Виталий Никольский - ГРУ в годы великой отечественной войны. Герои невидимого фронта

• Название: ГРУ в годы великой отечественной войны. Герои невидимого фронта
• Автор: Виталий Никольский
• Жанр: Биографии и Мемуары

Генерал-майор Виталий Никольский в своей книге впервые подробно рассказал о деятельности оперативной агентурной разведки, которой он посвятил большую часть своей работы в ГРУ. Сначала оперативной агентурой Никольский занимался в центральном аппарате разведупра генштаба Красной Армии, где служил с 1938 по 1941 год, выполнял задания на фронте в первые месяцы великой отечественной, создавая разведгруппы в городах, которые могли быть захвачены противником, занимался агентурой в разведывательных отделах 10-й армии, западного и сталинградского фронтов (1941–1943), затем вновь в центральном аппарате ГРУ (1943–1947). В 1944–1945 гг. готовил разведчиков для работы в тылу врага в московском серебряном бору. Виталий Александрович в своих «записках» называет имена и описывает деятельность многих героев «невидимого фронта», большую часть которых он знал лично.

---

ГЛАВА 23. Досадные просчеты, ошибки, упущения

Как ни странно, но, работая в системе советских учреждений за рубежом, тесно соприкасаясь с их деятельностью и организацией, особенно в области экономики, сравнивая культуру труда, отношение к делу личного состава, четкость выполнения задач, рациональность того или иного учреждения советской колонии и шведских ведомств аналогичного профиля, приходилось зачастую с прискорбием констатировать, что мы далеко отстали от наших капиталистических противников по целому ряду показателей, и в первую очередь в производительности труда. Сравнение оказывалось не в нашу пользу.

На удалении от Родины, при возможности сопоставления с противной стороной, отдельные наши недостатки, к которым мы привыкли у себя в стране, начинали рельефно выступать и становиться более ощутимыми, нетерпимость их для нормального развития общества чувствовалась все очевиднее. Тем более что в погрешностях организации работы многоотраслевых учреждений советской колонии отражались в миниатюре общие для нашей страны недостатки, упущения, просчеты.

Бесхозяйственность, стремление побольше взять себе и меньше дать обществу, граничащее в ряде случаев с открытой и замаскированной коррупцией, попытки выдать желаемое за действительное, снять с себя ответственность и перенести ее на другого, прямое очковтирательство, пьянство — эти качества были присущи в скрытой форме многим нашим зарубежным работникам, а ведь это были лучшие из лучших, они подвергались тщательнейшему отбору и проверке перед командировкой за границу. Да и прибывавшие в страну наши высокопоставленные руководители не все были безупречны в этом отношении. При встречах с ними поражали чванство, самоуверенность, высокомерие, отсутствие тех черт ленинского стиля в руководстве, о которых все они так любили говорить. Находясь в какой-то близости к инструменту нашей внешней политики — посольству и экономической — торгпредству, ответственные сотрудники этих учреждений являлись свидетелями тех про махов и просчетов, которые допускались в тот период нашим руководством.

Судя по некоторым примерам, и в Центре зачастую не было ясности в ряде кардинальных вопросов внутренней и внешней политики. Правая рука не знала, что делала левая. Это ощущалось и на периферии.

В 1961 году, после заявления Н.С.Хрущева о том, что СССР заключит односторонний мирный договор с ГДР и таким образом решит берлинскую проблему, всем зарубежным органам, в том числе и нам, было поставлено задание выяснить любыми путями позицию западных держав к этому заявлению. Несерьезность и вредность демарша Хрущева были очевидны, но приказ есть приказ. Мы начали выяснять эту позицию, хотя нам она была предельно ясна. Я пригласил на морскую прогулку в шхеры турецкого ВАТ полковника Эрберка. Это был один из немногих натовских офицеров, с которым можно было поговорить более или менее откровенно по интересующему нас вопросу. Турок, будучи мусульманином, имел чисто православные привычки: любил выпить, закусить, погулять с европейскими девицами, принимал подарки. На мой вопрос по интересующей меня проблеме Эрберк довольно здраво заявил: «Напрасно вы дразните гусей. Договор по Берлину с ГДР без ФРГ и западных держав для СССР ничего не даст, т.к. его никто из этих стран не признает. Повод же для враждебной пропаганды вы дали, равно как и основание для увеличения англо-франко-американского гарнизона в Берлине. Кроме того, весь контингент войск НАТО в ФРГ приведен в состояние боевой готовности, и они намерены любой ценой охранять свои коммуникации с Западным Берлином. Кроме того, в то время, когда у вас идет малая война с Китаем, вряд ли имеется смысл развивать конфликт на Западе». При этом турок сообщил о тысячах пограничных инцидентов на Востоке, концентрации китайских войск на советской границе, мобилизации китайцами лиц русской национальности в разведывательно-диверсионные школы, возведении укреплений на Востоке и др., что стало нам известно лишь несколько лет спустя.

Попытки убедить турка в том, что у нас с Китаем дружба навеки, понятно, ни к чему не привели, кроме демонстрации моего полного невежества в вопросах китайско-советских отношений, поскольку я был действительно глубоко убежден в прочности нашей дружбы. Лишь потом нам всем стало понятно, почему начиная с 1961 года отношения с китайскими представителями, в том числе и военным атташе Лю Чи Фу, стали натянутыми. Очевидно, они были лучше нас информированы о положении между государствами.

