Андрей Орлов - Черный штрафбат

• Название: Черный штрафбат
• Автор: Андрей Орлов
• Жанр: О войне
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-29221-7

Страшное лето 1944-го… Александр Зорин не знал, что это задание будет последним для него как для командира разведгруппы. Провал, приговор. Расстрел заменяют штрафбатом. Для Зорина начинается совсем другая война. Он проходит все ужасы штрафной роты, заградотряды, предательства, плен. Совершив побег, Саша и другие штрафники уходят от погони, но попадают в ловушку «лесных братьев» Бандеры. Впереди их ждет закарпатский замок, где хранятся архивы концлагерей, и выжить на этот раз практически невозможно…

---

— Товарищ старший лейтенант, но это полный бред! — вскипал Зорин. — Кто я вам — изменник Родины, трус, паникер, саботажник? В чем меня собираются обвинить — в шпионаже? В диверсионной деятельности? В распространении провокационных слухов? А самое главное — зачем вам это надо? Группа выполнила задание. Пусть частично, но выполнила. Информация о нашей работе, надеюсь, ушла по нужному адресу. Пусть проверяют — не я ее выдумал. По-вашему, я специально завел свою группу на минное поле, чтобы скрыть от командования информацию, полученную от гитлеровского офицера, которого сам же и поймал? А что я сам тогда делал на минном поле? Там, между прочим, мины взрывались… Держу пари, вы прекрасно всё понимаете, так какого же нужна эта глупая беседа?…

— Ну, хватит! — хлопнул оперативник ладонью по столу. — Вы заговариваетесь, Зорин! Попрошу не забывать, где вы находитесь!

— Виноват, — проворчал Зорин, — погорячился, простите.

— Вот так-то лучше. — Старший лейтенант госбезопасности откинулся на спинку стула и с нескрываемой насмешкой стал рассматривать злого сержанта. — А вы отчаянный малый, сержант. Отчаянный и полностью лишенный способности просчитывать последствия своих поступков.

— Я не интриган, — проворчал Зорин, — я солдат и сражаюсь за Родину.

— Забыли еще добавить: за Сталина. — Оперативник иезуитски улыбнулся.

— А это подразумевалось, — парировал Зорин. — Неразрывные понятия. Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? Скажите, пожалуйста, как долго еще будет продолжаться наша беседа? Если хотите меня арестовать — давайте. Если нет — то у меня, извините, дела.

— До особого указания можете быть свободны. — Укладышев подтолкнул сержанту протокол допроса: — Прочтите и распишитесь. Отправляйтесь в часть и продолжайте выполнять свои служебные обязанности. Но не думайте, что ваше дело спустят на тормозах. Расследование продолжится, и я не уверен, что оно закончится положительным для вас образом. Успехов вам на ратном поприще, сержант.

Зорин козырнул, четко повернулся, вышел.

Мишка Вершинин сидел во дворе управления контрразведки, нервно комкал пилотку и таращился на две машины у детской песочницы. Джип повышенной проходимости ГАЗ-64 и его заокеанский близнец «Виллис», приобретенный по лизингу. Видимо, выискивал десять отличий. Чего их выискивать? Наши машины ни с чем не сравнятся. Мощнее, надежнее, а внешний вид и удобства — это дело буржуазное и на войне отнюдь не обязательное. Советская техника, как известно, — лучшая в мире.

— Господи, Лexa, тебя отпустили… — Пот облегчения хлынул с побелевшего лба товарища. — Меня мурыжили два часа. Какой-то лейтенант Шустрин… Десять раз заставил повторить одно и то же. Как мы оказались на этом окаянном поле между Бурмистрово и Корюжевкой… Я тебя не заложил, Лexa. Стоял на том, что маршрут отхода разведгруппы был передан капитану Калмакову заместителем начальника оперативной части майором Глахотным — и об этом было известно всем членам группы. Ты действовал геройски, и только благодаря тебе мы разнесли колонну и взяли в качестве «языков» двух рыл… А он давай меня терзать — какое, мол, имели право прикончить Вейссера? Полный кретин, он даже не задумался, как бы мы тащили этих горилл через линию фронта…

— Не бери в голову, Мишка, — бормотал Зорин, — обойдется. Нужно быстрее забыть об этом… Всё, поехали в часть. Помянем мужиков.

— Поехали. — Мишка с готовностью подскочил, подтянул спадающие штаны. — Кстати, Лexa, с минным полем какая-то полная хрень. Лейтенант Ильясов говорил — командир третьего взвода, мужик знающий, — что об этом минном поле всем давно известно. И если в штабе говорят, что об этом не знают, то они вредители и саботажники. Эти мины еще наши устанавливали в августе сорок первого, когда отступали на этом направлении. Хотели немцев сдержать, уж больно привлекательно в оборонительном плане это «бутылочное горлышко». Зарыли мины, окопались на опушке. А немцы возьми да обойди. Целый мотострелковый батальон погиб. А месяц назад наши сами на это поле напоролись. Был приказ занять господствующие высоты, пошли через поле, ну и… откатились, а там и приказ пришел — мол, тылы еще не подтянулись, с наступлением повременить. Так и торчим тут месяц. Полная хрень, говорю, Лexa. В штабе не могут быть все предатели. Но один или двое могут. О том, что майор Глахотный лично инструктировал Калмакова, штабисты могут и не знать. Калмаков на задании — готов поспорить, что к его отъезду из части Глахотный приложил старание…

Только помутнением можно объяснить дальнейшие действия Зорина. Всегда спокойный, уравновешенный, но сегодня просто бес в него вселился! Заправил гимнастерку, подтянул ремень, вернул пилотку на положенное по уставу место.

