Николай Дубов - Огни на реке

• Название: Огни на реке
• Автор: Николай Дубов
• Жанр: Прочая детская литература

Повести Николая Ивановича Дубова населяют многие люди - добрые и злые, умные и глупые, веселые и хмурые, любящие свое дело и бездельники, люди, проявляющие сердечную заботу о других и думающие только о себе и своем благополучии. Они все изображены с большим мастерством и яркостью. И все же автор больше всего любит писать о людях активных, не позволяющих себе спокойно пройти мимо зла. Мужественные в жизни, верные в дружбе, принципиальные, непримиримые в борьбе с несправедливостью, с бесхозяйственным отношением к природе - таковы главные персонажи этих повестей.

---

— Мы как в джунглях, правда? — говорит Мите Костя. — И прорубаем дорогу сквозь заросли лиан.

— Это тальник-то — джунгли? — иронически переспрашивает Митя. Придумал тоже! Ты руби давай, держи равнение!..

Симпатии Кости к Мите сразу гаснут. Никакой фантазии у человека! Может, он и умный, а сухарь… На Митю он больше не обращает внимания, ему не скучно и одному. Он вспоминает прочитанную перед отъездом книжку "Дерсу Узала" и воображает себя то отважным Арсеньевым, пробирающимся через девственные дебри Сихотэ-Алиня, то его проводником. Костя до сих пор так и не решил, кем лучше быть, — и тот и другой ему нравятся одинаково…

— Лодки уже нагрузились и отчалили! — кричит вернувшаяся с берега Нюра.

— Сеня, труби перерыв, — говорит Елена Ивановна.

Сеня снимает горн, прикладывает мундштук к губам, а раструб поднимает к небу.

"Тра-та-та-та…" — плывет над рекой звонкий голос меди.

Костя еще совсем не устал, он только раззадорился по-настоящему, но подчиняется этому призыву и идет, как и все, на полянку к Елене Ивановне. Ребята обсуждают и подсчитывают, сколько еще надо нарубить лозы, а Костя ложится на бок и наблюдает за Егоркой.

Тот, обойдя поляну, нашел под кустом какую-то норку, лег на живот и старается в нее заглянуть. В норе темно, Егорке ничего не видно, и он засовывает туда руку, потом начинает тыкать веткой.

Костя наблюдает за Егоркой и старается вспомнить, на кого он похож. Да что ж тут вспоминать? На Лельку, конечно! Они совсем разные и все-таки очень похожи. Вот так же и Лелька всегда пристает к Косте, пробует за ним увязаться, хочет делать то, что делает он, а Костя ее гонит и шпыняет. Она обижается, иногда даже плачет, но обида скоро проходит, и она опять липнет к нему. Конечно, ей, как и Егорке, интересно все, что делают старшие, и хочется делать то же самое, снисходительно думает Костя, она же маленькая. А он совсем не обращает на нее внимания, как Тимофей на Егорку. Свинство, конечно, если разобраться!..

Лелька далеко, а угрызения совести и благородный порыв не дают покоя сейчас. Костя поднимается:

— Елена Ивановна, можно, я Егорке остров покажу?

— Хорошо. Только смотри — к воде не подходить!

— Я же не маленький, понимаю… Егор, пошли со мной!

Егорка с готовностью вскакивает и бежит к Косте. Минуя вырубки, они идут в глубь острова. Идут медленно, потому что Егорка поминутно останавливается и сосредоточенно разглядывает то гусеницу, ползущую по ветке, то крапивницу, сложившую крылья, как парус, то неведомо откуда и как попавший на остров рваный опорок.

На небольшой полянке, освещенной солнцем, шевелится что-то зеленовато-бурое. Костя бросается вперед. Черепаха! Маленькая, но совсем настоящая, живая черепаха. Привезти в Киев живую черепаху — вот это да! Черепаха пытается убежать, но Костя хватает ее за панцирь; черепаха прячет голову, ноги и замирает. Рядом с Костей, пыхтя от волнения, уже сидит на корточках Егорка:

— Это кого ты?

— Черепаха! Живая! Вот я ее сейчас переверну на спину, и она никуда не убежит.

Костя переворачивает ее. Некоторое время черепаха лежит неподвижно, потом осторожно высовывает голову, ноги и пытается зацепиться ими за землю.

— Но, не балуй! — щелкает ее Костя пальцем по панцирю, и та опять прячет конечности. — Скорей! Сюда! — кричит Костя.

С треском продираясь через кусты, сбегаются ребята, окружают Костину добычу. Девочки восхищаются и ужасаются, мальчики не склонны к восторгам они видали и покрупнее. Егорка сидит над черепахой в совершенном оцепенении, потом поднимает голову и решительно говорит:

— Неправда!

— Что неправда? — хохочут ребята.

— Мне Сашко сказал: "Я тебя изуродоваю, как бог черепаху". А она вовсе и не поуродованная. Обыкновенная. С руками, с ногами…

Произнеся эту длинную речь и не обращая внимания на хохот, он наклоняется над черепахой и опять цепенеет.

— Довольно, ребята! Пора за работу, — говорит Митя, — а то мы с этой черепахой возимся, а лодки вон уже возвращаются.

