Александр Блок - Том 3. Стихотворения и поэмы 1907–1921

• Название: Том 3. Стихотворения и поэмы 1907–1921
• Автор: Александр Блок
• Жанр: Поэзия
• Год: 1962

Настоящее собрание сочинений А. Блока в восьми томах является наиболее полным из всех ранее выходивших. Задача его — представить все разделы обширного литературного наследия поэта, — не только его художественные произведения (лирику, поэмы, драматургию), но также литературную критику и публицистику, дневники и записные книжки, письма.

В третий том собрания сочинений вошла Третья книга стихотворений (1907–1916), стихотворения, не вошедшие в основное собрание 1909–1921 годов и стихотворные переводы.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

30 января 1914

4

О, нет! Я не хочу, чтоб пали мы с тобой
В объятья страшные. Чтоб долго длились муки,
Когда — ни расплести сцепившиеся руки,
Ни разомкнуть уста — нельзя во тьме ночной!

Я слепнуть не хочу от молньи грозовой,
Ни слушать скрипок вой (неистовые звуки!),
Ни испытать прибой неизреченной скуки,
Зарывшись в пепел твой горящей головой!

Как первый человек, божественным сгорая,
Хочу вернуть навек на синий берег рая
Тебя, убив всю ложь и уничтожив яд…

Но ты меня зовешь! Твой ядовитый взгляд
Иной пророчит рай! — Я уступаю, зная,
Что твой змеиный рай — бездонной скуки ад.

Февраль 1912

5

Вновь у себя… Унижен, зол и рад.
  Ночь, день ли там, в окне?
Вон месяц, как паяц, над кровлями громад
  Гримасу корчит мне…

Дневное солнце — прочь, раскаяние — прочь!
  Кто смеет мне помочь?
В опустошенный мозг ворвется только ночь,
  Ворвется только ночь!

В пустую грудь один, один проникнет взгляд,
  Вопьется жадный взгляд…
Всё отойдет навек, настанет никогда,
  Когда ты крикнешь: Да!

29 января 1914

6

Испугом схвачена, влекома
  В водоворот…
Как эта комната знакома!
  И всё навек пройдет?

И, в ужасе, несвязно шепчет…
  И, скрыв лицо,
Пугливых рук свивает крепче
  Певучее кольцо…

…И утра первый луч звенящий
  Сквозь желтых штор…
И чертит бог на теле спящей
  Свой световой узор.

2 января 1914

7

Ночь — как века, и томный трепет,
  И страстный бред,
Уст о блаженно-странном лепет,
В окне — старинный, слабый свет.

Несбыточные уверенья,
  Нет, не слова —
То, что теряет всё значенье,
Забрежжит бледный день едва…

Тогда — во взгляде глаз усталом —
  Твоя в нем ложь!
Тогда мой рот извивом алым
На твой таинственно похож!

27 декабря 1913

8

Я ее победил, наконец!
Я завлек ее в мой дворец!

Три свечи в бесконечной дали.
Мы в тяжелых коврах, в пыли.

И под смуглым огнем трех свеч
Смуглый бархат открытых плеч,

Буря спутанных кос, тусклый глаз,
На кольце — померкший алмаз,

И обугленный рот в крови
Еще просит пыток любви…

А в провале глухих око́н
Смутный шелест многих знамен,

Звон, и трубы, и конский топ,
И качается тяжкий гроб.

— О, любимый, мы не одни!
О, несчастный, гаси огни!..

— Отгони непонятный страх —
Это кровь прошумела в ушах.

Близок вой похоронных труб,
Смутен вздох охладевших губ:

— Мой красавец, позор мой, бич…
Ночь бросает свой мглистый клич,

Гаснут свечи, глаза, слова…
— Ты мертва, наконец, мертва!

Знаю, выпил я кровь твою…
Я кладу тебя в гроб и пою, —

Мглистой ночью о нежной весне
Будет петь твоя кровь во мне!

Октябрь 1909

9

Над лучшим созданием божьим
Изведал я силу презренья.
Я палкой ударил ее.

Поспешно оделась. Уходит.
Ушла. Оглянулась пугливо
На сизые окна мои.

