Лилиан Браун - Кот, который учуял крысу

• Название: Кот, который учуял крысу
• Автор: Лилиан Браун
• Жанр: Детектив

Пикакс приятно взбудоражен. Местные дамы званы на прием к ювелиру из Чикаго — выпить чашку чаю, полюбоваться блеском жемчугов и бриллиантов, а если есть нужда — сбыть с рук бабушкину тиару или колье. Повадился галантный плут ездить в глухомань — тут ему и голову сложить… при загадочных обстоятельствах. И снова след преступника берет кот-ищейка, великолепный Коко, а хозяин у него на подхвате… Квиллер и его хвостатые компаньоны ждут прихода Великого и попутно разгадывают великие тайны: самовозгорающиеся шахты, взлетевшая на воздух букинистическая лавка, перчаточница с двойным дном… А главное — как связано убийство игрока в керлинг с тайнами египетских пирамид.

---

— Двойное дно! — воскликнул Квиллер. — Извини, старик, но мне придётся тебя побеспокоить.

Репортёр закрыл крышечку и принялся изучать перчаточницу со всех сторон. Пока он вертел шкатулку туда-сюда, изнутри доносился какой-то странный звук. Не дребезжание, а скорее шорох. Он крепко ухватился за коробку и потряс её изо всех сил. Что-то, шурша, скользило по днищу взад-вперёд. Старое любовное письмо? Документы на владение старинной фермой? Забытые акции, которые теперь стоят миллионы долларов? Что бы там ни хранилось, Коко точно знал: внутри что-то было!

Там вполне мог оказаться скелет мыши или обглоданная рыбья кость из банки сардин. Поцокав языком, Квиллер принялся за работу, стараясь открыть потайное отделение: он давил, тащил, бил по шкатулке до тех пор, пока Коко не испустил дикий вопль. Чем усерднее Квиллер пытался справиться с секретом, тем пронзительнее становились кошачьи серенады. Юм-Юм, захваченная суетой вокруг перчаточницы, тоже заголосила, начав свою партию.

— Заткнитесь сейчас же оба! — взревел репортёр, и коты убавили звук.

Квиллер испытывал дикое желание схватить топорик и разнести к чёртовой матери упрямый кусок дерева, но шкатулку от вандализма спас телефонный звонок.

— Доброе утро, душа моя, — поздоровалась Полли. — Я сегодня на целый день прикована к письменному столу и буду признательна, если ты забежишь к Тудлам купить мне апельсинов и груш.

Квиллер согласился, прикинув, что по дороге он сможет решить умучившую его загадку. У Сьюзан Эксбридж в магазине был письменный стол с потайным отделением. Она могла подсказать ему, что делать. Перчаточницу Квиллер решил оставить дома. Никто не должен был даже заподозрить, что теперь шкатулка живёт у него. Полли было бы неприятно, если бы кто-то узнал, что она отдала Квиллеру фамильную ценность Кёрта, а любопытная Сьюзан приставала бы к нему с расспросами.

Присутственные часы Сьюзан были примерно с одиннадцати примерно до пяти. Квиллер оделся и поехал в центр к одиннадцати. Конечно же, её не было на месте. Он постоял на углу, решая, куда бы зайти выпить кофе.

Центр города был запружен народом, чего он никак не ожидал. Столпотворение походило на демонстрацию или парад. Рядом сновали машины дорожного патруля. Квиллер отправился на разведку.

На пятачке торчали трое полицейских, и одним из них был Эндрю Броуди, — если уж притащился сам шеф, значит, дело важное, решил Квиллер. Пешеходы выплеснулись на проезжую часть, и полицейские направляли движущийся в южном правлении поток машин на Книжную аллею. На север транспорт шёл только по одной полосе. Квиллер ускорил шаг и, слившись с толпой, понял, что народ плотной стеной окружает почту. Люди шумели, но не злобно.

— Что тут происходит, Энди? — крикнул репортёр.

— Протестуют из-за фресок. Пока все тихо-мирно.

Пикетчиков не было видно, фотографов — тоже. Официальные лица, уполномоченные выслушивать жалобы населения, тоже отсутствовали. На сходку собрались только горожане, которые с понурым видом без конца говорили друг другу: «Какой ужас!»

Начальник полиции обратился к Квиллеру:

— Нужно им втемяшить, Квилл, чтобы они поскорее разошлись по домам и дали транспорту проехать, где положено, пока кто-нибудь сгоряча не швырнет кирпичом… Почему бы тебе не пойти поговорить с ними?

— Мне?

— Ты наш златоуст, у тебя прирожденный дар — выступать перед публикой. Они тебя послушают.

И, не говоря больше ни слова, Броуди схватил Квиллера за руку и потащил сквозь толпу.

— Разойдитесь! Пропустите! Отойдите назад, пожалуйста!

Зеваки, скопившиеся перед почтой, узнали репортера по усам.

— Это он? Сам мистер К.? Он что, будет с нами говорить?

К дверям почты вёл пролёт из четырёх ступенек, рядом с которым был устроен пандус. Квиллер взлетел по лестнице на бетонную площадку перед дверьми и повернулся лицом к собравшимся. Рокот голосов перешёл в радостные возгласы и аплодисменты. Квиллер поднял руку, и воцарилась тишина.

Только он открыл рот, как один человек из толпы крикнул ему:

— А где же Коко?

