Алек Экзалтер - Коромысло Дьявола

• Название: Коромысло Дьявола
• Автор: Алек Экзалтер
• Жанр: Фэнтези

Религиозная сайнс фэнтези для верующих и не очень верующих в XXI веке от нашей христианской эры.

---

"Президентскому козлу идеологу надо заплатить за пропуски его занятий и зачет. Сумма известна. Я не оппозиционер, с ним не задирался, возьмет в свояка.

Кстати, о тетке по этике и эстетике, хватит ей, фефеле цветочков. Икебану она оценит эстетически. С прочими предметами разделаемся методом научного тыка и бездной эрудиции."

Сессии Филипп находил лучшей порой студенческой жизни. Тьма свободного времени в светлое время суток и чудесная возможность без помех заняться повторением пройденного. То есть фундаментально углубленным изучением учебных дисциплин.

В учебниках и пособиях, комплектом в начале осеннего семестра распределяемых в университетской библиотеке, Филипп в основном изучал списки литературы, которой пользовались их малограмотные авторы — доморощенные ассистенты и доценты, облеченные кандидатскими и квазидокторскими степенями белоросского сомнительного розлива. А уж затем из перечислений и ссылок Филипп выбирал глобальные труды зарубежных корифеев, решительно забывая о недоинтеллектуальных потугах локальных эпигонов.

Заодно он также читал кое-кого из тех, на кого ссылаются корифеи. Изучение первоисточников — оно на пользу.

Так поступать ему рекомендовал Олег Ирнеев-старший. Ему и книги в руки. Как ни возьми, его отец — сам кандидат филологических наук и без пяти минут доктор.

"Когда б с защитой батянька опять не обломался."

Кроме того, учиться, брать наивысшие баллы, набирать и втирать очки Филиппу как нельзя лучше помогала нынешняя безграмотная мода на педологию и тестирование.

Примитивные тесты, какими пытаются заменить устные экзамены скудоумные деятели среднего и высшего образования, Филиппа ни на йоту не смущали. Менее всего, детская игра в угадайку.

Судите сами. Из лингвистического контекста задания безусловно следует, на каком месте в постпозиции или препозиции глупые разработчики расположили единственно правильный ответ.

Иное дело, если в принципе верных ответов два-три, а из них требуется избрать оптимальный, приносящий максимум очков.

Из всех прочих самыми простодушными и прозрачными Филипп полагал гадательные тесты по белоросской истории, литературе и языку. Не намного от них отличалось и тестирование по русскому языку в преподавании тщеславной дамы-доцента с богословским именем Августина.

В студенческо-преподавательском фольклоре фигурирует: в Августину она на всякий случай перекрестилась в августе 1991-го после того, как руководившие Советским Союзом и куда-то его направлявшие коммунисты сами себя запретили.

До того она по паспорту значилась Ноябриной. Родители так ее обозначили, потому что дочь у них родилась 7 ноября.

"М-да, с коммунистическим приветом были у нее предки. И она сама того-этого. С именами-то зачем перед властью прогибаться?"

А вот он, Филипп Ирнеев к собственным паспортным данным, кроме, разумеется, записи о гражданстве, претензий не имеет. Вполне годятся, если свои имя и фамилию он переводил с древнегреческого как "любящий" и "мирный". Сакральное варяжское отчество Олегович между ними тоже звучит неплохо.

День рождения, спасибо генетически православному родителю, тезоименитству соответствует. Чего еще желать?

"В генезисе, когда желательно перебраться на постоянное место жительства в Испанию, на историческую родину дедушки Хосе, хочешь не хочешь придется стать сеньорито-католико дон Фелипе Бланко-Рейес. Иначе благородные кастильские родственники кровно обидятся.

Или все-таки податься в Штаты? Стану там методистом и баптистом мистером Филом Ирнив-Рейес.

Ох мне, Господи, направь и укрепи. Дедушка — эмигрант, и внучек туда же."

Из семейных преданий Филипп извлек две противоречивые версии. В материнской интерпретации дед Хосе Себастьян Бланко-Рейес оказался в СССР по гуманитарным соображениям.

Его-де ребенком вывезли из горящего Мадрида советские летчики, исполнявшие интернациональный долг. Детский приют разбомбили испанские фашисты-франкисты, а воины-интернационалисты всех без разбора детей эвакуировали, кого на кораблях, кого на самолетах.

Между тем по отцовской раскладке агенты Коминтерна и ГПУ специально похитили родного племянника видного деятеля фалангистской партии, когда испанский народ поднял восстание и реконкисту против правительства коммунистов и анархистов, стремившихся насадить в Испании тоталитарный режим сталинского типа.

