Людмила Астахова - Бог из машины

• Название: Бог из машины
• Автор: Людмила Астахова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50374-2

Корни дерева Проклятия уходят глубоко в тьму веков. Их питает страх и ненависть поколений, и кажется, что не будет конца этой кровавой цепи. Но у свободы и спасения есть цена. Иногда платой становится жизнь и посмертие князя, иногда – целого народа. Кто-то обменяет любовь на корону, а кто-то – без страха шагнет в огонь. Проклятие обернется благословением, а вера – безумием. Но все имеет свою цену, и этот путь придется пройти до конца. И заплатить сполна.

---

Грэйн нерешительно вильнула хвостом – и вдруг прыгнула, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, прыгнула вперед и вверх, и ветер упруго поддержал ее, и звезды оказались совсем близко, холодные и вкусно хрустящие, будто сахарные косточки. Черные бока Маар-Кейл замелькали вокруг нее, ликующий вой разорвал ночь, и волчица поняла, что тоже поет – поет вместе с ними, вплетая голос дочери Морайг в свирепый хор Ночных Псов. Так дико. Так сладко. Так хорошо!

Нет преграды для Маар-Кейл, и нет от них ни защиты, ни спасения. Неотвратимая, безумная, неслась над миром призрачная Охота, и, словно вспугнутые птицы, с заполошным криком разлетались прочь заплутавшие неприкаянные души. Кого настигнут Ночные Псы сегодня, чей сон разорвется в клочья под их клыками, чей дух оцепенеет под алым безжалостным взглядом?

И ведает ли кто-нибудь из смертных, как вольно, как невообразимо прекрасно – лететь, бежать, стремиться вместе со стаей – вперед, вперед!.. Сердце, пока оно все еще есть, сжимается от сладкого ужаса и бешено трепещет, заячьими лапками колотит изнутри в широкую звериную грудь, нездешний ветер ерошит серую шкуру и уносит вольную песню бешеного ликования туда, к Вратам Чертогов, туда, к богам… Мы – Маар-Кейл, Безумная Охота! Бойтесь нас, люди! Отойдите прочь, боги! Не смейте вставать на нашем пути. Мы – Маар-Кейл. Будь с нами, Серая. Пой с нами до утра…

Она не проснулась – вернулась в свое тело перед самым рассветом. Мгновение-другое недоуменно щурила серо-зеленые – человеческие! – глаза, встряхивала тяжелой головой, вспоминая… Было ли? Или привиделось – бег по-над топями, неукротимый и грозный вой Маар-Кейл, верная тропа через болота, которую указал ей вожак Охоты? Или не было?

Грэйн хмыкнула, ощупала свое тело, снова двуногое, снова свое, и, не найдя причин для беспокойства, пожала плечами. На Локку ролфийка не сердилась. Богиня была честна, и теперь они в расчете. И тот, кому эрна Кэдвен когда-то сама, без понуканий и принуждения, заплела косы, жив и под защитой Огненной Луны, и она сбережет его, укроет тенью крыльев своих от ночи, избавит от этого проклятого Порога, как обещала. Все честно. А большего эрне Кэдвен и не надо от Госпожи Пламени и Битв. Но был еще и подарок, настоящий, без подвоха, подарок – ночная охота вместе с Черными Псами. Есть ли хоть один ролфи, кому выпадало такое?

А тело – что тело? Цело оно. Божественное воплощение не оставило после себя никаких следов – даже рубашка не опалилась, волосы пахнут дымом, и только.

Интересно, а как чувствует себя… хм… товарищ?

Ролфийка поднялась, потянулась, отряхнулась и с интересом посмотрела на бывшего Удаза. Потому как именовать его подобным образом и дальше будет совсем неправильно. Посмотрела и присвистнула бесшумно.

«Надо было предупредить, – немного виновато подумала она. – Может, хоть раздеться успел бы. Вот же гадство какое – а ну как не найду я ему запасных штанов?»

И полезла в свой мешок, сокрушенно качая головой – искать спутнику сменную одежку, ибо если не найдется, то ходить свежеиспеченному ролфи и посвященному Локки с голым задом. Его одежда сгорела в огненных объятиях богини, да и он сам тоже сгорел, а когда воскрес, выйдя по воле ее из священного пламени, то стал… другим.

Не только волосы побелели, скулы стали резче и отчетливей, и вообще в чертах его не стало больше свойственной полукровкам… двусмысленности, одна лишь ролфийская прямолинейность. Но и когда откроет Локкин избранник глаза, наверняка они окажутся зелеными, волчьими. Какие и подобают настоящему ролфи.

Удовлетворенно хмыкнув, Грэйн взмахнула найденными штанами и ловко натянула их на соратника. Опыт по раздеванию, одеванию и обихаживанию беспомощных и бесчувственных у нее был немалый. А потом, смочив холодной водой тряпицу, сделала то, что должна была как свидетель посвящения, – приложила к Локкиному знаку на груди Апэйна. И сочувственно поморщилась. Болеть будет просто зверски!

На груди, с левой стороны, наливалось жгучей болью клеймо Локки – волчья голова в огненном круге. Кожа вспухла, но рана не гноилась. Все-таки божественная метка как-никак. Впрочем, и не оставь богиня знак благоволения на теле бывшего тива, Удазу все равно не пришлось бы больше сомневаться в своем новом предназначении. Он изменился, он стал посвященным Локки – воином-ролфи. Она говорила с ним, сожгла и воскресила и отныне пребывала рядом. Непривычное чувство, но придающее осмысленность каждому вздоху.

