Анатолий Вахов - Трагедия капитана Лигова

• Название: Трагедия капитана Лигова
• Автор: Анатолий Вахов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1986

Анатолий Алексеевич Вахов — известный дальневосточный писатель, автор книг «Ураган идет с юга», «Вихрь на рассвете», «Пленники моря», многих повестей и рассказов. Дилогия «Трагедия капитана Лигова» повествует о некоторых драматических страницах начала русского китобойного промысла на Дальнем Востоке.

---

…Наутро Лигов читал в петербургских газетах отчеты о его выступлении. Газеты требовали привлечь внимание общественности к китобойству в России, ограничить браконьерство иностранцев в русских водах, оказать помощь Лигову. Но было и несколько язвительных заметок.

Олег Николаевич был полон надежд, что отклики печати на его выступление заставят министерство пересмотреть свое решение. Но опять тянулись недели, и хождения по начальству Лигову ничего не давали. Петербург, пошумев в газетах несколько дней о китобойстве, забыл о нем, занятый убийством модной кокотки в загородном ресторане.

Однако мир не без добрых людей, как говорят в народе. Василий Игнатьевич Норков просил Лигова повременить, не уезжать из Петербурга, и капитан понял, что кто-то печется о нем, о китобойстве. И произошло то, чего никак уже не мог ожидать Лигов.

Последовало высочайшее повеление. Лигов был награжден золотым знаком на почетной Владимирской ленте, как первый русский китобой русского Востока. Снова шум в газетах, какие-то чужие люди пожимают ему руки, поздравляют, хлопают пробки в бутылках шампанского, и вдруг вокруг разом наступает тишина. Лигов оказался точно в пустыне. А как же с предприятием, как с учреждением китобойного промысла и его охраной?!

Лигов бросился к Норкову. Василий Игнатьевич выслушал капитана, развел руками и сумрачно сказал:

— Помните, что вам сказал сановник, вручавший награду?! Да, Лигов вспомнил эти слова:

— Ваш труд достоин уважения и подражания в будущем. В будущем! Значит, сейчас китобойство в России не нужно?

Не нужен и он! Лигов больше не мог оставаться в столице. Он должен быть там, рядом с Марией, там, где изведал свое самое большое счастье и горе.

2

Прибыв в Хакодате на немецком торговом пароходе «Бремен», Лигов еще на борту с облегчением узнал от японского таможенного чиновника, что в порту находится русский транспорт «Уссури», регулярно совершавший рейсы в Японию за водой для Владивостока.

Отказавшись от гостиницы, Лигов с маленьким саквояжей направился на «Уссури». Японский порт шумел. По голубоватой, глянцевой от яркого солнца воде сновали легкие парусники, весельные шаланды и лодки. У пирсов было тесно от крупных судов. На, мачтах бриз лениво перебирал пестрые флаги разных стран. Несколько низко сидящих от груза пароходов дожидались своей очереди на рейде.

По сходням бесконечными цепочками сновали грузчики. Непрерывно двигались стрелы транспортов, спуская и поднимая стропы с ящиками, мешками, огромными, плетенными из бамбука корзинами.

Но всего этого не замечал Лигов, погруженный в свои невеселые мысли. Он уже был вне этой шумной интересной морской жизни, жизни порта, где он всегда был желанным и почетным гостем. Впервые шел он по знакомым пирсам никем не замеченный, никому не нужный.

Да Олег Николаевич и не хотел ни с кем встречаться. Вместе с печалью он испытывал горечь за Россию. Как он будет говорить, что будет чувствовать, если ему сейчас доведется встретиться с кем-нибудь из знакомых китобоев и купцов?

Знакомый запах ворвани привлек его внимание. Подняв голову, Лигов увидел, что идет мимо двух американских китобойных судов. С них выгружали бочонки с китовым жиром. «Генерал Грант», — прочитал название ближайшего китобойного судна Олег Николаевич и ускорил шаг, чтобы его случайно не окликнул кто-нибудь из капитанов китобоев. Боль сжала сердце Лигова. И «Генерал Грант» уже седьмой год безнаказанно бил китов в Охотском море, а он, Лигов, должен был в своих же русских водах опасаться «Черной звезды», убегать от пирата, потерять от его руки Марию…

Олег Николаевич подходил к «Уссури». Транспорт стоял в дальнем углу порта. Поднявшись на борт, он попросил вахтенного отвести его к капитану.

Белов сидел в своей каюте и что-то писал. Из-за духоты китель на нем был расстегнут. Седые, гладко зачесанные волосы заметно поредели. Подняв от бумаг свое крупное лицо, Белов увидел Лигова, быстро поднялся с кресла и радостно воскликнул:

— Олег Николаевич! Какими судьбами, какими ветрами занесло вас сюда?

— Здравствуйте, Константин Николаевич, — проговорил Лигов и, крепко пожав руку капитану, опустился на диван. Сидел он, как сидят сильно уставшие люди, ссутулясь, с опущенными плечами.