— Лexa, ты куда? — ахнул в спину Вершинин. — Не дури, Лexa! Это же трибунал!

Он вошел в здание штаба дивизии, находящееся в том же квартале, — на вид спокойный, деловой, козырнул спускающемуся со ступенек капитану. Раньше в этом здании была районная больница, теперь расположился штаб стрелковой дивизии. А в соседнем крыле — госпиталь для военных. На Зорина никто не обращал внимания — много тут таких ходило. Царила суета, и даже часовой на входе отвернулся, разбираясь с пропуском гражданского лица. Разведотдел с оперчастью располагались на первом этаже. Кабинет зама был третьим по счету. Он вошел и даже постучал.

— Вы куда? — привстал боец, стучащий пальцем по машинке.

— Мне назначено, — буркнул Зорин.

Майор сидел за столом и что-то писал, высунув язык от усердия. Неприятное лицо, скользкое, несимметричное, при первом же взгляде не вызывающее доверия. Поднял голову и… Зорин готов был поклясться, что в белесоватых глазах мелькнул испуг! Не знал он этого майора, так откуда же майор его знает?

— В чем дело? — Глахотный опомнился, нахмурил брови. — Какое вы имеете право, сержант…

— Товарищ сержант, — поправил Зорин. Страх в глазах начопера лишь добавил решимости. — Извиняюсь за вторжение, товарищ майор, не могли бы вы объяснить, каким образом известная вам разведгруппа оказалась на минном поле в квадрате «шестнадцать-десять»? План отхода составляли вы. О минном поле известно даже гражданским. Хотите знать мое мнение, товарищ майор? Либо вы полностью некомпетентный в своем деле работник, либо — и это значительно хуже первого —…

— Кто дал вам право, сержант!… — взревел майор и как-то ловко вывинтился из-за стола. Физиономия багровая, глаза трусливо бегали. — Ваше мнение здесь никому не интересно…

— Прошу прощения, товарищ майор, — вкрадчиво сказал Зорин, — но это исключительно ваше мнение, что мое мнение никому не интересно. Разрешите я продолжу?

— Молчать, сержант! Почему вы здесь? Вы должны быть в Особом отделе!

«Ах, вот как, — подумал Зорин. — И выйти на свободу из Особого отдела я уже не должен был».

Майор хлопнул себя по кобуре — пустая. Шагнул к сейфу.

— Вы понимаете, что творите, сержант?

— Признаться, с трудом, товарищ майор. — Остановиться он уже не мог, в организме все бурлило, дурная энергия рвалась наружу, сдерживающие центры не работали. — Товарищ майор, я думаю, органы разберутся, сознательно или по халатности вы отправили разведгруппу на минное поле…

Скрипнула дверца сейфа, майор обернулся, мелькнул пистолет. Зорин не собирался его бить — это уж совсем отягощать свою «вину». Но майор пристрелил бы его! Зорин знал, какое лицо у человека, когда он точно собирается стрелять. Ударил под дых — мастерски, со знанием дела. Пресса не было — рыхлый живот. Майор отлетел к окну, как футбольный мяч, согнулся, прохрипел:

— Сидоренко! Живо солдат из коменда…

Распахнулась дверь за спиной. Злобные вихри вертелись в голове. Майор не опускал пистолет, он не расстался с мыслью выстрелить. И Зорин ударил в полную силу — как учил когда-то KMC по боксу тренер Осипов Илья Евгеньевич. Отправил кулак точно в челюсть, а в голове кружились образы — смеялся Сашка Листвянский, ухмылялся добродушный Цыгайло, цинично острил угрюмый, но не злой Дорохов… Хрустнула челюсть, ослепительная боль из кулака перебралась в голову. И печальная мысль — хотел как лучше, да забыл, где живет. Майор Глахотный взбрыкнул ногами, перелетел через подоконник, повалив попутно горшок с геранью. Стекло разлетелось вдребезги, он вывалился наружу и упал, отчаянно визжа, в куст смородины. А народу во дворе собралось немало. Шум привлек внимание. Повернули головы мирно беседующие офицеры. Выбрался из мотора сломавшегося «газика» черный от сажи и копоти шофер. Насторожились солдаты, разгружающие из полуторки тюки с бельем. Повернулись медсестрички Валенька и Женечка. С последней у Зорина была стремительная связь на сеновале (времени мало, все заняты), а с Валенькой не было связи, поскольку Валечка охраняла свою целомудренность, как Минотавр лабиринт, имела мордочку, как у обезьянки, и сильно заикалась. За спиной уже топали. Подлетели два красноармейца, заломили руки. «Что же ты сделал, глупец?» — ужаснулся внутренний голос. Он не стал сопротивляться. Поступок правильный. Но на дальнейшую судьбу уже не повлиял.