Виктор Гюго - Том 14. Критические статьи, очерки, письма

• Название: Том 14. Критические статьи, очерки, письма
• Автор: Виктор Гюго
• Жанр: Критика

В четырнадцатый том Собрания сочинений вошли критические статьи, очерки и письма Виктора Гюго, написанные им в различные годы его творчества.

---

Примите, сударыня, уверения в нашем глубоком к вам уважении.

От имени своих коллег подписали члены комитета:

Виктор Гюго

Патриций Ларрок Карпон

Мельвиль Блонкур Эжен Пеллетан

Ш.-Л. Шассен Этьен Араго

Лорен-Пиша В. Шельшер

Луи Блан Л. Сорне

Госпожам Марото и Эмбер

22 октября 1874

Бедные матери!

Да, я думаю о ваших детях. Я не забуду о них. Рассчитывайте на меня. У меня только одна совесть, у меня только один голос, но ничто не заставит меня пасть духом, ничто не заставит замолчать, когда я взываю к людям, столь мало уверенным в своей правоте, побуждая их обратиться к тому высшему правосудию, которое называется милосердием.

С чувством глубочайшего уважения

Виктор Гюго.

Госпоже Марото

12 июня 1875

Два дня назад, сударыня, до меня дошла страшная весть. А я только что поднял свой голос за этих несчастных осужденных юношей.

Увы, это было напрасно! Ваш сын включен в великую амнистию небес. Господь смягчил ему наказание и допустил его в свое лучезарное царство. Пусть это послужит облегчением в вашем горе.

Преклоняю перед вами колена, бедная мать.

Виктор Гюго.

Жорж Санд

Париж, 19 июня 1875

Вы посвятили мне вашу чудесную книгу «Валентина»! Я не могу передать вам своего волнения!

Как творец шедевров, вы первая из всех женщин, вас никто не превзошел. Вы первая из женщин в области искусства не только нашего времени, но и всех времен. У вас самый глубокий и вместе с тем самый обаятельный ум, которым когда-либо была одарена представительница вашего пола. Вы делаете честь, сударыня, нашему веку и нашей отчизне.

Позвольте же преклонить перед вами колена и поцеловать руку, которая написала столько замечательных и благородных книг. Ваши книги дарят свет и тепло. Нам угрожает ныне какое-то нарастание мрака; лучи, подобные тем, которые исходят от вас, становятся необходимостью. Вы — образец высокой мысли. Я люблю наше время и чувствую, что оно нуждается в свете.

Благодарю вас за то, что у вас такая великая душа.

Виктор Гюго.

Госпоже Симбозель

3 февраля 1876

Я получил ваше письмо, сударыня. Оно меня очень взволновало. К несчастью, палаты соберутся только 8 марта. Предполагаю добиваться амнистии. Сделаю все возможное, чтобы гнусная отправка 1 марта не состоялась. Буду счастлив, если мне удастся избавить от этого горя вас и еще много других несчастных семейств.

С чувством глубочайшего уважения

Виктор Гюго.

Господину президенту Республики [302]

Господин президент Республики!

Как я уже имел честь писать вам 7 февраля, Комиссия по помилованию, в которую вы решили направить дело Симбозель, на время распущена, и председатель этой Комиссии, достопочтенный г-н Мартель, находится в Сент-Омере. Он пишет мне, что пересмотр этого дела «неминуемо сильно затянется».

Отсюда следует, что тем временем отправка политических, назначенная на 1 марта, уже произойдет.

Разрешите мне напомнить, что я уже имел честь писать вам, прося отложить отправку.

Приведение приговора в исполнение — дело чисто административное. Отсрочить его зависит от правительства. Ввиду ожидаемой амнистии я настоятельно прошу правительство приостановить эту отправку.

Представляю на ваше усмотрение еще одно ходатайство от имени восьми несчастных женщин, мужья которых включены в списки отправляемых 1 марта. Это письмо тронет вас, я в этом не сомневаюсь и не теряю надежды, что вы из чувства гуманности не откажете отдать распоряжение об отсрочке.

Виктор Гюго.

Членам франкмасонской ассоциации Лиона

Париж, 15 апреля 1877

Вы обратились ко мне с красноречивым призывом. Отвечаю на него.

