Евгений Пчелов - Рюрик

• Название: Рюрик
• Автор: Евгений Пчелов
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03376-4

Имя князя Рюрика уводит нас далеко в прошлое — в эпоху возникновения Древнерусского государства, основанного, согласно легенде, в IX веке тремя братьями-варягами. С тех пор «варяжский» или «норманнский» вопрос не перестает волновать ученых, вызывая ожесточенные споры. Почему летописные известия о Рюрике так кратки и противоречивы? Кем был родоначальник великокняжеской династии — датчанином, шведом, славянином или просто мифом, придуманным средневековыми книжниками? Как Рюрик и его преемники сумели создать из множества разобщенных племен огромную державу с центром в Новгороде, а затем в Киеве? На эти вопросы отвечает историк Евгений Пчелов в первой биографии Рюрика в серии «ЖЗЛ». Сравнивая данные русских, византийских, западноевропейских и восточных источников, автор детально исследует не только жизнь своего героя, но и легенду о нем, отголоски которой донеслись до наших дней.

---

Глава третья

«Проклятый» вопрос русской истории

Помимо различных фантастических деталей, которыми обрастала скромно представленная в летописях история Рюрика на протяжении XVI–XVIII веков, его фигура и «сообщество» варягов, к которому он принадлежал, стали предметом острых дискуссий в исторической науке. Речь идет о пресловутом «норманнском вопросе» или «норманнской теории», на протяжении двух веков будоражившей умы историков и в еще большей степени «околоисторической общественности» и ставшей поистине «проклятым вопросом» отечественной историографии. К сожалению, до сих пор эта «теория» остается каким-то страшным жупелом, которым периодически пугают общество записные ура-патриоты. «Норманнский вопрос», давно переставший всерьез обсуждаться в профессиональных научных кругах, представляющий собой не то что вчерашний, а позавчерашний день исторической науки, оказался заложником политических страстей, весьма далеких от поиска научной истины. Даже сегодня он то и дело всплывает на свет божий, становясь инструментом идеологической борьбы и возвращая нас в ситуацию двухсотлетней давности. Не очень хотелось бы в не счесть который раз останавливаться на этой длинной и драматической истории, но поскольку Рюрик, согласно летописи, был варягом и споры вокруг «норманнского вопроса» не могли не бросить на него свою тень, придется кратко, но с основными «опорными» пунктами, изложить историю этой дискуссии и показать достигнутые в ходе ее результаты[66].

Традиционно считается, что начало «норманнской теории» относится к первой половине XVIII века и связано с двумя событиями в истории основанной в 1724 году Петербургской академии наук — публикацией труда Г. З. Байера в 1735 году и обсуждением «диссертации» Г. Ф. Миллера в 1749–1750 годах. Однако на самом деле предыстория «норманнского вопроса» уходит корнями еще в XVI–XVII века и связана с трудами европейских авторов, пытавшихся ответить на вопрос, кем были варяги и откуда родом первые русские князья. Надо, впрочем, заметить, что по своему научному уровню эти рассуждения выглядят сейчас весьма наивными, но таков был характер европейской историографии в то время, когда наиболее значимые аргументы базировались на поисках созвучий и близких соответствий между словами, хотя этимологические связи этих слов на самом деле отсутствовали. Главные предположения, на которых основывались позднее сторонники и противники «норманнской теории», были высказаны еще в этот, «предварительный» период ее истории. В начале XVI века вопросом о происхождении варягов заинтересовался уже упоминавшийся выше имперский посол в Московии Сигизмунд Герберштейн. Опираясь на русские летописи, он упоминал о том, что славянские племена платили дань хазарам и варягам. «Однако ни про хазар, кто они и откуда, ни про варягов никто не мог сообщить мне ничего определенного, помимо их имени. Впрочем, поскольку сами они называют Варяжским морем море Балтийское, а кроме него и то, которое отделяет от Швеции Пруссию, Ливонию и часть их собственных владений, то я думал было, что вследствие близости к этому морю князьями у них были шведы, датчане или пруссы. Однако с Любеком и Голштинским герцогством граничила когда-то область вандалов со знаменитым городом Вагрия, так что, как полагают, Балтийское море и получило название от этой Вагрии; так как и до сегодняшнего дня это море, равно как и залив между Германией и Данией, а также между Швецией, с одной стороны, и Пруссией, Ливонией и приморскими владениями Московии — с другой, сохранили в русском языке название "Варяжское море", т. е. "море варягов", так как, более того, вандалы тогда не только отличались могуществом, но и имели общие с русскими язык, обычаи и веру, то, по моему мнению, русским естественно было призвать себе государями вагров, иначе говоря, варягов, а не уступать власть чужеземцам, отличавшимся от них и верой, и обычаями, и языком»[67].

Итак, помимо разного рода логических допущений, Герберштейн приводит в пользу своего предположения лингвистическое обоснование: наименование «варяги» сходно с названием «Вагрия», и это сходство, казалось бы, проясняет ситуацию. Вагрией называлась область проживания западных славян, населявших южное побережье Балтийского моря. О самих этих славянах речь пойдет впереди, здесь же отмечу, что славянское племя вагров жило в восточной части нынешней германской земли Шлезвиг-Гольштейн, на крайнем северо-западе земель балтийских славян. Главным городом вагров был Старгард («старый город»), позднее это название было буквально переведено на немецкий как «Ольденбург» (этот голштинский Ольденбург не следует путать с более известным Ольденбургом, расположенным в земле Нижняя Саксония, столицей бывшего герцогства). Надо заметить, что впоследствии в рамках славянской версии возникла идея о том, что «новый город», Новгород, был назван так по аналогии с племенным центром вагров. С начала X века вагры подверглись немецкой экспансии и в результате этого натиска и последующей колонизации к концу XII века практически прекратили свое существование, будучи истреблены или онемечены. Герберштейну казалось вполне логичным предположение, что славяне севера Руси обратились в поисках князей тоже к славянам, только с юга Балтики, а не к викингам. А название «Вагрия», внешне сходное со словом «варяг», подкрепляло эти размышления.

