Велиар Архипов - Эротические страницы из жизни Фролова

• Название: Эротические страницы из жизни Фролова
• Автор: Велиар Архипов
• Жанр: Эротика

---

И тогда она снова подняла глаза на Виктора. На его тонкообрезиненный перпендикуляр, все еще торчащий высоко над ее промежностью. И глаза тут же озарились. И она внезапно поднялась ‒ будто и не было никакой слабости или какой-то там сердечной болезни ‒ просто и легко подняла туловище, не сводя и не сгибая ног. Словно магнитом подтянутая. И спешным, но ловким движением освободила этот магнит от резины. И ухватилась за него руками и губами. А у него началась эякуляция почти сразу же ‒ она и нескольких фрикций не успела совершить. И стала жадно глотать. Так жадно, будто спешила успеть до прихода мужа. Но не успела. И продолжала глотать, не обращая внимания на него, появившегося рядом, с чашкой в руке. Выдаивая остатки обеими руками, выглаживая их из него, начиная из-под самой мошонки. И плотно присосавшись широко раскрытыми губами к головке, чтобы не дай Бог не потерять ни капли замечательного эликсира жизни.

Именно так она и воспринимала его жидкость ‒ даже ее муж понял это. Она не просто пыталась утолить жажду…

Но от воды потом почему-то отказалась ‒ сразу опрокинулась навзничь, широко разбросав руки и закрыв глаза.

Каково же было ему ‒ ее мужу… Вода в чашке плескалась так сильно, что выплескивалась на пол. И он совершенно не понимал, что ему делать. К жене и не притронулся. Как бы обронил чашку на тумбочку и пошел поднимать упавшую картину. Прислонил ее к стене. Потом вернулся, пощупал пульс на ее руке. А она никак не отреагировала. Она уже крепко спала. А Виктор все сидел между ее ног.

Встал, когда Валентин вышел. Тот быстро возвратился ‒ Виктор успел только найти свои плавки, почему-то оказавшиеся за кроватью.

‒ В доме никого нет, ‒ вдруг виновато пробормотал Валентин, держа в руках мокрое полотенце. ‒ Иди в душ. Я сам ее оботру.

Когда он ‒ уже одетый ‒ вышел из ванной, Валентин поджидал его в зале, сидя на диване. Жестом пригласил его в кресло напротив, пододвинул три пестроэтикеточных банки пива ‒ мол, на выбор. Он выбрал австрийское и быстро опорожнил банку. От следующей отказался ‒ не любил баночного.

‒ Я зайду к ней, не возражаешь?

Валентин не возражал. Но поплелся вслед за ним.

Флора лежала на боку, лицом к двери, подложив под щеку обе ладони. Укрытая свежей простыней. И под нею простыня тоже была свежая. На тумбочке лежал только пульт и стояла чашка с водой. Презервативы и пользованные простыни исчезли. А картина снова висела на стене.

Он подошел, наклонился и легко поцеловал ее в щеку, почему-то пахнущую хвоей. Она не отреагировала. Она была теперь очень, очень, очень далеко. И дыхание ее было ровное и спокойное…

Почти весь обратный путь они промолчали. Во рту у Виктора застряла противная оскомина австрийского производства, и он попросил высадить его возле магазина. Прощаясь, подал Валентину руку. Тот взял ее сначала одной, потом и другой рукой, и вдруг Виктор понял, что сейчас он наклонится, чтобы приложить к ней и губы. И сразу высвободился. А Валентин не смотрел ему в лицо, потому что его белки сильно блестели от избытка влаги.

Ну вот. Он что ‒ голубой, что ли? ‒ испугался Виктор.

И поспешил в магазин. Взял двухлитровый бутыль настоящего пива ‒ родного "Славутича" ‒ расплатился, а потом вернулся и купил еще и литровый.

Нет, слава Богу, не голубой. Совсем не похож. Абсолютно ничем. Просто растроган. Надо же так. А еще гинеколог…

Была уже половина девятого, когда он заявился домой.

Но к пиву даже не приложился. И ужинать отказался. Уснул, как убитый, и таким и проспал до самого утра.

На следующий день задержалась Ирина. Может и звонила на работу, чтобы предупредить, но Катька имела по этому поводу строгий указ от шефа, а потом, видимо, забыла сказать ‒ она сегодня почему-то была явно не в своей тарелке ‒ вся нервная и раздерганная.

Они втроем ‒ он и дети ‒ приготовили роскошный ‒ в смысле красивости блюд ‒ ужин, рассказывая друг другу о событиях дня. Светка при Сережке, естественно, не стала беспокоить его расспросами по поводу вчерашнего вечера, а рассказала во всех подробностях об их с Леной визите к Архипову ‒ тому самому, у которого домашняя библиотека расположена не только во всех комнатах, но и на кухне, в коридоре, подвале, и даже на чердаке, где раньше жили его голуби. Тот дал ей домой сразу три книги обо всем таком, и они вообще пили кофе и долго разговаривали втроем на самые разные темы, и она ему явно понравилась ‒ комплименты делал, на шею засматривался, приглашал приходить смотреть книги, телефон свой специально для нее написал. И она обязательно будет к нему теперь ходить ‒ по субботам или воскресеньям. К тому же он обещал познакомить еще с одним человеком, настоящим профессором, который знает еще больше, чем он.

