Алексей Ланкин - Лопатка

• Название: Лопатка
• Автор: Алексей Ланкин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Хотя вчерашний школьник, Юра уже брился каждый день и даже носил над губою щетинистые усики. Впрочем, бородка больше бы ему пошла - она хотя бы прикрыла его косо срезанный дегенеративный подбородок.

При всём своем тугодумии Юра ходил в отличниках - и к упорным занятиям его побуждали не карьерные соображения, а искренняя любовь к знанию. Он не был свободен от половых увлечений и проявлял в них такую же искренность, как в учёбе. Когда предмет его воздыханий отвергал его, он неподдельно страдал не в силах понять, что при всей его доброте и мягкости к нему невозможно питать даже то низменное чувство, которое принято называть любовью.

Закончив предварительные наблюдения над этим персонажем, я избрал его своим объектом и одновременно орудием. Тактика моя теперь состояла в том, чтобы сам объект чувствовал себя комфортно в атмосфере самой тёплой дружбы. Я от начала до конца был прост, естествен и спокоен, и Юра свято верил, что в моём лице обрёл задушевного друга.

И сколько же такта потребовалось мне, чтобы сохранить его в этом заблуждении - и одновременно выставить перед публикой во всей неповторимой тупости.

Юра, - говорил я на первой перемене, когда цвет филфака собирался пить кофе в буфете рядом с кафедрой общего языкознания. - Юра, как тебе сегодня понравилась лекция по географии Англии?

Юра, по обыкновению своему, задумывался над трудным вопросом, при этом сам не замечая, как улыбка пропадает с его губ и как хмурится его лоб. Наконец, прояснившись, он начинал:

- Ты зна-аешь, я столько от неё ждал! Столько нового об этом можно было рассказать! А он всё диктовал по своей бумажке - то, что я и в книжке могу прочесть.

- Ай-яй-яй, - я сочувственно кивал головою, не позволяя себе ни одного юмористического взгляда в сторону соседей по очереди. - Потерянное время! Потерянное время - не так ли, Юра?

- Не говори. Я жалею, что пришёл на первую пару - свободно можно было бы выспаться. Вчера я до закрытия сидел в Публичке, а потом ещё дома кое-что подчитывал. Голова болит.

- А в библиотеке что делал? - участливо интересовался я.

По Юриному лицу снова проходила тень - вопрос-то не из лёгких! - и тут же сменялась обычною его блаженной улыбкой. Своим чуть слышным голосом он отвечал:

- Ты зна-аешь, это так интересно! Меня попросили сделать доклад о Генри Филдинге. Я раньше никогда его не читал, а тут открыл для себя. Это такой интересный писа-атель!

Интересно - было Юриным любимым словом. Интересно для него было почти всё, написанное хотя бы двести или триста лет назад. При этом ко всему современному он относился весьма критически, не полагаясь на свой собственный вкус и будучи убеждён, что только фильтр веков может отделить от грязи и ила чистую воду знания.

Я судил Юру с высоты своей личности. Другие студенты, стоявшие в очереди, плохо понимали его по другим причинам. Если у кого-то из них и болела голова, то от продолжительного визита в пивную накануне, но никак не от работы над книгой.

Я, между тем, одобрительно хмыкал и замечал:

- Это очень хорошо, Юра, что ты успеваешь сделать больше, чем требуется по программе. Зайковский обязательно отметит твое рвение. Тут уж Юра просто таял от похвалы, но всё-таки находил в себе силы пробормотать сквозь улыбку:

- Зайковский-то Зайковским... Мне ведь самому интересно.

Тут уж я ничего не говорил - оставалось только развести руками. К тому же и очередь доходила до меня, и пора было свысока приказать буфетчице:

- Будьте любезны, маленький двойной без сахара.

И, ни на кого не глядя, лишь мельком кивая знакомым, отойти с чашечкой к окну. Юра сам потом ко мне прибьётся, чтобы продолжить разговор о милом его сердцу Филдинге.

И вот тут-то, когда от соседнего столика окликнут: Игорь, а что ты вчера из Европы так рано ушёл? - будет случай кивком прервать его - Извини, Юра выразить на лице крайнюю скуку, и, словно с великим трудом удержав челюсти от зевка, ответить:

- Да уже, честно говоря, надоело там. Каждый вечер одно и то же. Меня что-то в сон потянуло...

Никому не обязательно знать, что из гостиницы Европейская я вчера ретировался, чтобы сберечь последние копейки на хлеб и кефир до стипендии. Более того - никто этого и не заподозрит, ибо именно я вчера с великолепной небрежностью заказал на всех круг бурого медведя и не стал дожидаться, когда кто-то закажет следующий.

