Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 1)

• Название: История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 1)
• Автор: Уильям Теккерей
• Жанр: Классическая проза

 В настоящий том входит первая книга известного романа У.Теккерея "Пенденнис". Это, несомненно, один из лучших английских романов XIX века. Он привлекает глубоким знанием жизни и человеческой природы, мягким юмором и иронией, интересно нарисованными картинами английской действительности. Перевод с английского и комментарии М.Лорие.

---

Мистер Уэг еще от самых ворот Фэрокса начал все подмечать и делиться наблюдениями со своим спутником.

— Садовник, — сказал он, увидев старого Джона, — жилет от старой красной ливреи… на кустах крыжовника сушится платье… синие фартуки, белые панталоны… не иначе как молодого Пенденниса — кому бы еще в этой семье носить белые панталоны. Не очень-то роскошное жилище для будущего члена парламента — а, Пинсент?

— Очень уютное местечко, — сказал мистер Пинсент. И лужайка премиленькая.

— Мистер Пенденнис дома, старичок? — осведомился мистер Уэг.

Старый Джон отвечал, что молодой хозяин ушедши.

— А дамы? — спросил второй джентльмен.

Джон отвечал, что хозяйки дома, и пока он вел гостей по чисто подметенной дороге, вдоль аккуратно подстриженных кустов, вверх по ступеням, и отворял парадную дверь, мистер Уэг продолжал внимательно все примечать: барометр я мешок для почты, зонты и деревянные галошки, шляпы Пена и его клетчатый плащ-крылатку и то, что старый Джон сам распахнул дверь гостиной, чтобы доложить о прибывших. Такие мелочи всегда интересовали Уэга; он невольно их схватывал и запоминал.

— Старикан тут один на все руки, — шепнул он Пинсенту. — Настоящий Калеб Болдерстоун. Не удивлюсь, если он и за горничную работает.

Через минуту они уже предстали перед хозяйками, которым мистер Уэг отвесил по изысканно-учтивому поклону, не преминув хитро подмигнуть своему спутнику. Мистер Пинсент сделал вид, что не заметил этих знаков, и только надменно отвернулся от мистера Уэга и удвоил свое почтительное внимание к дамам. В глазах мистера Уэга не было на свете ничего смешнее бедности. У него была душа лакея, которого вызвали из буфетной в гостиную и позволили там повеселиться. Шутки его были обильны и беззлобны, но он, видимо, не понимал, что джентльмен остается джентльменом даже в поношенном сюртуке или что леди не становится менее уважаемой оттого, что не имеет собственного выезда и не одевается у французской портнихи.

— Я в восторге от здешних мест, сударыня, — сказал он, склоняясь в поклоне перед вдовой. — Какие виды — просто наслаждение для нас, бедных лондонцев; ведь нам и поглядеть не на что, кроме как на Пэл-Мэл.

Вдова отвечала, что в Лондоне была только раз в жизни, еще до рождения сына.

— А Лондон — неплохая деревушка, сударыня, — сказал мистер Уэг, — и растет день ото дня. Скоро станет порядочным городом. И жизнь там недурна, если уж нельзя жить на лоне природы, и побывать там стоит.

— Мой деверь, майор Пенденнис, часто поминал ваше имя, сэр, — сказала вдова. — И мы… с удовольствием читали ваши забавные книжки. (На самом деле Элен терпеть не могла книги мистера Уэга за их легкомысленный тон.)

— Он мой добрый друг, — подхватил мистер Уэг, один из известнейших людей в городе, и, поверьте мне, сударыня, все, кто его знает, высоко его ценят. Сейчас он в Аахене, с нашим другом Стайном. У Стайна разыгралась подагра, да, между нами говоря, и у вашего деверя тоже. Я в ближайшее время еду в Стилбрук стрелять фазанов, а потом в Бэйракрс, где мы, вероятно, встретимся с Пенденнисом… — И он продолжал болтать без умолку, поминая десятки титулованных особ, а вдова слушала и дивилась. Что за человек! Неужели все светские люди в Лондоне такие? Пен — тот, разумеется, никогда таким не станет.

А мистер Пинсент тем временем занимал разговорами мисс Лору. Он назвал несколько домов в округе, которые намеревался посетить, и выразил надежду встретить там мисс Белл. Он также выразил надежду, что тетушка привезет ее на сезон в Лондон. Сообщил, что перед следующими выборами будет, вероятно, собирать голоса в этом графстве и рассчитывает на помощь Пенденниса. Рассказал, каким блестящим оратором Пен показал себя в Оксбридже, и осведомился, думает ли он тоже проходить в парламент. И под приятные разговоры время прошло незаметно до возвращения самого Пена.

Теперь, когда эти двое уже пробрались к нему в дом, Пен повел себя с ними очень учтиво; и хотя сердце у него екнуло при воспоминании об одном вечере в Оксбридже, — когда после жаркого диспута в клубе и ужина с шампанским он в присутствии Пинсента объявил среди всеобщего шума, что намерен представлять в парламенте свое родное графство, и даже произнес благодарственную речь перед будущими избирателями, — однако, видя, как просто и сердечно держится мистер Пинсент, Пен надеялся, что тот забыл и тогдашнее его фанфаронство, и другие случаи безоглядной похвальбы. Подлаживаясь к тону своих гостей, он стал вспоминать Плинлиммона и Вольнуса Хартиерса и всю их университетскую компанию, и говорил так небрежно и развязно, будто каждый день общался с маркизами и герцог значил для него не более, чем сельский священник.