‒ Что еще за профессор?

‒ Вроде как по синоптике. А синоптики бывают профессорами?

‒ Не знаю. Вряд ли. Сколько ему лет?

‒ Архипову? Такой, как ты. Скорее чуть моложе. А может и старше ‒ по нему не разберешь.

‒ Он женат?

‒ Нет. У него, наверное, книги вместо жен, ‒ засмеялась она. ‒ Он их так разглаживает, как ты маму. Да ладно тебе. Он меня не тронет, можешь быть уверен. Такие не обижают.

‒ Когда он пообещал познакомить?

‒ В недалеком будущем. Сейчас тот очень занят. А что?

‒ Ничего.

И чуть было не спросил номер телефона. Но тут же передумал ‒ она сразу что-то заподозрит. Не стоит и дальше ее в это дело впутывать. Увидит как бы случайно. Или у Елены Андреевны спросит. Он почему-то не сомневался, что речь шла о том самом синоптике… Владиславе Гуляеве. Том самом, из-за которого…

Как раз в этот момент пришла Ирина. Никто из троих не стал интересоваться, где это она задержалась на полтора часа, тем более, что пришла с полным пакетом разной съедобной всячины.

Настроение у нее было явно приподнятое. За столом они болтали исключительно на темы, инициированные детьми, немножко о Лене ‒ при этом Ирина тут же позвонила той, справилась о здоровье, а заодно и спросила, где ее Бориска, и где она сегодня будет сама.

И только после ужина, когда они оказались дежурными по посуде, как бы украдкой сказала:

‒ Отгадай, где я только что была.

‒ В магазине.

‒ А до этого?

‒ На работе.

‒ Я на час раньше ушла. На приеме у гинеколога была.

‒ Что-то случилось? ‒ искренне встревожился он.

‒ Случилось. Я к Завацкому на прием ходила. И он меня потом подвез в своей машине.

Они целых несколько минут помолчали. Она все ждала, что он станет выяснять подробности, но он как в рот воды набрал. Тогда продолжила сама:

‒ Флора правду говорила ‒ у него руки… необыкновенные.

‒ А случилось-то что?

‒ Вот это и случилось. Больше ничего.

‒ А на что ты жаловалась?

‒ Ни на что. Просто попросила посмотреть. Проверить на всякий случай.

‒ Он что, на работе был?

‒ Да. Сказал, что Флора совсем оправилась, ‒ она вдруг весело рассмеялась, ‒ представляешь, так и сказал: оправилась.

Это уж точно.

А Ирка вдруг подошла к нему, прильнула животом и, обняв локтями ‒ кисти ее были мокрыми ‒ вдруг с жаром выпалила:

‒ Я очень тебя хочу. Прямо сейчас. Просто невыносимо хочу. Не могу терпеть больше. Можно я отправлю детей к маме?

‒ Да. Только уговаривай сама.

‒ Конечно. Я сейчас. Сам остальное домывай.

И вытерев наскоро руки, смылась из кухни.

Судя по всему, ей не пришлось долго уговаривать детей. И Елена Андреевна сразу же согласилась. И они, сообща ополоснувшись в ванне, приготовились было отправиться в свою комнату, как вдруг противно зазвенел телефон. Поднять трубку Ирине пришлось ‒ это могла оказаться мама или кто из детей ‒ вполне уже могли успеть. Но оказалась Катька.

Она внимательно слушала ее с полминуты и только в конце сказала: "Хорошо. Конечно, конечно". А повернувшись к стоявшему в одном полотенце мужу пояснила:

‒ У них что-то случилось.

И села, голая, на стул.

‒ Что?

‒ Не знаю. Я не поняла. Они сейчас придут.

‒ Этого еще не хватало.

‒ Извини, Вить. Я не могу, чтобы они поссорились…

‒ Так они просто поссорились? ‒ уже рассерженно спросил Виктор.

‒ Да я же говорю тебе, что не поняла! Сейчас придут и узнаем. Одевайся. Потом. Где я халат дела?

‒ В ванной остался. И трусы не забудь.

Черт бы их побрал. Ему нужна была сейчас Ирина. Очень нужна. Одна. Одна она. Только она. Больше никто ему сейчас не нужен.

Катькино же "сейчас" уложилось как раз в пятьдесят девять минут. И почти каждую из них он использовал, чтобы куда-нибудь ее послать. Про себя, конечно. Пока Ирка спешно наводила марафет в их комнате. Хотя можно было бы и на кухне принять ‒ все равно без бутылки не обойдешься. Надо одну из "Настиных" взять ‒ решил он в самом начале, ‒ к Пашке они все равно уже не пойдут. Нашел и сунул ее в морозилку. С удивлением обнаружил там пиво. Литровку. Забыл со вчерашнего вечера. Вот еще… Хорошо, что пластмассовая. И двухлитровая ‒ вот она, в дверце стоит. Нетронутая.