Ребенка родителям сталинисты не отдали, потому как захотели сделать из него коммунистического янычара и большевистского шпиона.

Ни ту, ни другую версию испанские дядюшки и тетушки Филиппу не подтвердили, списав случившееся в далеком 1939 году на неразбериху и сумятицу гражданской войны. Хотя фалангисты и сподвижники каудильо Франко в славной фамилии Бланко-Рейесов имеются, они сами непременно голосуют за демократический центр.

Говорят: два сапога — пара. А если они оба правые или оба левые?

Правильно, вы угадали. Тогда это — политическая партия, мои благосклонные читатели. В такой обуви ходить неудобно. Будь эта пара супружеской.

Вероятно, по данной причине наш с вами герой принципиально не пошел на выборы — то ли парламентские, то ли муниципальные, — в первый раз в жизни получив этакое активное право по возрастному цензу. Благо, по белоросским законам политическое воздержание не наказуемо и неподсудно.

Ни к левым социалистам, ни к правым капиталистам, ни к партии власти, чьи полпреды обычно восседают в президиуме, Филипп не принадлежал.

Душа его к ним всем, политиканам не лежала. Он, как пишется в анкетах, нигде не был, не состоял, не участвовал, не замешан…

Пусть кто-то там за что-то или против чего-то голосует, как угодно ему и тем господам, кто подсчитывает и объявляет результаты выборов. Валяйте! Но без него, Филиппа Ирнеева.

Тем более, когда родной дед Хосе записался в коммунисты по мальчишеской глупости во время оно. Потом же оно пошло, поехало, покатило, один Дьявол ведает куда и зачем. Или Бог его предопределяет непостижимо для смертных.

Когда 13-летний Пепе Бланко-Рейес в страхе опомнился в московском детском доме, было уже поздно бриться наголо, если с тебя скальп сняли. В компетентных органах тогдашнего ГПУ его быстро профильтровали, взяли на заметку и в разработку.

На необратимую авантюру Пепе подбил приятель Маноло из того самого, якобы разбомбленного приюта. Давай, мол, на светлое будущее всего человечества посмотрим. В России нет ни богатых, ни бедных, ни голодных, ни рабов.

Когда же мировая пролетарская революция неизбежно победит, можно домой вернуться, если в Стране Советов им не понравится.

Пробраться на русский самолет под чужим приютским именем было не трудно в бедламе и панике, царившим в Мадриде в марте 1939-го накануне триумфального вступления в столицу победоносной армии генералиссимуса Франко. К тому времени она наголову разгромила на четырех фронтах войска анархистов и коммунистов вкупе с боевиками интербригад, воевавшими за мировую революцию добровольно или по приказу.

После детдома, школы, промывки мозгов в течение пяти лет бравый ефрейтор, правоверный комсомолец, испанский республиканец Хосе Себастьян Бланко-Рейес пошел добровольцем на фронт.

Воевал в Восточной Пруссии, брал Кенигсберг, стал членом КПСС и кавалером ордена Славы. Потом учился в институте иностранных языков, откуда его распределили в главное разведуправление Минобороны Советской Армии и снова стали учить.

Выучили дедушку Пепе, наверное, неплохо, позднее сделал вывод Филипп, если тот благодаря чужой глупости провалившись нелегалом в Картахене, в акваланге несколько морских миль добирался до советского шпионского судна под видом гидрографического стоявшего на тамошнем рейде.

Почему в дальнейшем ГРУ отказалось от услуг незадачливого шпиона, дед, наверное, не рассказывал. Может, помешала суровая подписка о неразглашении у грушников? Или 5-летний Филипп не совсем понял его намеки и обмолвки.

Рассказы и воспоминания деда Хосе он два года слушал, разумеется, в закрытом режиме — тет-а-тет и строго по-испански. Вряд ли одинокий 70-летний старик предполагал, что несмышленый и неразумный внук запомнит его отрывочные несвязные мемуары буквально и дословно.

Видимо, Хосе Бланко-Рейес невыносимо нуждался в слушателе, уместно поддакивавшем "си, абуэлито мио" и невинно вопрошавшем "и ке пасо деспуэс?". Да, дедушка, и что же случилось потом?

И тогда и потом Филипп с четырехлетнего возраста частенько прибегал к своей способности не забывать добро и зло, не прощать и быть благодарным.

И укладывать любую информацию, способствующую его пониманию окружающего мира, в собственной системе на место ей надлежащее. По рангу и по ранжиру, стремясь отделить благонамеренное вранье от нелицеприятной и оскорбительной правды.