Анатолий Вахов - Трагедия капитана Лигова

• Название: Трагедия капитана Лигова
• Автор: Анатолий Вахов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1986

Анатолий Алексеевич Вахов — известный дальневосточный писатель, автор книг «Ураган идет с юга», «Вихрь на рассвете», «Пленники моря», многих повестей и рассказов. Дилогия «Трагедия капитана Лигова» повествует о некоторых драматических страницах начала русского китобойного промысла на Дальнем Востоке.

---

— Вам не продадут акции! — воскликнул Джиллард. — Вы же знаете, что эти компании стараются избавиться от многих акционеров.

— У вас большие связи, мистер Джиллард. — Хоаси словно не замечал замешательства советника. — Например, мистер Ясинский может приобрести акции для нас…

— Это очень трудно, — почти простонал Джиллард.

— Это надо. — Хоаси встал, давая понять, что разговор окончен. — Завтра в полдень во Владивосток отходит русский пароход «Волга». Для вас уже заказана каюта.

«Вот и отдохнул», — мелькнуло в голове Джилларда, и, очевидно, это отразилось на его лице, потому что Хоаси почти дружеским тоном сказал:

— Вам хватит ночи, мистер Джиллард, чтобы вспомнить прелести японских красавиц.

Хоаси захлопал в ладоши. На вызов явился японец с выдающейся вперед челюстью. Он низко поклонился. Хоаси что-то сказал ему по-японски и обернулся к советнику:

— Этот мистер побеспокоится, чтобы ваше ограниченное время было приятно заполнено.

Хоаси распрощался.

— Возвращаясь из Владивостока, вы остановитесь в этом же номере, и я буду рад снова, беседовать с вами.

Джиллард остался наедине с переодетым полицейским. На ужасном английском языке он сказал:

— Желает ли мистер осчастливить своим посещением лучший чайный дом недостойного вас города?

— Желаю, желаю — гейш, сакэ! — прокричал Джиллард и выругался.

3

Тамара опустила на колени маленький томик в тяжелом из коричневой кожи переплете и посмотрела на Лигова.

Он лежал на спине, вытянув вдоль тела руки. Глаза на землистом лице с впалыми щеками были закрыты. Моряк тихо дышал. «Уснул», — подумала Тамара и, осторожно поднявшись, подошла к окну, отодвинула портьеру. Отсюда, со склона сопки, хорошо была видна бухта Золотой Рог, стоявшие в ней суда. Наступил ранний декабрьский вечер. Бирюзовая дымка густела в воздухе, красила выпавший накануне снег. В первых сумерках он казался лиловым.

Тамара поправила на плечах шаль и протерла вспотевшее от ее дыхания стекло. Она ждала мужа. Георгий должен был сегодня вернуться. Как редко они бывают вместе! Георгий все время на судне, все время находится в Гайдамаке. Неужели так будет всегда, всю жизнь? «Жена моряка», — прошептала Тамара, и на ее побледневшем, усталом лице появилась слабая, чуть грустная улыбка. «Жена моряка», — повторила она про себя и улыбнулась уже веселее. Горячим лбом Тамара прижалась к холодному стеклу окна. Она ждала, ждала с нетерпением Георгия, чтобы сказать ему, что она будет матерью. Сегодня днем, когда Настя была около Лигова, Тамара, сгорая от стыда, готовая вот-вот разрыдаться, побывала у старого доктора, который в дни болезни навещал ее еще у родителей.

Страшась взглянуть в добрые глаза старика, она дрожащим от волнения голосом рассказала ему о своих подозрениях, и он подтвердил их.

«Вы станете матерью», — сказанные доктором слова непрерывно звучали в ее ушах: — «Вы станете матерью».

Тихий скрип двери отвлек молодую женщину от мыслей. В кабинет (Лигов настоял на том, чтобы лежать в кабинете) тихо вошла Настя. Она несла зажженную керосиновую лампу. Желтый свет падал на ее лицо, золотил волосы.

Девушка поставила лампу на стол и фарфоровым экраном на бронзовой ножке заслонила ее от Лигова. Мягкий свет слабо осветил больного.

— Спят? — прошептала Настя.

Тамара не успела ответить. Послышался слабый голос Лигова:

— Алексея… Георгия… когда… придут…

— Вам говорить нельзя, — бросилась к нему Тамара. — Нельзя! Нельзя!

— Алексея… Георгия… когда… придут… — Лигов не открывал глаз, облизывал кончиком языка сухие губы. — Пить! Когда Алексей… Клементьев…

— Хорошо, хорошо, Олег Николаевич, — торопливо проговорила молодая женщина. — Как они придут, сразу же будут у вас.

Она взяла из рук Насти кружку с водой и напоила больного. Он повернул лицо к кожаной спинке дивана, давая понять, что хочет остаться один. Настя и Тамара вышли в гостиную. — Совсем они плохие, — прошептала Настя. — Бедные.

— Очень плох, — кивнула Тамара. — Как дети?

— Чего же им, несмысшленышам? Корабли строят. Скоро кормить их. Пойду на кухню.

