Георг Гейм - Вечный день

• Название: Вечный день
• Автор: Георг Гейм
• Издательство: Наука
• Жанр: Поэзия
• Год: 2003
• ISBN: 5-02-032700-X

"Вечный день" — единственный прижизненный сборник стихов немецкого поэта Георга Гейма (Georg Heym, 1887–1912). Книгу составляют 41 стихотворение. Все они, за исключением двух — "Самый длинный день" и «Тучи», были написаны с апреля по февраль 1911 г.

Текст снабжен комментариями и подробной статьей А.В.Маркина "О книге "Вечный день"".

Творчество Георга Гейма открывает в немецкой поэзии особые возможности. В тяготевшем к абстрактности экспрессионизме поэзию Гейма выделяет главенство предметности. Поэт разворачивает за картиной картину. Голос его не слышен. Откликаясь на первый стихотворный сборник Гейма, Эрнст Штадлер писал о нем еще в 1911 г. как о крупнейшем даровании, "совершенно поглощенном созерцанием своих образов, как будто оцепеневшем от их ужаса, но без ощутимого резонанса души, лирической взволнованности, полностью отдавшемся предметной мощи своих картин". Именно в этом смысле поэзию Гейма называли "молчащей". Однако молчание это не абсолютно. Особый характер и у его предметности. Жизнь не воспринимается больше непосредственно — она предстает как предмет истолкования, трудной рефлексии художника. Его стихи дали впечатляющий вариант тех новых отношений между субъектом и объектом, лирическим Я и миром, которые по-своему решались не только крупнейшими поэтами-экспрессионистами, но — во множестве вариантов — всей мировой поэзией XX века.

---

Черные видения{41}

К выдуманной возлюбленной[62] I

Ты спишь, отшельник, в траурных темнотах
Подвижничеств, под белой пеленою,
И пряди, тронутые тленьем ночи,
Ввиваются во впадины глазниц.

Как отпечатки мертвых поцелуев,
Легли на губы темные провалы;
Виски белеют сыростью подземной,
И черви вкруг тебя заводят хоровод.

Они врастают хоботками в мясо,
Как остриями лекарских иголок,
Тебе не встать, не выгнать их из гроба,
Ты обречен страдать, не шевелясь.

Вращается над черною зимою
Заупокойным колоколом небо,
И душит тяжкой гущей снегопада
Тебя и всех, кто стонет во гробах.

II

Вокруг стоят, как желтые пожары,
Ночные форумы огромных городов,
И, сотрясая факелами темень,
Из ста ворот смерть гонит мертвых в ночь.

Клубясь, как дымы,[63] и шумя, как пчелы,
С тоской они в колючие поля
Летят и оседают на распутьях,
Бездомные в бескрайней черноте.

Их взбрасывает ветром на сухие
Деревья, и они вперяются во мрак,
Но им возврата нет. В пустых просторах
Их мечет буря, как усталых птиц.

Заснуть, заснуть! Где город для умерших?
И вот в закатном пламени встает
Загробный мир, безмолвные причалы,
Тень черных парусов, ладья к ладье,

Вдоль долгих улиц черные знамена
Меж вымерших домов, и белый гнет
Пустых небес, проклятых и забытых,
Где вечен гул глухих колоколов.

Над темными потоками громады
Мостов бросают выгнутую тень,
И душным пламенем багровых ароматов
Сгорает воздух над большой водой.

Как стрелы, в город врезались каналы,
Колыша мягких лилий бахрому.
На гнутых лодочных носах в фонарном свете,
Как исполины, высятся гребцы,

Венчаемые золотою грезой
Заката, темным самоцветом глаз
Взирающие в выцветшее небо,
Где месяц всходит в зелень, как на луг.

Покойники, на голых сучьях корчась,
Не сводят взоров с вожделенных царств,
Зовущих в мягкий сон под бахромою
Вечерним пурпуром колышимых небес.

Тогда навстречу им Гермес-водитель
Кометой голубой пронзает ночь,
И глуби сотрясаются от хора
Покойников, взвивающихся вслед.

Они текут к обетованным градам,
Где золотые ветры веют в вечер,
И где их ждет ласкающим лобзаньем
Подземных врат лиловый аметист.[64]

И города приемлют мертвецов
В серебряную роскошь полнолуний
Тех быстрых летних полночей, в которых
Уже взбухает розами восток.

III

Их сонмы веют над твоею черной
Гробницей, как приветный вешний ветер,
И нежно стонут соловьиным стоном
Над восковой иссохшей головой.

Они приносят в шелковых ладонях
Тебе приветы от моих мучений,
И смерть твою лелеют, как голубки,
Лобзаньем алым вкруг костлявых ног.

Они влагают каменные слезы
Моих страстей в твои пустые руки
И, факельными зыбля пламенами,
Нависшую отпугивают ночь.

Они склоняют над холодным телом
Амфоры, полные душистого елея,
И звездным облаком у врат небесных
Встают, чернеясь, волосы твои.

