, он исполнен мужества и веры в бога.

Нежно целую тебя, моя бедняжечка, и наших дорогих детей.

Шлю вам мою горячую любовь. До скорого свидания, мой Шарль. Милый друг, пожми за меня руки Огюсту и Полю Мерису. Передай самый почтительный привет г-же Поль Мерис. Как приятны должны быть часы, которые вы проводите, собравшись все вместе в этой тюрьме! Как хотел бы я быть там со всеми вами!

Обними за меня Белле и его милую, чудесную жену. До скорого свидания.

Надпиши на конверте с письмом, которое я тебе пересылаю, адрес: «Г-же Онэ. До востребования. Бордо». И поручи опустить письмо в почтовый ящик.

Андре Ван-Хассельту

Брюссель, 6 января 1852

Сослали не меня, сударь, а свободу, изгнали не меня, а Францию. Франция вне истины, справедливости, величия и есть Франция-изгнанница, Франция — вне Франции. Мы должны жалеть ее и любить сильнее, чем когда бы то ни было.

Сам я не испытываю страданий. Я наблюдаю и жду. Я сражался, я выполнил свой долг; я побежден, но счастлив. Удовлетворенная совесть — это безоблачное небо нашей души.

Скоро со мною будет моя семья, и я спокойно стану ждать, когда бог вернет мне родину. Но я хочу получить ее только свободной.

Благодарю за ваши прекрасные, благородные стихи.

Ex imo corde. [231]

Виктор Гюго.

Полю Мерису

Брюссель, воскресенье, 11 [232]

Дорогой друг, жена моя уже передала вам, в каком я восхищении от вашего письма и как благодарен вам за подробности, касающиеся 2 декабря. Шлите мне и дальше все, что вам удастся собрать. Я хочу написать суровую и необычную книгу, началом которой послужат факты, а заключением — идеи. Никогда еще не существовало для подобной книги ни лучшего повода, ни более богатого сюжета. Я обойдусь с Бонапартом по его заслугам. Я беру на себя обязанность увековечить этого шута в истории. Я поведу его за ухо навстречу будущим поколениям.

Скажите Огюсту и моим сыновьям, что я собираюсь в самом скором времени ответить на все их письма, передайте нижайший поклон вашей достойной жене, а вам я крепко жму руку.

В.

Госпоже Виктор Гюго

Брюссель, 17 января, суббота

У меня всего минута времени, милая, любимая моя жена. Пишу тебе через няню Шельшера, старую женщину, мужества которой хватило бы на десяток молодых людей, она это доказала. Она расскажет тебе свою историю и передаст для меня написанное ею письмо, перешли его с самой ближайшей оказией.