— Я тебе помогу. — Тамара хотела идти следом, но Настя остановила ее и указала глазами на кабинет:

— А если им что потребуется?

— Ты права. Я останусь тут. — Тамара села к столу, на котором лежали петербургские и московские журналы, доставленные сегодня пароходом «Волга».

Настя ушла на кухню. Она стала в доме своим человеком. Хозяйничала, ухаживала за детьми, вместе с китайцем-поваром готовила обеды. За это время девушка успокоилась, и страхи той ночи, когда ее втолкнули в кабинет к Тернову, стали понемногу забываться. Быстрая, расторопная, со всеми приветливая, она чуждалась только Джо Мэйла, который теперь стал членом команды «Геннадия Невельского», и даже бывала с ним грубовата. Когда Мэйл находился в доме, что теперь случалось редко, то Настя или совершенно не замечала его, или же на его обращение сердито поводила плечом и однообразно отвечала:

— Вот еще!

…Клементьев и Северов пришли домой только вечером на следующий день.

— Как Олег Николаевич? — обнимая и целуя жену, еще в прихожей спросил Клементьев.

— Плох, очень слаб. Все время спрашивает вас.

— Эх, Олег, Олег! — горько вздохнул Северов и, сбросив шапку, пригладил волосы. — Боюсь, что это его последние дни. Пойдемте к нему.

Олег Николаевич, очевидно, слышал их приход. Когда они осторожно, стараясь меньше шуметь, вошли в кабинет, Лигов встретил их взглядом.

Он был очень плох. На сером лице, в котором не было на кровинки, лихорадочно блестели глаза, но этот блеск был непостоянный. Он то появлялся, то исчезал, и тогда глаза становились тусклыми. «Умирает», — подумал Клементьев с болью и тоской.

Лигов сделал рукой слабый жест, приглашая сесть поближе к нему. Они пододвинули стулья. Лигов, видимо, собрав силы и стараясь скрыть свою слабость, громко спросил:

— Как в Гайдамаке? Все говорите!

Это был приказ. Клементьев положил свою ладонь на руку Лигова и пожал ее:

— Хорошо! Вот Алексей Иванович расскажет.

— Ну, Олег! — заговорил Северов. — Идем на всех парусах при полном ветре. На косе склады почти готовы. Знаешь, где плотников достали? Около бухты на одной речушке деревня есть — Душкино. Так там переселенцы недавно поселились. Хорошие, умелые мужики. Чем им голодать до нового урожая, решили наняться на всю зиму к нам. Мы приняли. Одобряешь?

Лигов внимательно слушал Северова. При его вопросе он прикрыл глаза и чуть заметно кивнул, Алексей Иванович продолжал:

— Печи тоже начали класть, но морозы мешают. Лигов приподнял брови. Северов продолжал:

— Пусть мужики построят себе землянки. Печи весной закончим. Нашелся и бондарь. Говорит, что у себя в России бочки делал. Сказал ему, чтобы подручных себе нанял да всю зиму и мастерил бочки. Просто везет нам! — почти весело закончил Северов.

Олег Николаевич перевел взгляд на Клементьева, спросил громко, точно рассказ друга придал ему силы:

— Когда… охота?

— Зимой!

— Да, да, у Кореи… — Лигов жадно глотнул воздух, на его лбу выступил пот. — У Кореи…

— Молчи. Говорить тебе нельзя! — по-дружески прикрикнул на него Северов.

— У нас все хорошо идет, — успокаивающе сказал Клементьев. — Поправляйтесь! Вместе на охоту пойдем. Вы первый выстрел сделаете.

Лигов отрицательно покачал головой и жестом попросил пить. Пока он медленно утолял жажду, моряки переглянулись. Тонкие пальцы Лигова, обхватившие кружку, были совсем прозрачны. Рука дрожала. Вспомнилось наставление докторов, что Лигову очень вредны волнения. Доктор с «Иртыша» признал у Лигова нервное истощение и прописал покой, а китайский врач, приведенный Ходовым, сказал, что у Лигова очень больное сердце и что вылечить его уже нельзя. Со спокойствием человека, видавшего, как люди умирают, он сказал:

— Господина Лигова Новый год встречать не будет!

А ведь до Нового года осталась всего неделя. Клементьев пытался отогнать печальные мысли и сказал как можно веселее:

— Господин Белов Константин Николаевич стал капитаном «Надежды».

— Вернулся. — Глаза Лигова засияли. — Зовите его…

Он безуспешно попытался приподняться, но на лице отразилась боль.

— Лежи, лежи. Больше ни слова, — потребовал Северов. — Завтра расскажем, какие новости в газетах. Тут мы получили их чуть ли не за год. Спи!

Он пожал руку Олегу Николаевичу. Клементьев последовал его примеру, и они вышли из кабинета, провожаемые лихорадочным взглядом Лигова. Даже когда плотно закрылась дверь и бронзовая ручка, повернувшись, застыла, Лигов долго смотрел на нее, точно звал друзей…

…Ночью Тамара, положив голову на грудь Георгия, слушала, как бьется его сердце. Они долго молчали. Георгий нежно гладил волосы жены.