Ричард Зимлер - Охота Полуночника

• Название: Охота Полуночника
• Автор: Ричард Зимлер
• Издательство: ACT, ACT Москва, Транзиткнига
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-032449-9, 5-9713-0728-2, 5-9578-2726-6

Португалия конца XVIII века…

Оживленные порты, куда приплывает множество кораблей из самых дальних стран, и городские улочки, на которых звучат невероятные истории о морских путешествиях…

Инквизиция, преследующая еретиков-вольнодумцев и иудеев-иноверцев…

Богатство купцов и ремесленников, нищета бедняков и бродяг…

Именно здесь начинается история удивительных приключений юноши, которому предстоит стать участником грандиозных событий и в Старом, и в Новом Свете, пережить смертельный риск и великую, отчаянную любовь…

---

— Потребуется время, чтобы застать ее наедине и убедить. Мне следует придумать причину, по которой я смогу провести в Ривер-Бенде хотя бы неделю.

Мы с Луизой некоторое время придумывали такую причину, но ничего не шло на ум. Наконец я спросил:

— А как вы познакомились с Исааком?

— О, мне кажется, что я знаю его всю жизнь! Когда-то давным-давно жили-были Исаак и Луиза… Его родители купили меня, когда мне было пятнадцать, чтобы я стирала и шила.

— Разве у них были разные взгляды с Исааком? Я хочу сказать, разве они…

— Они поменяли свое отношение к рабству позже. Странная вещь, в точности, как у вас с Полуночником: Исаак научил меня читать. Разве не удивительно?

— Действительно, странное совпадение.

Тогда я ответил это совершенно искренне, а вот теперь понимаю очевидное — обучение друга чтению и есть любовь. Теперь я просто не понимаю, как мог не видеть, что это самая естественная вещь в мире.

— Пожалуйста, простите мне идиотский вопрос, но вы — свободная женщина?

Она взглянула на меня.

— Джон, на самом деле это совсем не идиотский вопрос. Это единственный вопрос, который меня волнует. Когда Исааку исполнился двадцать один год, его отец подарил меня ему на день рождения. И в тот же день он дал мне вольную. — Она прижала руки к губам и прошептала: — Он ненавидит, когда я это говорю. Он говорит, это звучит так, словно он что-то для меня сделал, а на самом деле он просто исправил несправедливость.

— А в синагоге мне сказали, что Исаак — рабовладелец.

Она нахмурилась.

— Люди — даже его тетя и дядя — не хотят видеть, что мы с Исааком значим друг для друга. Они предпочитают думать, что я по-прежнему его рабыня, а не мать его детей, и не желают знать, что мы с ним законные муж и жена. — Она шепотом добавила: — И дело не только в том, что я не белая — я еще и не еврейка!

Луиза поставила передо мной полную миску тыквенного крема и рассказала любопытную вещь о Ривер-Бенде: два предыдущих владельца — Большой и Маленький Хозяева Генри — оба были найдены мертвыми с ножом, всаженным в шею. Местные верили, что их убило привидение, возможно, дедушка жены Большого Хозяина Генри, миссис Холли. Говорят, ему очень не понравился муж, которого она выбрала.

— Мораль этой истории, — сказала Луиза, — в том, что на Побережье Южной Каролины сначала следует получить благословение дедушки, а уж потом жениться.

Я смотрел в ее сияющие глаза и представлял себе звезды, сияющие сквозь тучи. Я ясно видел — она изо всех сил защищала свою семью. Мне казалось, что она может быть очень агрессивной, и совсем не хотелось, чтобы она обратила свой гнев на меня.

Глава 17

Мне удалось поспать всего пару часов, а на рассвете я внезапно пробудился. Полуночник жил всего в паре миль отсюда. Я подумал об этом, и надежда вновь вспыхнула в сердце. В душе словно бы затрубили фанфары, призывая меня как можно скорее отправиться в Ривер-Бенд.

Пока я сидел во дворе и наблюдал за дятлом, долбившим ствол дуба, мне пришла мысль, как убедить владельца Ривер-Бенда дать мне возможность немного пожить у него на плантации. Я достал свой блокнот для набросков и торопливо принялся за работу.

Мы с Луизой выехали сразу же, как только собрались в путь, а Исаак с детьми на лужайке на прощание помахали нам рукой. Дорога на север была ухабистой и грязной. Мы с Луизой говорили о ее детстве, которое прошло на острове близ побережья Южной Каролины. Она тосковала по океану, в особенности на рассвете, и призналась, что мечтает поселиться в небольшом домике на берегу. Когда дети подрастут, они с Исааком непременно отправятся в Европу, возможно, даже в Португалию.

Спустя несколько часов, когда солнце уже близилось к зениту, показался шаткий деревянный мостик, по которому мы перебрались на другой берег заболоченной реки. Вскоре мы оказались у ворот, над которыми красовалась деревянная табличка с черными буквами на белом фоне: «Ривер-Бенд». Я откинул щеколду и распахнул ворота. Повсюду вокруг простирались рисовые поля, колосья почти в человеческий рост покачивались на ветру. В сотне ярдов отсюда трудились четверо чернокожих мужчин и две женщины. В полумиле дальше по грязной дороге стоял большой трехэтажный особняк на невысоком холме.