Немедленно по возвращении с прогулки я донес о беседе с турком в Центр и получил с завидной оперативностью разнос: «Недостойно для Вас и непозволительно впредь передавать в Центр антисоветские инсинуации. Дружба с нашим Великим соседом — нерушима». Что это было? Недомыслие, умышленный обман или и то, и другое, вместе взятые? А может быть, боязнь правды.

По заданию Центра, весьма сложными путями, нами были куплены два клистрона[11] стоимостью по 4000 долларов каждый. В последний момент Центр прислал указание один клистрон за ненадобностью вернуть поставщику. Сделать это было уже нельзя, т.к. он покупался нелегально через подставных лиц и за подобную операцию виновным грозило тюремное заключение, поскольку деталь числилась в списке запрещенных к продаже в социалистические страны. Все наши доводы Центром не принимались во внимание. Расходы на покупку второго клистрона не утверждались. Попытки продать его чехам, полякам, даже китайцу, которого мы все еще, по директиве, числили нашим другом, ни к чему не привели. Стоимость проклятой детали равнялась почти двум моим годовым окладам, и возместить ее из своей зарплаты без поступления по совместительству в батраки к какому-либо помещику не представлялось возможным.

Уже не рассчитывая на успех, я обратился к торгпреду Б.И.Харченко с вопросом, не нужна ли такая деталь его ведомству. Тот запросил Министерство внешней торговли и получил ответ: «Немедленно нарочным выслать клистрон в Москву. Принять срочные меры к добыче еще 5 экземпляров, крайне необходимых нашим НИИ». Комментарии излишни.

В 1962 году для промышленного комплекса в Братске в Швеции был заказан целлюлозный комбинат. Но по каким-то причинам они запаздывали с поставкой оборудования и просили отсрочки на 2 месяца, гарантируя за это ряд выгодных нам уступок. МВТ на ходатайство торгпреда удовлетворить просьбу фирмы ответило отказом. Шведы мобилизовали все возможности, заказ выполнили в срок и отправили по назначению. Через год, зимой, один из инженеров нашего торгпредства в Швеции, посетив во время отпуска братский комплекс, решил полюбоваться и на «свой» комбинат. С удивлением и болью в сердце он обнаружил импортное оборудование, из-за срочной поставки которого шведами мы потеряли весьма немалую сумму, валяющимся в беспорядке под снегом. Торгпред по докладной своего инженера написал жалобу и прослыл склочником.

В 1962 году министр обороны Швеции Свен Андерсон предложил провести с нами традиционный, повторяющийся обычно раз в 4 года, обмен визитами военных кораблей. Об этом мною было доложено послу и сообщено в Центр. Через неделю был получен ответ: «Дайте понять шведам, что вести переговоры о визитах кораблей они должны по линии МИД». Фактически такой ответ означал не только наш отказ от этого мероприятия, но и «давал понять», что ВАТ вообще ненужная инстанция, которая имеет совсем другие, непредставительские задачи. Перед тем как направиться в КЭ для того, чтобы сообщить мудрое указание руководства, я зашел к послу Ф.Т.Гусеву. Каково же было мое удивление, когда он показал мне телеграмму МИД, где значилось, что вопрос о визитах кораблей решен. Указывалось место, состав отряда, сроки, материальное обеспечение, и давались указания ВАТ составить программу пребывания кораблей. Два ведомства, находящиеся почти рядом, давали исключающие друг друга указания по одному и тому же вопросу. А ведь я, получив приказание от своего руководства, не обязан был сообщать его послу. Хорошо бы мы выглядели перед шведами, когда после отказа через несколько дней пришлось бы вновь поднимать этот вопрос с диаметрально противоположным решением.

Посольство и особенно агентство Совинформбюро (предшественник АПН), как пропагандистский орган, выбивали из колеи многословные и противоречивые выступления Н.С.Хрущева по всем областям политики, экономики, науки. Они передавались по телетайпу, загружая его до предела. Срочный перевод их на шведский язык требовал больших сумм в валюте, а шведские газеты отказывались их печатать. Для выполнения указаний инстанции о публикации речей в местной прессе приходилось «арендовать» в какой-нибудь «Дагенс Нюхетер» 2–3 дополнительных газетных разворота в качестве специального приложения, что обходилось в сумму до 50 000 крон. Досаднее всего было то, что пропагандистский эффект этим не достигался, т.к. обычно за 2–3 дня до полной публикации речи советского премьера в той же газете давался краткий антисоветский репортаж о ней какого-либо западного агентства, и он вполне устраивал шведов, не привыкших читать длинные статьи. Многочисленные просьбы, обращенные устно и письменно к различным «ревизорам», прибывающим периодически в посольство, присылать для местных газет краткую аннотированную запись речей, которую можно было бы передать шведской прессе ранее западных агентств и в этом случае она читалась бы рядовыми шведами, не принимались во внимание, хотя это не только экономило бы сотни тысяч крон в год, но и могло приносить доход, т.к. падкие на сенсацию издательства охотно покупали бы такую информацию. Но речь первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР никто не осмеливался сократить.