Кто же после этого не оценит пропасть между мною и Юрой! Кроме самого Юры, конечно.

Глава третья.

История объекта Лопатка

Лет за тридцать до появления на острове Лопатка Игоря Кригера, сержанта Подопригоры и старпома Саши на него высадился отряд электроразведки.

Геофизиков с аппаратурой, палатками и гитарой высадил на остров вертолёт Ми-4". Вертолёт улетел, а среди груды вьючных ящиков, брезентовых чехлов и алюминиевых футляров на траве широкой поляны остались четверо по-городскому белолицых мужчин и одна женщина с волосами, по моде уложенными на затылке в тугой узел. Поляна была сплошь желта от одуванчиков, с опушки одуряюще пахло цветущим багульником, а солнце пригревало так, что хоть скидывай штормовки и беги на галечный пляж за загаром. Благо под морским ветерком комары вели себя по-божески - это в глубине острова, в болотистых распадках и на голых хребтах, где отряду и предстояло пробивать свои профили, без флакона Дэты от костра лучше было не отходить.

Через три с половиной месяца вертолёт забрал с той же поляны четверых похудевших, почерневших и обросших клочковатыми бородами мужиков и одну повязанную платком бабу. Перед посадкой вертолёта поляну пришлось расчищать от снега. Холода наступили так внезапно, что берёзы не успели облететь и теперь светили из-под снежных шапок чистою золотою желтизной. Стланик на сопках лёг. В самую ясную погоду по горизонту угрожающе бродили шквальные облачка. Одно радовало: не надо было больше заботиться о Дэте.

Ещё через три недели отмывшийся, побрившийся и уже слегка отъевшийся начальник отряда Коля Макавеев представил директору института аккуратно перепечатанный на машинке и снабжённый графиками и схемами отчёт. Из отчёта явственно следовало, что запасы редкоземельных металлов на острове имеют промышленное значение и подлежат скорейшей разработке, как того требуют интересы сразу нескольких стратегических отраслей. Старший геофизик Малкин, весь сезон и все прошлые сезоны бывший Колиным закадычнейшим другом, очень быстро защитил на этом материале кандидатскую диссертацию и, никто глазом моргнуть не успел, в одночасье оказался двумя должностными ступеньками выше своего бывшего шефа. И теперь не только Коля - который в последующие поля так и ездил простым начальником отряда - но и геофизики поопытнее его стучались, прежде чем войти в кабинет товарища Малкина, и обращались к нему уважительно по имени и отчеству.

Между тем сведения об итогах необычайно результативного полевого сезона на острове Лопатке поднимались по инстанциям всё выше, постепенно худея, теряя синьки и кальки, но зато обрастая резолюциями. Наконец, обернувшись докладной запиской министра геологии по поручению Совета Министров, они получили самую краткую, но и самую весомую резолюцию - резолюцию ЦК. Тогда началось обратное движение, уже в виде приказов от вышестоящих начальников нижестоящим.

Года через два после достопамятного приземления вертолёта на поляну с одуванчиками к острову подошёл самый настоящий десантный корабль. Вместо танков и самоходных орудий он привёз несколько карьерных самосвалов и артель гражданских, но по-солдатски неприхотливых людей, среди которых, помимо водителей, бульдозеристов, маркшейдера и геолога были повар и освобождённый секретарь партийной организации. Так началась эра старательского освоения острова.

Поляна, на которую садился вертолёт, находилась в южной части острова - и там же была самая удобная бухта. Однако разведанные рудные тела прижимались к северному берегу, и мирный десант с БелАЗами и угрюмыми старателями высадился именно туда, предварительно проштормовав на внешнем рейде двое суток. Наконец, судно заскрипело днищем о приглубый берег. С жутким грохотом - точно раскрылась драконья пасть - упала носовая аппарель, и, отчаянно дымя и рыча дизелями, покатились по ней самосвалы.

Из пяти двадцатипятитонных БелАЗов до места будущего карьера доехал один. На двух полетела трансмиссия, когда они пытались выкарабкаться с берега на террасу по кое-как намеченной дороге, а ещё два безнадежно увязли в болоте. Пытались выдернуть их бульдозером, но их лишь глубже засосало.

По сравнению с жизнью старателей тяжёлые полевые работы геофизического отряда показались бы курортным отдыхом. По двенадцать часов две смены работали в карьере, выворачивая породу бульдозерами и отвозя её наверх, к площадке будущей обогатительной фабрики. Сменившиеся старатели шли рубить дома, чтобы не зазимовать в палатках. Наконец, в каждую свободную минуту старатели разбредались по карьеру в надежде отыскать самородок. Премия за самородки полагалась особенно увесистая, как за золото. По летнему времени в карьере иные и засыпали, сморившись.