Луиза негромко присвистнула и покачала головой: ей явно не хотелось ехать на плантацию.

— Прошу у вас за это прощения, — сказал я. — Если бы был другой способ…

— Нет, нет, я рада, что мы здесь. Но хорошо, что мне не придется оставаться.

Мы двинулись вперед по грязной дороге. За домом до бесконечности простирался сосновый лес, а с юга был разбит сад, где цвели азалии.

У порога нас встретил старый негр с коротко подстриженными седыми волосами и с катарактой на одном глазу. На нем были поношенные черные бархатные штаны и некогда белая рубаха, ныне представлявшая собой истрепанные лохмотья. Он сильно прихрамывал при ходьбе. Этому человеку, которого звали Кроу, Луиза сообщила, что мы хотели бы встретиться с хозяином плантации. Я озирался по сторонам в надежде заметить дочь Полуночника, но вокруг больше не было других рабов.

Прежде чем Кроу успел известить хозяина о нашем появлении, из дома вышел белый мужчина в синих штанах и кожаных шлепанцах. Он воззрился на нас сверху вниз, словно возмущенный такой дерзостью.

Я ожидал, что Луиза вновь возьмет переговоры на себя, но она лишь подняла брови и прошептала:

— Давай, Джон.

— Сэр, я… Прошу прощения, — пробормотал я, — за столь неожиданное вторжение. Мое имя — Джон Стюарт, и я не столь давно в ваших чудесных краях. Я прибыл из-за моря, из Британии, я приехал сюда, чтобы рисовать восхитительных птиц Южной Каролины, а затем опубликовать этот альбом в Лондоне. И поскольку в этой области мне еще не довелось рисовать, я… я хотел… хотел…

Владелец плантации взирал на нас со столь явным недовольством, что я осекся.

— Вы прибыли не в самый удачный момент, сэр, — раздраженным тоном заявил он. — Но если вы согласитесь подождать пару минут, я буду рад встретить вас в гостиной.

Повернувшись к старику негру, он рявкнул:

— Кроу, позаботься о мистере Стюарте.

Я достал из экипажа блокнот, поскольку хотел продемонстрировать ему свои наброски. Луиза пообещала дождаться меня снаружи.

— Мне нечего делать в доме, это только осложнит положение, — заметила она.

Чуть раньше мы с ней договорились, что я представлю ее как рабыню своего приятеля из Чарльстона по имени Дороти. Луиза предпочитала, чтобы никто в Ривер-Бенде не узнал, кто она такая на самом деле.

Когда Кроу вошел в гостиную с чайником и тарелкой печенья, я поблагодарил его и спросил, чьи это портреты висят на стенах. Он пояснил, что юная леди с сумрачным взглядом — это миссис Холли.

— Могу ли я задать вам довольно дерзкий вопрос? — поинтересовался я и, когда он кивнул, продолжил; — Этот портрет был создан до или после безвременной кончины ее супруга?

Кроу потер подбородок. Мне нравился его умный проницательный взгляд.

— Ну, это было еще задолго до его смерти. Погодите-ка… — И, уставившись в потолок, он наморщил нос. — Кажется, эту картину нарисовали в тысяча восьмисотом году… Лет за двадцать до того, как скончался Большой Хозяин Генри.

В этом же году я познакомился с Даниэлем и Виолеттой.

— А кто из этих мужчин ее супруг? — спросил я.

Кроу указал на светловолосого здоровяка с мушкетом в одной руке и с Библией в другой. У него были тусклые глаза человека, который всем прочим удовольствиям предпочитал сон.

Эдвард присоединился ко мне чуть позже, рассыпаясь в извинениях за то, что заставил меня ждать. Следующие полчаса он усиленно убеждал меня в том, что он — простой человек со скромными нуждами. Учитывая то, что в одной этой комнате было столько серебра, что рабам наверняка приходилось полировать его не менее двух дней в неделю, эта хитрость показалась мне довольно нелепой. И все же, чтобы подольститься к хозяину, я подтвердил, что вижу в нем человека простых, но элегантных вкусов.

— У вас здесь совершенно очаровательно, — добавил я.

Мои комплименты пришлись ему по душе, и он с радостной улыбкой согласился взглянуть на мои наброски. Каждый рисунок он рассматривал подолгу, восхищаясь деталями, — клювами, оперением, блеском глаз. Впрочем, делал он это не столько, чтобы похвалить мое мастерство, но, скорее, чтобы продемонстрировать свою наблюдательность.

Я уже собрался спросить, нельзя ли мне будет пожить в Ривер-Бенде, но тут дверь гостиной открылась, и в комнату вошла худенькая девушка в старом белом платье. У нее были темные миндалевидные глаза и кожа темного оттенка. В ней я увидел Полуночника, такого же, каким он был в тот великолепный день, когда мы впервые встретились в Порту. Каким гибким и красивым он был! Я с трудом удержался от желания броситься к ней навстречу. Мне не терпелось расспросить ее об отце… раскрыть ей свою душу.