Грэйн заботливо приложила к обожженной груди соратника мокрую тряпку и лукаво подмигнула:

– Ну что, брат-волк, как ощущения?

– Больно, – честно признался Удаз.

– А ты думал! Рождаться вообще больно и страшно, а рождаться в огне – и подавно. Тебе нужно новое имя, новорожденный. Хорошее ролфийское имя. Ты ведь теперь ролфи. У тебя, кстати, глаза позеленели.

Удаз осторожно ощупал собственное лицо. Не иначе, как на предмет волчьих челюстей и шерсти. Но вроде бы – нет, обошлось.

– А хвост у меня не вырос? – мрачно спросил «новорожденный»

Эрна аж хрюкнула от смеха:

– Иди к ближайшей луже, повернись задом и проверь. И вообще, свое недовольство надо было высказывать Локке, пока возможность была, а не мне. Не вздумай задирать свой неотросший хвост и особенно не раздувайся от гордости. – Посвященная весело скалила белые зубы. – По правде говоря, тебе грешно жаловаться. И уж точно не на что обижаться.

Вот чего не было, так это обиды. За что? За доверие? За избавление от страшной участи, уготованной Предвечным для полукровок? Нет уж! Никаких обид.

– Я и не жалуюсь. Так что там с именем? Еще одна традиция?

– А ты считаешь, что ролфийский воин и посвященный Локки может носить диллайнское имя? – серьезно спросила Грэйн.

Удаз деловито хмыкнул:

– Не думаю, что это будет уместно. Итак, как же ты наречешь меня, сестра-волчица?

– Удэйн. Хорошее ролфийское имя.

«Вот это номер!» – изумлению Апэйна не сыскалось предела.

– Э-э-э-э… считаешь, это будет уместно?

– А почему нет? Одно время чуть ли не каждого третьего мальчика на Ролэнси называли Удэйном. Так что не бери в голову. А если сомневаешься, – сестра по посвящению хитро подмигнула, – спроси у богини!

А Локка… Он по-волчьи прислушался, даже ухом непроизвольно шевельнул. О да! Богиня была упоительно близко, Удаз чуял ее запах и тепло дыхания на своей щеке, нежное такое, ласковое и… одобрительное.

– Локка не против, и я согласен.

– Ну вот и славно. Давай, оживай и поднимайся. Надо умыться, поесть и двигаться дальше. Я, кстати, разузнала дорогу… хм… ночью. У вас с Локкой были свои дела, а у меня – свои. – Ролфийка мечтательно и дико прижмурилась. – Ух, вот это был гон! Это был бег! Они… я и представить себе не могла, что они – такие! Ух!

Удаз… Нет! Удэйн завистливо вздохнул. Впрочем, ему теперь тоже было чем гордиться:

– А мне снилось, что я волк.

Лежать в высоких травах, чутко дремать и плыть в безбрежном океане запахов, каждый из которых неповторим, как любой миг жизни, – великое звериное счастье, понятное только детям Морайг. Щедрая богиня подарила своим любимцам это чудо – призрачную волчью ипостась в царстве снов. Спасибо ей за это!

– Это всем ролфи снится. Ну? Ты кадфу пить будешь или нет? Если будешь, то начинай варить, а я пока сооружу какую-нибудь кашу, что ли… Нам с тобой еще целый день шлепать по болотам, прежде чем выйдем к границе.

Несмотря на боль от клейма, Удэйн легко поднялся на ноги, отряхнулся и вдруг понял, что нет в нем больше омерзительной одержимости, а похоть не мутит разум. Сгорело все в очистительном пламени Локки, сгинуло, осыпалось пеплом. Рядом не вожделенная самка, а сестра по Посвящению.

Человек нашел свою дорогу, волк обрел стаю. Так и должно быть.

Джэйфф Элир

Узнав о происшествии с Джоной, эрн Тэлдрин сказал: «Хватит!» Крепко ругнулся, а потом добавил сгоряча: «Смерти вы моей хотите, не иначе». И чтобы всем стало стыдно, демонстративно приложил руку к сердцу. Мол, вот помру, и на тризне будете терзаться муками совести. Кто спорит, еще как терзались бы!

– Ты себе представить не можешь, Элир, как мне хотелось бы собрать всех шуриа в одном месте…

– За заборчиком, с охраной и трехразовой кормежкой, – хихикнул бывший рилиндар.

– Тебе смешно, а с меня Вилдайр Эмрис голову снимет. Сказано же «Возлюбить шуриа!», вот мы и любим. И пытаемся защищать, а вы, ползучие… кузены, расползаетесь кто куда.

Смех смехом, а Шанта менялась не по дням, а по часам. Официально приняв под руку свою полудикий остров, Священный Князь не собирался оставлять его обитателей на произвол судьбы. Ролфийские кордоны и заставы появлялись как грибы после дождя, дороги патрулировались военными, регулярно проводились облавы на мародеров и разбойников-чори, а следовательно, жизнь на Шанте становилась безопаснее. И сытнее. Диллайнский и ролфийский князья сделали все, чтобы шуриа не мерли хотя бы от голода.