Но беседа их была внезапно прервана: ровно в шесть часов служанка Бетси, не знавшая, что в доме гости, распахнула дверь и внесла в комнату поднос, на котором стояли три чашки, чайник и тарелка нарезанного хлеба с маслом. С Пена мигом слетело все его великолепие — он запнулся на полуслове и смущенно умолк. "Что они о нас подумают?" — ужаснулся он. И в самом деле, Уэг счел такое чаепитие в высшей степени жалким и, насмешливо ухмыльнувшись, стал подмигивать Пинсенту.

Мистер Пинсент, однако, не усмотрел здесь ничего предосудительного непонятно, почему людям не пить чай в шесть часов, если им так нравится; и выйдя из дому, он резко спросил у мистера Уэга, какого черта он строил рожи и подмигивал и что это его так развеселило.

— Да вы разве не заметили, как этот щенок застеснялся своего хлеба с маслом? — отвечал мистер Уэг, давясь от смеха. — Когда они хорошо себя ведут, им, наверно, дают еще патоки. Непременно расскажу старику Пенденнису.

— Ничего не вижу смешного, — сказал мистер Пинсент.

— Где уж вам, — проворчал мистер Уэг, и до самого дома они дулись друг на друга и молчали.

За обедом Уэг очень живо рассказал о том, что произошло, обнаружив незаурядную наблюдательность. Он описал старого Джона, платье, развешанное на кустах, сени и деревянные галошки, мебель и картины в гостиной.

Горбоносый старичок с лысиной — не иначе как feu [51] Пенденнис; юноша в студенческой шапке и мантии — разумеется, ныне здравствующий маркиз Фэрокский; вдова в молодости — миниатюра миссис Ми; она в том же платье, в каком была сегодня… Ну, допускаю, что сегодняшнее сшито годом позже… а кончики пальцев у перчаток отрезаны, чтобы удобнее было штопать сыну рубашки. А потом прелестная субретка подала чай, и мы ушли, а граф и графиня остались вкушать хлеб с маслом.

Бланш, сидевшая с ним рядом и обожавшая les hommes d'esprit [52], весело рассмеялась и заявила, что он уморительный человек. Но Пинсент, которому мистер Уэг стал просто противен, не выдержал и громко проговорил:

— Не знаю, мистер Уэг, каких женщин вы привыкли видеть в своем доме, но, ей-же-ей, сколько можно судить по первому знакомству, я в жизни не встречал таких прекрасно воспитанных леди. Надеюсь, сударыня, вы их навестите, — добавил он, обращаясь к леди Рокмиистер, сидевшей по правую руку от сэра Фрэнсиса Клеверинга.

Сэр Фрэнсис наклонился к своей соседке слева и шепнул: "Ага, досталось Уэгу на орехи!" А леди Клеверинг, очень довольная, хлопнула молодого человека веером по руке, улыбнулась ему своими черными глазами и сказала: "Молодец, мистер Пинсент!"

После размолвки с Бланш в отношении Лоры к ее родственнику появилось что-то новое, какая-то едва заметная грусть, не без примеси горечи. Казалось, она и его проверяет на вес и на подлинность; вдова порой замечала, как ясные глаза девушки следят за Пеном и лицо ее выражает чуть ли не презрение, когда он сидит, развалясь в гостиной, или с сигарой в зубах лениво мерит шагами лужайку, или, растянувшись под деревом, смотрит в книгу, которую ему лень читать.

— Что между вами произошло? — спрашивала прозорливая Элен. — Что-то случилось, я вижу. Может, всему виной эта проказница Бланш? Скажи мне, Лора.

— Ничего не случилось.

— Так почему же ты так смотришь на Пена?

— Посмотрите и вы на него, маменька! Мы с вами неподходящее для него общество: ему с нами скучно; для такого гения мы недостаточно умны. Мы стесняем его свободу, и он попусту растрачивает свою жизнь. Ничто его не занимает, он и из дому-то почти не выходит. Даже капитан Гландерс и капитан Стронг ему надоели. А ведь они мужчины, — добавила она с горьким смешком, не то, что мы. Здесь он никогда не будет счастлив. Почему он ничего не делает? Почему не старается чего-то добиться?

— При большой экономии нам всего хватает, — сказала вдова, и сердце у нее заколотилось. — Пен уже сколько месяцев ничего не тратит. По-моему, он ведет себя примерно. По-моему, ему и с нами очень хорошо.

— Не волнуйтесь так, маменька! Не нужно этого. И не грустите оттого, что Пену здесь скучно. Ведь он мужчина, а мужчина должен работать. Он должен составить себе имя, найти себе место в жизни. Вот смотрите: оба капитана воевали; этот мистер Пинсент, что приходил к нам, будет очень богат, а все-таки в государственной службе; он очень много работает, мечтает об имени, о доброй славе. Он говорит, что в Оксбридже Пен был одним из лучших ораторов и числился среди самых способных студентов. Пен смеется над известностью Уэга (он, и правда, очень противный), говорит, что он тупица и такие книги мог бы писать кто угодно.