Алек Экзалтер - Коромысло Дьявола

• Название: Коромысло Дьявола
• Автор: Алек Экзалтер
• Жанр: Фэнтези

Религиозная сайнс фэнтези для верующих и не очень верующих в XXI веке от нашей христианской эры.

---

Да и с видом от первого лица двумя глазами, с бинокулярным пространственным зрением, существовать сподручнее, чем от третьего, когда непонятно кто или что управляет обзорными камерами и ракурсами восприятия.

Филипп подтянул галстук, переобулся в любимые французские полуботинки и пружинисто направился в детскую. Валяться на кровати ему расхотелось.

"Всегда бы так. Несколько секунд курьезных видений, а самочувствие такое, будто покойно и сладко выспался за ночь. Часов 8-10, не меньше…"

Ваню он удивил. Обычно Филипп не мешал ему в одиночестве доделывать письменные задания.

— Иван! Бросай ты это занудное дерьмоедство английское, — по-испански распорядился учитель.

— "Лексус" во дворе. Абуэло Гореваныч с Танькой на кухне лясы точит, чаевничают. Это надолго. Твоя Снежанка еще не объявилась.

Успеешь перед театром в пейнтбольном клубе размяться. Арре, геррилья!

Насчет клуба, деда Гореваныча и совместной игры в геррилью-войнушку Ванька сразу уловил. Он крутанулся на стуле, чуть из него не выпал и радостно возопил с перечислением тысячи чертей, дубинок, буканеров с карамбой и прочим подцензурным пиратским сквернословием на испанском.

Потом нахмурился и вслух обозвал нехорошим кубинским словом, белоросский стишок, который следует выучить наизусть к завтрашнему дню.

Идиотические стихи и сказки для детей, песенки, хороводы у елки Ванька смертельно ненавидел. Так же как и взрослых, до сих пор заставляющих его играть в несмышленного младенца.

Филипп об этом нюансе знал и по-английски успокоил воспитанника:

— Успеется. Завтра с утра, как я тебя учил, с мнемотехникой выучишь, расскажешь и после уроков на всю жизнь забудешь.

Всякий нонсенс запоминать — мозгов не хватит. Поехали! Гоу-гоу, прайвит Джон!

— Йес, сэр!

Гореваныч ключи от "лексуса" Филиппу дал и сам не отказался промять старые косточки. Это же за городом, на свежем воздухе и в хорошей компании!

Характерно: всякие-разные пацифистически настроенные тети-дяди не любят и боятся оружия в руках детей и взрослых. Ванины чувства к ним нельзя не охарактеризовать как взаимные.

Потому как он допускал, что именно они, пацифисты-гуманисты для несчастных детей младшего школьного возраста злоумышленно сочиняют дурацкие стишки, сказки.

Они же, "вруны и обманщики" на иллюстрациях к детским книжкам вооружают пиратов и разбойников дурковатыми пистолетами-дудками с раструбом. Видимо, для того, чтобы заряд летел куда угодно, но только не в цель.

Однажды он с возмущением и негодованием показал Филиппу детскую книжку, которую ему злодейски подсунули в школьной библиотеке. В ней имелось изображение чудовищного пистолета со стволом, изогнутым под углом 90 градусов. А в тексте пояснялось, что это-де для того, чтобы трусливый враг мог стрелять из-за угла.

Вести стрельбу из-за укрытия Ваня умел, потому что сыновнюю нелюбовь к гуманизирующим пацифистам разделял и его отец. Благодаря отцовским усилиям и деньгам, в пейнтбольном клубе была организована детская секция, невзирая на сопливые вопли излишне миролюбивых граждан.

Клуб поменял владельцев, у Вани появилась своя команда, а затем и команда соперников из параллельного "А" класса.

Вскоре к младшим группам "Альфа" и "Браво", пользующихся облегченным, но вовсе не детским оружием, должны присоединиться группы "Чарли" и "Дельта".

Очевидно, не только Ванин отец, но и другие родители полагали, что умеющий писать и читать разумный цивилизованный человек должен еще научиться и стрелять. По возможности из оружия, приближенного к боевому.

В пейнтбольном клубе Филипп тренировался не реже, чем в школе выживания сенсея Тендо. В клубе он всерьез оттачивал боевые навыки с реальными противниками, пользуясь авторитетом парня, какого за здорово живешь на пушку не возьмешь, знающего где чей ствол и у кого откуда дуло, поддувало.

"Как говорят уголовные менты и криминальные урки, где надо возьму и волыну в руки."

Приняв душ и переодевшись в гражданское, Филипп после боя, где они вдвоем с Ванькой сделали чучело из спеца Гореваныча, по плану наладился в гости к друзьям. Гореваныч с Ванькой его подвезли и сами поехали в оперный театр на модную премьеру. Там они должны были присоединиться к боссу с супругой и к Ванькиной бонне Снежане.