За вопросом последовал общий взрыв хохота.

Милые, а иногда вызывающие досаду и раздражение шалости Коко были подробно описаны в колонке Квиллера «Бойкое перо» — они примиряли читателей-кошатников с их собственными непредсказуемыми питомцами.

Журналист, обладатель хорошо поставленного, театрального голоса, не нуждался ни в микрофонах, ни в «матюгальниках». Перекрывая гомон толпы, он заявил, что Коко остался дома, изобретая что-то своё, кошачье, для встречи с Великим.

Напряжение было снято. Квиллер обвёл присутствующих задумчивым взглядом, который всегда воспринимался как сочувствующий и полный понимания.

— Я знаю, почему вы собрались здесь, и целиком и полностью разделяю ваши чувства, вашу тревогу. Большинство из вас помнят эти фрески с самого рождения, вы сроднились с ними, они стали частью вас самих. Вы знаете первых поселенцев, изображенных здесь, так же хорошо, как ваших соседей. Вы можете назвать всех, кто там изображён, с закрытыми глазами: вот фермер пашет поле или идёт за плугом; вот бабушка прядет пряжу, вращая колесо прялки; вот кузнец подковывает лошадь, а здесь парнишка, оседлавший бревно, сплавляет лес по реке; тут рыбаки сушат на берегу сети, а там шахтер идёт на работу, перекинув кирку через плечо. В руке у него корзинка с завтраком… Как вы думаете, что лежит в этой корзинке?

— Пирожок! — хором закричали все.

— Но времена меняются. Выцветают краски, осыпается штукатурка, и обветшавшие стены начинают угрожать нашему здоровью или даже жизни. Разве мы хотим, чтобы настенные росписи заколотили досками и потом покрасили в казенный серо-зелёный цвет?

— Нет, не хотим! — взорвалась толпа.

— Тогда давайте поручим художникам нашего поколения сделать копию этих фресок и отобразить жизнь первых поселенцев с пониманием и исторической точностью. Вот такой выход из создавшейся ситуации предлагает вам Фонд К., и его руководители верят, что вы…

Одобрительные крики прервали речь Квиллера, и он воспользовался паузой, чтобы отереть пот со лба.

— Художники из Арт-студии, которые участвовали в оформлении мускаунтской библиотеки на колесах, будут счастливы, если им доверят запечатлеть первобытную природу и первых поселенцев — с их повозками, запряженными волами, с их парусниками и бревенчатыми хижинами. Оригиналы фресок будут сфотографированы для истории. Эти снимки помогут нашим художникам воссоздать картину исторического прошлого Мускаунти. И ещё: в память об этих стенах будет напечатан мемориальный альбом, и его сможет бесплатно получить каждая семья в Пикаксе.

Неизвестно откуда появился фоторепортер. Квиллера осаждала толпа фанатов: ещё бы! Перед ними во плоти предстал сам Квилл, редактор всеми любимой колонки, он же — крёстный отец Коко, он же — Санта-Клаус без бороды!

В конце концов Броуди удалось вытащить своего приятеля из кольца плотно облепивших его поклонников и отвезти в антикварный магазин.

— А кто вызвал фотографа? — поинтересовался Квиллер.

— Газета узнала о митинге из полицейского радио, — отмахнулся начальник полиции. — Какую лапшу на уши ты им вешал! Неужели это правда?

— Ты меня силком выдернул из толпы и поставил перед негодующим народом. Я должен был что-то придумать… — оправдывался Квиллер.

— Кофе у тебя есть? Любой сойдёт, — мрачно пробурчал Квиллер, вваливаясь в антикварный магазин Сьюзан.

— Что случилось, радость моя? Ты выглядишь… слегка потрепанным.

— Опустим комплименты. Просто налей мне кофе.

Сьюзан повела его в глубины своей лавки, в кабинет.

— Откуда ты такой явился? Чем занимался?

— Завтра прочтёшь в газете. Кстати, если ты удивляешься, куда подевались все твои покупатели, я объясню: они все толкутся у почты. Но через несколько минут будут здесь. Знаешь, я хотел бы сделать подарок Милдред Райкер. Она — дивная хозяйка. Мы обедали у них вчера вечером. А тебя не было. Зажигала где-то в другом месте.

Сьюзан округлила глаза.

— Меня пригласила одна моя клиентка — праздновать свой день рождения в загородном клубе, и мне пришлось поехать, потому что она платит мне большие деньги. Я сидела рядом с мэром и думала, как некрасиво с его стороны навязывать мне какие-то сомнительные инвестиции между закуской и первым блюдом!

— А какие инвестиции?

— Спецпакет, который обеспечивает высоченные проценты. У него хватило наглости всучить мне свою визитку, и тогда я вручила ему свою и сказала, что покупаю фамильные драгоценности, оставленные в наследство.

— Просто отлично! Рад за тебя. Но давай вернёмся к моей проблеме: что ты можешь порекомендовать для Милдред?

— Ей бы понравился костяной фарфор. Есть китайская чашечка с блюдечком — как раз для её коллекции. У меня целый запас такой посуды. Это не антиквариат, но когда ко мне заходят покупатели, чтобы приобрести такую вещь, они видят столик от Дункана Файфа, без которого они просто не могут жить, или подлинную лампу от Тиффани.