По пути, намеченному Герберштейном, развивалась историческая мысль у ряда авторов XVI–XVIII веков, пытавшихся вписать династию Рюриковичей в контекст европейских генеалогий правящих родов. Поскольку балтийских славян соседние германские народы именовали вендами, то и предки Рюрика оказывались, таким образом, происходившими из местных династий вендских правителей. В основе названия «венды» лежит, вероятно, этноним «венеды» (венеты), известный с первых веков нашей эры[68]. Исследователи полагают, что так именовались славянские племена, населявшие территорию между Балтийским морем и Карпатами (существовало еще несколько аналогично называвшихся племен иного этнического происхождения в разных местах Европы — об одном из них напоминает имя Венеции). Название «венды» сохранялось в течение нескольких столетий спустя после исчезновения балтийских славян, присутствуя, например, в титулах датских королей[69]. В позднем Средневековье вендов отождествляли с вандалами — знаменитым народом эпохи Великого переселения. Основаниями для этого служила внешняя схожесть имен, а также то, что вандалы когда-то обитали на землях, позднее занятых славянами. На самом же деле никакой преемственной связи тут не было — вандалы относились к древнегерманским племенам и предками славян считаться никак не могут[70]. В истории Европы вандалы оставили по себе долгую память: в начале V века они вместе с аланами и свевами двинулись на запад от Рейна, прошли по Галлии и Испании, а затем переправились в римскую Северную Африку, где основали первое «варварское королевство», просуществовавшее чуть меньше века и завоеванное византийцами. В 455 году вандалы под предводительством конунга Гейзериха (Гензериха) захватили Рим и грабили его в течение четырнадцати дней.

Генеалоги XVII–XVIII веков связали род вандальских королей с правителями балтийских славян, представив их в виде единой династии. К роду западнославянских вождей приписывали и Рюрика с братьями. Вот как об этом писал один из основателей «норманизма» Готлиб Зигфрид Байер: «Недалеко от Голштиндии сыскивал он (Сигизмунд Герберштейн. — Е. П.) Вагрию и вагров, по свидетельству Адама Бременского, славенский народ. Имел он сходство имяни, дело весьма легкое, токмо бы оное крепкими доводами утверждено было. Однако ж Бернард Латом, Фридерик Хемниций и последователи их сие первое от всех как подлинное положили. И понеже они сыскали, что Рурик жил около 840 года по рождестве Христовом, то потому и принцов, процветавших у вагров и абартритов (ободриты или бодричи — одно из племен балтийских славян. — Е. П.), сыскивали. И понеже у Витислава короля два сына были, один Тразик, которого дети ведомы были, другой Годелайб, которого дети были неизвестны, то оному Рюрика, Трувора и Синава причли»[71]. Текст Байера я цитирую по переводу Кириака Кондратовича, сделанному в середине XVIII века, — как ни парадоксально, за 250 лет истории «норманнского вопроса» никто не удосужился сделать современный перевод с латыни того труда, с которого, собственно, и началась эта история.

Упомянутые Байером лица — это мекленбургский историк Бернхард Латом (Латомус) (ок. 1560–1613) и мекленбургский же юрист Иоганн Фридрих фон Хемниц (1611–1687). Это были в общем-то местные историки-краеведы, которые изучали прошлое своей земли, имевшей когда-то славянское население. Современные любители книжных европейских генеалогий почему-то приписывают к этой традиции и Иоганна Хюбнера (1668–1731), который в 1708 году опубликовал в Лейпциге свой труд «Генеалогические таблицы», выдержавший потом еще несколько изданий. В этой работе, по утверждению некоторых авторов, приводятся даже два варианта происхождения Рюрика. Один (таблица 112) — традиционный: Рюрик, Синеус и Трувор становятся князьями (в Новгороде, Белоозере и Пскове) с 840 года, причем их предки не указаны. Второй вариант (таблица 192) якобы представляет Рюрика потомком побочной ветви герульских, вандальских и вендских королей. Таблица 192 действительно показывает единую генеалогию этих королей с древнейших времен, но Рюрика среди их потомков не называет. Зато генеалогия эта заканчивается на Никлоте, князе бодричей (ободритов), погибшем в 1160 году. Этот Никл от стал основателем династии герцогов Мекленбурга, быстро онемечившейся и занимавшей престол вплоть до 1918 года (Мекленбургская династия существует и сейчас). Таким образом, поиск «вандальских» корней существенно удревнял династию, чьими подданными были мекленбургские любители истории. Новую актуальность единству происхождения русских и мекленбургских правителей придал брак племянницы Петра I Екатерины Иоанновны (1691–1733) и герцога Мекленбург-Шверинского Карла Леопольда (1678–1747), заключенный в 1716 году. Версия мекленбургских историков обрела популярность и в начале XIX века была зафиксирована в качестве «народной легенды» (об этом подробнее в следующей главе).