Они тебе воздвигнут пирамиду,
Чтоб черный гроб твой на ее вершине
Явил тебя неистовому солнцу,
Чей луч в твоей крови — как темное вино.

IV

И солнце низлетает, как орел,
К тебе на темя, озарясь цветами,
И увлажняют солнцевы уста
Потоком слез и грез твой белый саван.

Ты вырываешь солнце из груди
И напоказ несешь его по храму,
И до предельных берегов небес
Огнем встает твоя большая слава —

Вскипает валом в море мертвецов,
И вкруг столпа твоей взнесенной башни
Плывут, взметая пену, корабли,
Чьи песни — как закатный блеск над морем.

И все, что я шептал тебе в мечтах,
Из уст священников прогрянет трубным гулом,
И стоном с темных берегов восстонут
И черный мак и жалобный тростник.

V

Смятенный месяц из немого неба,
Как самоцвет, сияющий из недр,
Влюбленно льется меж твоих волос,
Над томными замедлив городами,

И мертвецы выходят из могил,
Вокруг тебя сплетая хороводы,
И розовыми светами лучатся
Сквозь воздух, как сквозь темное стекло.

VI

Ты всех ведешь в таинственные страны,
И я — тебе вослед, о скорбный образ,
Не выпуская выцветшую руку,
Всю в лилиях лобзаний этих уст.

И вечность перельется через обод
Небес и через мертвые просторы,
И длинной тенью полетит на запад,[65]
Где встал стеною вечный горизонт.

A.B. Маркин. О книге "Вечный день"

Публикации единственного прижизненного сборника стихотворений Георга Гейма "Вечный день" предшествовало его участие в собраниях "Нового клуба" (Der neue Club) — студенческого кружка, состоявшего из учащихся берлинского университета, недовольных политической и культурной ситуацией, сложившейся в кайзеровской Германии. Гейм стал посещать этот кружок в начале 1910 г. Каждую среду члены Нового клуба собирались в казино «Ноллендорф», а с июня 1910 г. клуб стал проводить открытые заседания в различных берлинских кафе. Там члены клуба вели дебаты на политические, философские и литературные темы, зачитывали и обсуждали свои произведения. Эти собрания дополнялись театральными миниатюрами — специально приглашенные актеры и музыканты исполняли новых авторов. Со сцены читали также произведения Ницше и отрывки из драм Ведекинда.

Подобные открытые собрания Нового клуба получили название "Неопатетическое кабаре".[66] Со временем они стали излюбленным местом встречи берлинской богемы. С конца 1910 г. по апрель 1912 г. "Неопатетическое кабаре" играло заметную роль в культурной жизни Берлина. (Всего прошло девять таких вечеров.) Отклики и отчеты о вечерах «неопатетиков» появлялись на страницах столичной прессы. Среди участников «кабаре» были многие из тех, кто в ближайшее время определил развитие литературного экспрессионизма — поэты Готфрид Бенн, Эльза Ласкер-Шюлер, Якоб ван Годдис, Минона, писатель и искусствовед Карл Эйнштейн. Сюда же в поисках новых имен приходили владельцы издательств и редакторы авангардных литературных журналов. Одним из посетителей "Неопатетического кабаре" был, к примеру, известный венский сатирик-публицист и издатель Карл Краус.

6 июля 1910 г. на одном из вечеров "Неопатетического кабаре" Георг Гейм впервые прочитал несколько своих стихотворений, вошедших затем в его первую книгу. Среди них были «Тучи», "Спящий в лесу", "Берлин II" и «Успокоение». Настроение стихов и их необычайная образность произвели сильное впечатление на тех немногих, кто смог дослушать поэта: к концу выступления Гейма в зале оставалось лишь несколько человек.[67] Причиной тому было его сбивчивое, запинающееся чтение. Правда, некоторые из присутствовавших на вечерах Нового клуба утверждали, что именно такая манера чтения и была наиболее адекватна стихам поэта.[68]

В черновиках Гейма сохранился «отчет» об этом выступлении, написанный самим поэтом от третьего лица. "Неизвестный мне до сего дня, но очевидно весьма талантливый Георг Гейм в своих стихах, которые он прочитал в этот вечер, запечатлел грандиозные, ясно очерченные видения… Стихотворения «Тучи» и «Успокоение» произвели особенно сильное впечатление. Его язык уже вполне самостоятелен, хотя немного неровен… В общем, стихи Георга Гейма были лучшими из услышанных мной в этот вечер".[69]

В ноябре 1910 г. друзьям поэта по Новому клубу удалось опубликовать сонет Гейма "Берлин II" в еженедельнике "Демократ".[70] Стихотворение привлекло внимание молодого лейпцигского издателя Эрнста Ровольта (ставшего вскоре одним из главных издателей экспрессионистической литературы). Через несколько дней после того как сонет появился в журнале, Ровольт передал Гейму через Франца Пфемферта, редактора «Демократа» и члена Нового клуба, письмо с просьбой прислать ему для ознакомления свои рукописи, "лирику или прозу".[71]