Мои друзья — лионские франкмасоны — правы, рассчитывая на меня. Философ — это борец, мыслитель — это воин; но борец этот борется во имя братства, но этот воин сражается за мир. Что касается меня, то если я перестану бороться, это будет означать, что я перестал жить.

Правительства, в наши дни почти всюду монархические, привели нас, народы, к следующему положению: внутри страны — нищета, вне ее — война. С одной стороны рабочий, у которого нет работы, с другой — солдат, которого отправляют в поход. Отсюда — та великая задача, которая стоит перед мыслителем, задача, от решения которой зависит все будущее цивилизации: рабочий должен работать, солдат — прекратить свою работу, другими словами — смертоносное дело должно быть заменено делом животворящим.

Бесчисленные вопросы, трагически встающие перед нами, являются по существу одним и тем же вопросом. Кажется, будто в воздухе витает какая-то таинственная потребность взаимного прощения. Хочется воскликнуть: простим же друг друга! Прощать — это любить. Правительства, которые воюют, и правительства, которые отказывают в помиловании, совершают тот же дурной поступок; отсутствие милосердия — своего рода война. Сражения — это смертная казнь. Заключение мира — это помилование матерей; помилование — это водворение мира между гражданами. Среди неистовства и бурь будем же твердой рукой высоко держать двустороннее знамя: вовне — Республика, внутри страны — Амнистия.

Дорогие соотечественники, жму ваши дружеские руки.

Виктор Гюго.

Альфреду Теннисону

Париж, июнь 1877

С волнением читаю я ваши восхитительные стихи. Отблеск вашей славы озарил и меня. Как не любить мне Англии, породившей таких людей, как вы, Англии Уилберфорса, Англии Мильтона и Ньютона! Англии Шекспира!

Франция и Англия для меня единый народ, так же как правда и свобода — единый светоч. Я верю в единство людей, как верю в божественное единство.

Генералу Делиньи

Париж, 7 сентября 1877

Генерал!

Судьба талантливого человека, которого ожидает большое будущее, теперь в ваших руках.

Г-н Морис Кост — видный писатель; он приобрел уже известность своими выступлениями в литературных собраниях, где занял одно из первых мест.

Г-н Морис Кост состоит в запасе. Недавно, находясь при исполнении воинских обязанностей, он потерял самообладание. От вас, генерал, зависит не допустить роковых последствий, ваше авторитетное вмешательство было бы решающим. Разрешите мне просить вас о нем.

Тому, что г-н Морис Кост вышел из себя, служит объяснением и до некоторой степени извинением глубокое горе, которое он сейчас переживает. Он только что потерял мать, и не прошло еще года, как на его глазах погибла самым неожиданным и роковым образом его молодая жена с новорожденным ребенком. Сам он весьма слабого здоровья.

Я очень прошу вас, генерал, отнестись к г-ну Морису Косту с присущей вам благожелательностью. Мне известно, сколь возвышенны ваша душа и ваш ум. Заранее благодарю вас во имя литературы за все то, что вы сделаете для этого молодого писателя, достойного уважения и сочувствия.

Примите, генерал, заверения в глубочайшем к вам почтении.

Виктор Гюго.

Леону Кладелю

16 октября 1877

Мой дорогой и милый моему сердцу собрат, вы написали о моей книге одну из тех обоснованных и полных глубокого смысла страниц, которыми вы оказываете, благодаря вашему ясному уму, огромное воздействие на умы толпы. Вы представляете факты в их естественном освещении, а идеи в свете философии. Благодарю вас, дорогой мой мыслитель.

Я хотел бы пожать вашу руку. Был бы очень рад, если бы вы и г-жа Кладель не отказались отобедать у нас в следующий вторник, 23-го.

Передайте вашей очаровательной супруге уверения в моей преданности и глубоком к ней уважении.

Ваш

Виктор Гюго.

Генералу Бордону

5 февраля 1878, Париж

Мой дорогой и доблестный соотечественник, я согласен с вами. Расскажите о великих подвигах, совершенных Гарибальди ради Франции, когда она была в опасности. Рассказать об этих великих подвигах — значит объединить великие души. Все непоколебимые и благородные умы встали теперь под знамя Республики, и лучшее свидетельство единства, которое способно успокоить народы, это — братское сближение Франции и Италии.