Карие глаза Белова внимательно смотрели на лицо Олега Николаевича, отмечая каждую морщину из тех многих, которые густой сетью легли за эти минувшие два года, что они не виделись.

— На «Бремене» пришли? — расспрашивал Белов, все еще по-прежнему громко, но уже без радостной интонации: вид Лигова поразил моряка. — Вовремя успели. На рассвете выбираю якорь.

— Опять кирпичи? — невесело усмехнулся Лигов.

— Опять они, — махнул рукой капитан. — Настоящим грузчиком стал. Во Владивостоке все еще не могут кирпичный завод построить. Видите ли: дорого! А вот золотом платить за голландский кирпич, выходит, дешевле!

Белов запахнул и застегнул китель на все пуговицы. Говорил он уже зло. Лигов потер свой широкий лоб ладонью. Его серые глаза недобро сверкнули:

— Кирпич из Голландии, стекло из Германии, а у самих моря грабят, леса вырубают господа иностранцы! Недоброй памятью будут вспоминать нас наши потомки.

— В нас ли дело, Олег Николаевич, — покачал головой капитан и живее добавил: — Ну, рассказывайте, как живет Россия, как Петербург…

Лицо Лигова помрачнело. У крепко сжатых губ еще глубже обозначились складки. Широкие брови словно взъерошились. Глаза смотрели из-под них с большой внутренней болью незаслуженно обиженного человека, который не хочет ее выдать, пытается скрыть. Он с иронией заговорил:

— Петербург как Петербург… Сверкает Невский, летят пролетки, кареты у Зимнего, а… — он не договорил. Их беседу прервал вахтенный, который доложил, что на «Уссури» явился японец для свидания с господином Лиговым.

— Никого не хочу видеть! — почти выкрикнул Лигов. — Никого! Скажи, что меня нет, что я лег спать, скажи что угодно!..

— Все равно не отделаешься. — Белов кивнул в сторону двери. — Ну скажем, что ты спишь. Будет ждать, пока встанешь.

— Хорошо, — согласился Лигов, — пригласи.

Вахтенный вышел, и не успел Лигов сказать и слова, как порог переступил Кисуке Хоаси. Кланяясь и улыбаясь, представитель компании «Тойо — Хогей — Кабусики — Кайша» заговорил, показывая всем своим видом, что на этот раз его уважение к собеседнику вполне искренне:

— Разрешите выразить мою ни с чем не сравнимую радость, господин Лигов, что я снова имею счастье видеть вас в моей скромной стране, где каждый достойный человек хорошо знает вас и полон к вам самого глубокого уважения и восхищения.

Лигов не мог дальше слушать комплименты и не особенно вежливо прервал посетителя:

— У нас мало времени. Чем могу служить?

— Я понимаю, я понимаю… — закланялся японец. — Я вас больше не отниму столь драгоценного для вас времени, если вы соблаговолите ответить мне только на один вопрос.

— Слушаю, — Лигов насторожился. Посещение Хоаси не могло быть случайным. Наверняка тут есть какой-то расчет.

— До нашей компании дошла весть, — начал осторожно Хоаси, — что вы, господин Лигов, собираетесь уйти от дел на покой. Вы много потрудились для великой России и…

— Да, ухожу на покой, — снова оборвал его Лигов, пораженный тем, что о его неудаче уже известно за границей.

— Я имею честь передать вам от имени нашей компании, что вы оказали бы величайшую честь Японии, оставшись у нас высочайшим советником по промыслу, который вы так отважно вели. Вы хорошо знаете воды и пути китов, и ваша жизнь была бы у нас покойна и безмятежна.

При этих словах японца Лигов еле сдержал себя. Ему, Лигову, предлагают такое. Лицо его побагровело. Но он, стараясь быть спокойным, твердо сказал:

— Я русский и служу только России. И никогда, запомните это, господин Хоаси, никогда я не изменю ей.

По тому, как это было сказано, Кисуке Хоаси понял, что ему тут больше делать нечего. И он с прежней улыбкой и поклонами, направляясь к двери, сказал:

— Прощайте, господин Лигов… Честь имею поздравить с высочайшей наградой.

Кровь прилила к вискам Лигова, он угрожающе шагнул к Хоаси, но тот проворно выскочил из каюты, чуть не прихлопнув дверью полу своего кимоно.

— Какая наглость! — задыхаясь, проговорил Лигов, окончательно убедившийся в том, что за границей уже хорошо известно о его безрезультатной поездке в Петербург.

— Успокойся, Олег Николаевич! — Белов усадил Лигова на диван. — И стоит ли так волноваться из-за этого?

— Ты прав, — сказал Лигов, вытирая крупные капли пота со лба. — Но ты подумай только! Хотели купить меня, как… Это верх наглости! Это…

Лигов больше не мог говорить. Белов достал из шкафчика бутылку вина и налил стакан Олегу Николаевичу. Тот залпом выпил и уже спокойно сказал: