Алиса Эльфман - Сердце куклы

• Название: Сердце куклы
• Автор: Алиса Эльфман
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Вы верите в сказки?.. Что ж, в таком случае я вынуждена вас разочаровать. На самом деле, все обстоит совершенно иначе. Прекрасный принц может оказаться кровожадным вампиром… А отдать сердце бессмертному — значит подписать себе приговор. Ведь в реальной жизни Дети Ночи не влюбляются в людей — они только играют с ними, пьют их кровь… убивают.

Я верила в любовь, верила в сказку. И поплатилась за это собственным сердцем. Я жила по правилам чужого мира, по правилам тех, кто не знает слова "человечность"… Теперь я начинаю свою игру — игру с красивым названием "вендетта". Мой убийца узнает, как мстят забытые игрушки вампиров.

---

— Ты! Ты знал! — почти прорыдала она, — Ты знал, КТО охотится за мной на самом деле, но ничего не сказал!..

Антон подхватил продолжавшую вздрагивать и всхлипывающую девушку. Она попыталась вырваться, но семаргл крепко прижимал ее к себе и, наконец, Лера стихла изредка издавая какие-то жалобные и нечленораздельные звуки. Дождавшись, когда вампирочка утихомирилась окончательно, Антон осторожно взял ее лицо руками.

— Пожалуйста, послушай меня, — девушка мотала головой, отводила глаза, но Охотник был упрям и добился-таки того, что она принялась его слушать, хотя и озлобленно, — Я не сказал тебя, только потому, что Флай взяла с меня слово, что я буду держать язык за зубами.

— Опять твоя сестричка! — выплюнула вампиресса, — Какого хрена она вмешивается в мою жизнь!? Я еще могу понять, почему это делаешь ты, но он-то явно не влюблена в меня!.. Если я еще раз встречу эту дрянь, то…

— Как знала, что здесь меня добрым словом поминают, — раздался знакомый насмешливый голос.

Обернувшись, Антон и Долл увидели только что вспоминаемую Охотницу с волосами цвета воронова крыла.

Та махнула рукой.

— Расслабьтесь, голубки. На этот раз я пришла с вполне мирной целью, — Флай сложила вместе ладони, изображая полное умиротворение, — Считайте, что сегодня я решила побыть ангелом для некоторых светловолосых вампирок, не обремененных излишним интеллектом.

— Если она — ангел, то я — слоник в розовую клеточку, — заметила Долл.

Охотница пожала плечами.

— И такое может быть. Форма в этом мире — понятие относительное, знаешь ли, — увидев пылающий взгляд вампирессы (если перевести в градусы по Цельсию, то такой взгляд можно использовать вместо сварочного аппарата), Флай решила приостановить обмен любезностями, — Ну ладно, не буду больше выводить тебя из себя. Скажи, блонди, ты жить хочешь?

— Ты опять мне угрожаешь? — ощетинилась Долл, и только заботливый Антон удержал ее от немедленного нападения на сестру.

— А паранойю, девочка, лечить надо, — раздраженно заметила Охотница, — Нет, я не угрожала тебе. Может, ответишь на вопрос?

— На идиотский вопрос, — пробурчала блондинка, — Ну, если тебе так это необходимо: да, черт возьми, я хочу жить!

— В принципе, я так и думала, — кивнула Охотница, — но не спросить не могла, а вдруг…

— Кхм-кхм, — кашлянул семаргл, привлекая внимание своей чересчур замечтавшейся сестренки.

— О чем это я… А! Так, с первым вопросом разобрались, теперь второй. Готова ты ли рискнуть, чтобы сохранить свое вампирское существование немертвой, для краткости именуемое жизнью?

— Э-э, чем рискнуть?..

— Жизнью, разумеется.

Подумав немного, Долл пришла к совершенно разумному выводу, что терять ей, собственно, нечего. Как говорят, тому, кого должен загрызть вампир, не страшны ни огонь, ни виселица.

— Что надо делать? — спросила она, все же с некоторым подозрением поглядывая на Флай (подозрительно довольную, надо сказать).

Охотница усмехнулась.

— На первый взгляд, не так уж много. Всего лишь пойти на эти дурацкие танцы в твоей школе — Рождественский бал, кажется…

— В смысле? Умирать, так с музыкой? — не поняла Долл.

Охотница страдальчески закатила глаза.

— О Боже! И кто-то еще будет спрашивать, почему я не люблю блондинок!? Для тех, кто в бронепоезде: ты идешь на танцульки — туда заявляется твой вампир — нам совместными усилиями удается его победить — та-дам, твоя шкурка вне опасности.

Повисло напряженное молчание, которое не решались прервать ни Антон, ни Лера, а Флай переводила взгляд с одного из них на другую, и веселье медленно угасало в ее глазах. Долл неуверенно хмыкнула.

— Мне одной кажется, что слово "но" зависло над этим планом дамокловым мечом? "Но", не рассматривается тот вариант, в котором нам не удается победить, а, следовательно, не будет ни "та-дам", ни моего спасения.

— Не нравится этот план, придумай свой, — предложила Флай, — Только я не ручаюсь, что мы с братом буде в нем участвовать.

Губы Долл сами собой растянулись в довольную улыбку. Этого момента она долго ждала! Прямо настоящая лотерея — выберет ли Антон ее сторону или сторону родной сестры? Хотя, сомнений в собственной победе у Долл практически не было…

— А может Антон сам сможет решать, что ему делать? — подначила она парня немного.

Флай выжидающе посмотрела на Семаргла, но он лишь виновато покачал головой.

— Флай, я…

— Все с тобой ясно, — прервала она его. Стремительно развернувшись, она направилась к входной двери и, застыв на мгновение, не обернувшись, бросила короткое и злобное.

— Стерва.

Не смотря на то, что Флай обошлась без уточнений, было прекрасно понятно, кому адресовалась это нелестное определение.

* * *

Она шла по улице и улыбалась. Немного отстраненной, непонятной стороннему наблюдателю улыбкой, не обращая внимания на капли дождя бьющие по лицу. Продолжавшая ходить по этому миру, душой Флай уже не принадлежала ему. Ей было лишь немного жаль брата, которого угораздило связаться с взбалмошной вампиркой, но… Не это сейчас занимало все ее мысли. Только каким-то краем сознания Охотница отметила, что если бы на этой блондинке не висела ответственность за ряд определенных (и очень важных) событий, то она собственноручно придушила бы ее. Однако высшими силами для судьбоносных свершений была выбрана именно эта неприятная девица, и не в компетенции Флай вмешиваться в столь сложную цепь.

…Дождь, начавшийся несколько часов назад, заканчивать свое грандиозное шествие по улицам Города Ветров не собирался. Зато в воздухе ощутимо потрескивало электричество, говоря о скором приближении грозы. Люди, напуганные подступающим буйством природы, разбегались по своим бетонным коробкам, надеясь пересидеть его там. Охотница не была человеком и молнии и гром не моли ее напугать. Скорее наоборот — девушка испытывала страстное желание расправить несуществующие крылья и взлететь, взлететь, чтобы растворится в чистой энергии небесного огня. Было ли это напастью, преследующей всех одиноких Эос, она не знала — ведь прошло уже почти бесконечное число столетий, с тех пор, как Флай видела кого-нибудь из таких же, как она.

И несмотря ни на что, она улыбалась. И ярче загорались нефритовые глаза Охотницы, когда она вспоминала видение, пришедшее к ней совсем недавно. В нем к ней пришел тот, без которого Охотница не могла быть собой полностью.

…Когда-то прекрасные драконы летали и над земным миром. И это сохранилось в людских сказаниях, хотя очень многое забыто и искажено с ходом тысячелетий. И почему-то забылось самое главное: мудрость и доброта драконов, и… то, что их истинная сущность не была ограничена только одной формой. Драконы могли становится и почти людьми, хотя все равно оставались невообразимо лучше и прекрасней смертных. Знания об Эос — тех, кто стал спутниками могущественных созданий — полностью исчезли из всех летописей, будто кто-то специально стер все упоминания о Душах драконов. И конечно, не зная о компаньонах бессмертных ящеров, люди не могли понять боль Души, потерявшей своего властелина.

И, не только люди. Флай несла бремя своей тоски, которую не могло рассеять время, не разделяя его ни с кем, даже с ее сверхъестественным братом. Связь Эос с ее драконом глубже и сложнее, чем любые другие чувства, которые суждено испытать кому-либо из смертных. И хотя эти отношения стояли несоизмеримо выше любви, все же любовь — самое близкое определение, которое можно подобрать.

Когда-то давным-давно Флай совершила поступок, за который не смогла себя простить до сих пор. Она оставила своего дракона. Охотница вовсе не собиралась уходить навсегда, нет. Это было всего лишь путешествие, в ходе которого она должна была повидать новые места, попутно уничтожая неудачливых Детей Ночи. Она и тогда охотилась на вампиров, хотя в те времена Флай еще не была настолько одержима уничтожением нежити.

Когда она пыталась оживить в памяти его лицо, перед мысленным взором всегда вставал образ, увиденный ею перед уходом — прощальный образ. Темные волосы, в которых рассвет рождал бронзовые искры. Тонкие, аристократичные черты: прямой нос, высокие скулы, плавный изгиб бровей, губы всегда растянуты в мальчишеской улыбке. Глаза… Волшебного фиолетового цвета, с золотистым ободком вокруг зрачков. И крылья, которые сохранялись даже в человеческой ипостаси. Кто-то мог назвать их нетопыринными, но для Флай тонкие полупрозрачные крылья всегда оставались именно драконьими.

Они тепло простились тогда, лишь небольшая доля грусти проскользнула в голосе дракона, когда она назвал Охотницу ласковым прозвищем.

— Стрекоза… Возвращайся скорей.

Она прижалась к нему, в последний раз вбирая тепло любимого, — и кто придумал, что драконы хладнокровные создания? — слушай как мерно колотится сердце: сердца… а впрочем, неважно, все равно их пульсы бились всегда в унисон. От его сверкающих волос пахло ветром и небом…