Сеня Журило опять рассыпает певучие рулады, опять мягко стучат топоры, и девочки бегают к берегу со связками тальника. Рубщики уходят все дальше в глубь зарослей, но Егорка не хочет уходить, и сдвинуть его удается только Косте, который переносит черепаху на новое место. Улучив момент, когда перевернутая на спину черепаха высовывает конечности, Костя привязывает к ее ноге бечевку. Егорка крепко держит в руках бечевку и теперь уже не боится, что черепаха убежит.

Еще трижды трубит Сеня, трижды уходят и возвращаются лодки, и наконец Ефим Кондратьевич передает через Нюру, что рубить довольно — на полуторку хватит, пора возвращаться. Солнце давно перевалило к западу и часа через три сядет. Ребята усаживаются на берегу и следят, как высоко нагруженные пучками тальника лодки медленно идут в последний раз к берегу, потом плывут обратно. Говорить никому не хочется, все устали, только Митя коротко и четко сообщает, что поработали как будто неплохо, никто не лодырничал, не отлынивал и что хотя Костя и не из их отряда — работал он наравне с лучшими рубщиками. Костя уже бесповоротно решил, что Митя этот окончательный сухарь, тем не менее похвала ему приятна.

Рассаживаются в лодки, как и прежде. Костя и Тимофей гребут. Егорка возится с черепахой. Он боится, что она подохнет от голода, и пытается запихать ей в рот то пучок травы, то двух стрекоз, которым он поотрывал крылья, чтоб не улетели. Черепаха тычется по дну лодки в разные стороны, есть ничего не хочет, и Егорка расстраивается.

— Не бойся, — говорит Костя, — черепахи могут долго без пищи обходиться. Она, может, до самого Киева есть не будет.

Только приблизившись к берегу, все видят, какую огромную кучу тальника они нарубили. Там уже стоит полуторка, Иван Кузьмич и шофер грузят связки в кузов.

Первым спрыгивает на берег, держа флажок, Митя и подает команду:

— Построиться!

Теперь уже Костя тоже становится в шеренгу между Тимофеем и Нюрой, и ему никто ничего не говорит, только Митя удивленно поводит бровью, но и он, видно, понимает, что Костя заслужил это право.

Иван Кузьмич идет к строю. Митя передает флажок правофланговому и рапортует:

— Товарищ бригадир! Отряд имени Саши Чекалина полностью выполнил специальное задание. Никаких происшествий и случаев не случилось. Рапорт сдан.

Иван Кузьмич не знает, как полагается отвечать по форме, и говорит просто и сердечно:

— Спасибо, ребята! Поработали вы на славу. Большое вам от колхоза спасибо!

— Всегда готовы! — гремит дружный ответ.

— Давайте поможем и нагрузить? — предлагает Елена Ивановна.

— Даешь! — кричат все и, словно штурмуя, бросаются к вороху тальника.

Иван Кузьмич и шофер еле успевают укладывать сыплющиеся со всех сторон связки. Через несколько минут тальник высокой горой возвышается над кузовом, шофер обвязывает его веревкой, чтобы не рассыпался.

— Ребята небось притомились? — говорит Елене Ивановне Иван Кузьмич. Погодите, мы второй ходкой заберем вас.

— Зачем зря машину гонять, бензин жечь? — рассудительно возражает Митя. — И вы же в объезд поедете, а мы прямиком, через яр, раньше вас дома будем.

— Вот только малыша заберите с собой, — говорит Елена Ивановна.

— Этого? А, Егор Тимофеевич! — улыбается Иван Кузьмич. — Хочешь прокатиться? Вагон люкс, первого класса, мягкий, со свежим ветром.

Он подхватывает Егорку и перебрасывает шоферу, который все еще стоит наверху тальниковой горы.

Лицо Егорки расплывается в блаженной улыбке, но сейчас же растерянно вытягивается: черепаха осталась внизу!

Костя поднимает черепаху. Это его находка, и он собирался везти ее домой, ему очень жалко с ней расставаться. Но колеблется он не больше секунды и забрасывает черепаху наверх:

— Держи свой зверинец!

Егорка хватает бечевку обеими руками и опять расплывается в улыбке.

— Стройтесь, ребята! — говорит Елена Ивановна. — Пора домой.

Опять гремит Сенина труба, рокочет барабан, отряд шагает через луг к яру. Иван Кузьмич взбирается наверх, к Егорке, шофер заводит мотор.

— До свиданья, Горка-Егорка! — кричит Нюра и машет ему рукой.

Машина удаляется. Покачиваясь на мягкой тальниковой горе, сидит Егорка, держит обеими руками черепаху, и лицо его выражает полнейшее счастье.

ДЕРЖИСЬ, КОНСТАНТИН!

Зной становится все сильнее. Каждое утро на небе появляются сверкающие, как снег, клубы облаков. Словно боясь обжечься и растаять, они стороной обходят солнце и все-таки тают задолго до вечера. Ефим Кондратьевич покачивает головой и говорит, что так, без дождя, пропадут все огороды. Тимофей тревожится о своих саженцах, а Костя чувствует себя как нельзя лучше. Вот если бы только по ночам не было так душно. Просыпаясь ночью от духоты, он замечает, как где-то далеко вспыхивают немотные зарницы, и загадывает на завтра дождь, но на следующий день повторяется то же самое. Смола течет с лодок горячими черными слезами, скручиваются в трубки и шуршат, как бумажные, листья тальника.