Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

• Название: Мелочи жизни
• Автор: Юрий Каменецкий
• Издательство: Дрофа - Лирус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87675-077-8

«Мелочи жизни» — современный городской роман о жизни так называемого среднего класса, преимущественно интеллигенции — учителей, инженеров, врачей, художников-модельеров и др. Роман хорош тем, что будни этих людей, полные забот, радостей, тревог, описаны увлекательно, за ними наблюдаешь неотрывно, с возрастающим интересом — он читается как напряженный психологический детектив, написанный живо, с грустной веселостью и сочувствием к действующим лицам — нашим современникам..

---

— Сейчас доложим, какие гости... пока сами не знаем... — Сергей вытянул шею в сторону коридора, но так ничего и не увидел. — А вообще-то придешь — увидишь!

— Приду, приду! — обрадованная тем, что дочь не соврала про звонок, весело проговорила Маша.

— Маш, поскорее, а?!

— Со скоростью звука. Нет, света! Нам физик повторяет постоянно, я запомнила: «Это почти неподвижности мука — мчаться куда-то со скоростью звука...»

Маша читала стихи не замечая и не желая замечать, как реагировала на это Антонина Павловна. А реакция заслуживала внимания — «всепонимающая» завуч уверена была, что строки эти предназначались уху Машиного кавалера. Ну, право, не с мужем же так нежничать!

— «Зная при этом, что есть уже где-то, — продолжала Маша. — Некто летящий со скоростью света!»

То, что Сергею хотелось сказать, даже и неловко было както произносить при сыне.

Саша сидел рядом и рисовал: толстые прутья, из конца в конец листа, заслоняли маленького, изможденного узника.

Отвернувшись от сына, прикрыв рукой трубку, Сергей вполголоса проговорил:

— Ты так прочитала, что я, кажется, с одного раза запомнил! Но ведь это про что? Про зависть, правильно? Маш, а кому мне завидовать, если ты — вот она, почти рядом... и спешишь домой?

В комнату вошла Юля. С трудом, помогая себе подбородком, она внесла два торта и две бутылки шампанского.

Сергей удивленно вскинул брови.

— Ты меня слушаешь? — раздалось в трубке.

— Конечно.

— Я тоже никому не завидую. И ни с кем тебя не сравниваю. Вот так... Только глупо говорить это отсюда...

Маша оглянулась на Антонину Павловну.

— Впрочем, меня уже ничто не задерживает, я выхожу сию минуту! Все! — Маша положила трубку.

— Поговорили? — завуч улыбалась.

— Антонина Павловна, у вас же ровно никаких дел не осталось тут. Зачем, спрашивается, вам нужно было быть третьей, когда у меня муж на проводе?

Завуч издала нечленораздельный звук и усердно закивала.

— Ах, это муж...

— Муж, муж, угомонитесь!

— Конечно, конечно...

— Вас что-то не устраивает?!

— Меня?! О чем вы говорите. Я же понимаю. К мужу — «со скоростью света»! Со стишками! Со всякими лирическими отступлениями!..

Антонина Павловна вдруг посерьезнела и неприязненно произнесла:

— Расскажите это кому-нибудь из начальной школы. Из учеников...

Маша сочувственно посмотрела на завуча.

— Бедная Антонина Пална, вы ошибаетесь, и мне вас жалко, нет у меня «зуба» на вас. Понимаете, нет! Честное слово. Привет! — Маша решительно вышла из учительской.

Вероятно, знай она о событиях, которые должны были развернуться у нее дома, Маша бы отказалась от своего последнего монолога и поспешила бы, но...

Даже Юля, вся в тортах и шампанском, не подозревала, что произойдет вскоре.

— В коридоре еще конфеты, банка кофе, арахис и, кажется, джем! — пояснила Юля в ответ на оценивающий дары взгляд отца. Просто рук на все не хватает.

— Наконец-то Константин Боровой в гости пришел! Он с президентом «Тори-банка» или с братьями ЛЛД?

— Это Гоша, — улыбнулась Юля.

— Гоша?!

Саша выскочил в коридор и, никого не увидев, с удивлением обернулся на сестру.