"Все путем и всем по пути. Приемлемо…"

Традиционно у Петра с Марком по четвергам к вечеру начинался приемный день. Кому надо, на их суаре прибывают без приглашения.

Конечно, у них не великосветский раут — хата для молодежи, она без стариковских церемоний, она для тех, кто является друзьями своих друзей.

Время от времени там неизбежно появляются всякие дальние. Но надолго остаются только свои, кому суждено стать ближними.

Больших и малых перманентно и феноменально пьяных компаний Филипп недружественно избегал. Он полагал: приятные и симпатичные друг другу люди должны собираться заодно вовсе не для того, чтобы нарезаться, наклюкаться, налимониться, набурболиться, накваситься. Либо как-нибудь иначе напиться и лишить себя человеческого облика и разума.

Или добиваться столь же нечеловеческого обалдения и отупения, обкурившись, обколовшись, наглотавшись, нанюхавшись дряни и дури.

Средства и способы, доставляющие человеку удовольствие путем разрушающего воздействия, Филипп категорически и априорно отвергал. Сам не пробовал и другим того не желал, поскольку видел на ближних и дальних примерах, как отвратительно выглядят тяжелый похмельный синдром и наркотическая ломка.

Не говоря уж о том, насколько невменяемыми со временем становятся субъекты, злоупотребляющие сатанинским зельем — спиртным и наркотиками. Неотвратимо и неизбежно. Тотально и элементарно.

Элементарный эгоизм не давал Филиппу Ирнееву совершать надругательства над собой, а потом же клясть себя самого или же искать виноватых на стороне за бездарно потраченное время, деньги и здоровье.

Меж тем, и то, и другое, и третье никто вам не запрещает употребить себе, ненаглядным на пользу и на радость ближним.

Поэтому Филипп прибыл к Петру и Марку с двумя бутылками хорошего вина не для пьянства ради, но во имя маленьких наслаждений, легко доступных людям понимающим, разумным, умеющим брать от этого мироздания то, что оно так скудно предоставляет чадам своим — мгновения беззаботного счастья.

Мигом взлетев на пятый этаж реконструированной и реабилитированной крупноблочной хрущевки, Филипп сразу же пошел на кухню поздороваться с достославными хозяевами и оказать посильную помощь.

Не так давно Петр с Марком провозгласили своим главным жизненным и конфессиональным принципом удовлетворение потребности хотя бы раз в неделю достойно закусить и малость выпить.

Достоименно, в таком вот порядке. Сначала холодные и горячие закуски, потом основное блюдо. А после уж, кому захочется, или в промежутке за едой можно и выпить.

Благородные тосты и велеречивые спичи, общенародное питие по приказу и по тостуемой общей команде у них находились, если не под строжайшим неписанным запретом, то не очень-то приветствовались.

"Правило есть правило."

Строго говоря, Петр вообще считал красное и белое вино, водку, коньяк, настойки, наливки, шампанское — чем-то вроде специй: горчицы, аджики, соуса "бешамель".

Всяк по вкусу добавляет их, скажем, к жареному мясу. И едва ли найдется правильный человек, способный безмерно и непомерно насыщаться тертым хреном, столовым уксусом или молотым красным перцем.

Суесловным, празднословным и голословным гостеприимцем Петр Гаротник ни в коем разе не был. Хрен и горчица сегодня красноречиво полагались к молочному поросенку, с неповторимым и непревзойденным ароматом доспевавшему в духовом шкафу.

Чтобы заморить червячка, но не перебить аппетит, Филиппу, тщательно по-докторски мывшему руки под горячей водой, тотчас предложили соленую и печеную корзиночку с грибным паштетом, а также запотевшую рюмку легитимно русской водки.

Все ж таки человек только что вышел из боя, знаменитого Гореваныча завалил, а тут еще рассказывает, как в автокатастрофе бедолагу с того света возвращал. Герою требуются законные фронтовые.

— …Ежели 100 грамм не желаете, то примите, батюшка, не откажите, скромные 40 капель…

От добровольной помощи Петя и Марик не отказались. Филька был известным и общепризнанным мастером, если не гроссмейстером, то по меньшей мере магистром кулинарии.

Иной час Филипп магистрально досадовал на судьбу и по-хорошему завидовал Петьке с Мариком, имевшим на двоих восхитительно оборудованную кухню, архитектурно и конструктивно совмещенную со столовой путем категорического евроремонта.

Будучи типичным сапожником без сапог, ему-то горемыке негде приткнуться, по-настоящему развернуться, дабы блеснуть поварскими и гастрономическими талантами.