И нет ее. В сизые окна
Вливается вечер ненастный,
А дальше, за мраком ненастья,
Горит заревая кайма.

Далекие, влажные долы
И близкое, бурное счастье!
Один я стою и внимаю
Тому, что мне скрипки поют.

Поют они дикие песни
О том, что свободным я стал!
О том, что на лучшую долю
Я низкую страсть променял!

13 марта 1910

Демон («Иди, иди за мной — покорной…»)

Иди, иди за мной — покорной
И верною моей рабой.
Я на сверкнувший гребень горный
Взлечу уверенно с тобой.

Я пронесу тебя над бездной,
Ее бездонностью дразня.
Твой будет ужас бесполезный —
Лишь вдохновеньем для меня.

Я от дождя эфирной пыли
И от круженья охраню
Всей силой мышц и сенью крылий
И, вознося, не уроню.

И на горах, в сверканьи белом,
На незапятнанном лугу,
Божественно-прекрасным телом
Тебя я странно обожгу.

Ты знаешь ли, какая малость
Та человеческая ложь,
Та грустная земная жалость,
Что дикой страстью ты зовешь?

Когда же вечер станет тише,
И, околдованная мной,
Ты полететь захочешь выше
Пустыней неба огневой, —

Да, я возьму тебя с собою
И вознесу тебя туда,
Где кажется земля звездою,
Землею кажется звезда.

И, онемев от удивленья,
Ты у́зришь новые миры —
Невероятные виденья,
Создания моей игры…

Дрожа от страха и бессилья,
Тогда шепнешь ты: отпусти…
И, распустив тихонько крылья,
Я улыбнусь тебе: лети.

И под божественной улыбкой,
Уничтожаясь на лету,
Ты полетишь, как камень зыбкий,
В сияющую пустоту…

9 июня 1910

Голос из хора

Как часто плачем — вы и я —
Над жалкой жизнию своей!
О, если б знали вы, друзья,
Холод и мрак грядущих дней!

Теперь ты милой руку жмешь,
Играешь с нею, шутя,
И плачешь ты, заметив ложь,
Или в руке любимой нож,
  Дитя, дитя!

Лжи и коварству меры нет,
А смерть — далека.
Всё будет чернее страшный свет,
И всё безумней вихрь планет
  Еще века, века!

И век последний, ужасней всех,
  Увидим и вы и я.
Всё небо скроет гнусный грех,
На всех устах застынет смех,
  Тоска небытия…

Весны, дитя, ты будешь ждать —
  Весна обманет.
Ты будешь солнце на небо звать —
  Солнце не встанет.
И крик, когда ты начнешь кричать,
  Как камень, канет…

Будьте ж довольны жизнью своей,
  Тише воды, ниже травы!
О, если б знали, дети, вы,
  Холод и мрак грядущих дней!

6 июня 1910 — 27 февраля 1914

Возмездие (1908–1913)

«О доблестях, о подвигах, о славе…»

О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.

Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.

Летели дни, крутясь проклятым роем…
Вино и страсть терзали жизнь мою…
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою…

Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.

Не знаю, где приют своей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла…
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла…

Уж не мечтать о нежности, о славе,
Всё миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.

30 декабря 1908

Забывшие тебя

И час настал. Свой плащ скрутило время,
И меч блеснул, и стены разошлись.
И я пошел с толпой — туда, за всеми,
  В туманную и злую высь.

За кручами опять открылись кручи,
Народ роптал, вожди лишились сил.
Навстречу нам шли грозовые тучи,
  Их молний сноп дробил.

И руки повисали, словно плети,
Когда вокруг сжимались кулаки,
Грозящие громам, рыдали дети,
  И жены кутались в платки.

И я, без сил, отстал, ушел из строя,
За мной — толпа сопутников моих,
Нам не сияло небо голубое,
  И солнце — в тучах грозовых.

Скитались мы, беспомощно роптали,
И прежних хижин не могли найти,
И, у ночных костров сходясь, дрожали,
  Надеясь отыскать пути…

Напрасный жар! Напрасные скитанья!
Мечтали мы, мечтанья разлюбя.
Так — суждена безрадостность мечтанья
  Забывшему Тебя.

1 августа 1908