— Все в порядке. Он руки моет. Говорит, возился в машине с маслопроводом.

— Живем, да?! — внося остатки продовольствия в комнату, восторженно проговорил мальчик. — Между прочим, пап, пока тебя не было, он еще два раза привозил всякую всячину. И велел, чтобы про деньги мы даже не вякали!

— А вы вякали? Саша пожал плечами.

— Тогда что же получается — я зря вышел? — Сергей встал, подошел к двери. — Сидя там, я бы гораздо лучше обеспечил семью?

— Пап! — Юле не понравилась шутка отца.

— Руки, значит, моет... — Сергей пропустил мимо ушей замечание дочери. — Юлька, а помнишь, кто-то в истории или в Евангелии тоже был такой чистоплотный? Ну который Иисуса отправил на смерть и сказал в таком духе: ты сам подставился, сам лопух, а я ни при чем, я умываю руки... И умыл.

— Понтий Пилат?

— Во-во, он самый. Гляди, обстоятельно моет. — Сергей повысил голос, так чтобы Гоша в ванной мог его слышать. — Эй! Знаешь, как теперь говорят? «Если руки моете с мылом, тогда чай, извините, будет без сахара!» — Да ладно тебе, пап, — недовольно пробурчала Юля и, повысив голос, добавила: — Гош! Полотенце — которое у зеркала! Зеленое!

— Любишь ты дядю своего, — почему-то усмехнулся Сергей.

— Естественно, а что? — удивилась Юля.

— Да нет, ничего, ничего.

Не поняв, о чем речь, Юля удивленно помялась.

— Ладно, пап. Я пойду.

— Что значит пойдешь?

— Ну, пойду, и все...

— И не дождешься маму?

Юля отрицательно покачала головой.

— Она же с минуты на минуту...

— Нет, пап. Я подвожу Катю, я ж обещала ко времени... У нее же даже и соседок никаких нет, которым можно было бы доверить Аленку хотя бы на полчаса.

— И торт не попробуешь?

— Нет. Орешков вот с собой прихвачу... Юля чмокнула отца в щеку.

— А стол я вам накрою, конечно... Ничего, попируете без меня. Я тебя повидала, Сашку — вполне достаточно.

Сергей внимательно посмотрел на дочь.

— Ты знаешь, это переселение к Кате — оно мне не до конца понятно.

— Почему?

Юля достала тарелки из «стенки».

— Родственная взаимовыручка. Обычное дело. Если не я, то кто?

Сергей взглянул на дочь попристальнее. Юля ответила на его пытливость уклончивой усмешкой. Так ничего и не сказав, он вышел в коридор. Распахнул дверь ванной. Похоже, Гоша уже давно помылся, но все не решался «выйти на свет».

— Ну привет, спонсор! — Сергей похлопал по плечу родственника. — Весь, что ли, мылся?!

— Зачем? — смутился Гоша. — Просто пришлось капот открывать, и я...

Гоша замолчал, затравленно посмотрел на Сергея и вдруг, неестественно расхохотавшись, торопливо заговорил дальше:

— Здорово. Дьявольски рад, что ты дома! Ты должен понимать, что я-то психовал не меньше, чем твои... а может, еще и посильней...

— Еще бы, — спокойно произнес Сергей. — Если из каждых десяти вопросов, какие задавались мне, восемь — твои. В смысле про тебя, про моего благодетеля.

— Ну и что ты?! — испуганно спросил Гоша.

— А что я мог? Тяжело, старичок, отбивать такие мячи! Они чугунные. Особенно для того, кому вранье и хитрованство сроду не давались. Ну, понимаешь, бесталанный я в этом...

— Ну-ну-ну?! — недоверчиво проговорил Гоша. — И как же все это понимать? Ты отдал им меня? Назвал?

Сергей не успел ответить. В коридоре показалась Юля.

— Уже? — глядя, как она надевает сапожки, спросил Сергей. — Лизнула бы хоть шампанского... Человек тратился...

— Времени нет, — виновато развела руками Юля. — Тем более у вас тут свой тет-а-тет...

— Да уж... Мы двое пока к шампанскому не готовы, — согласился Сергей. — Как знать, может, «спонсор» вообще поторопился с выпивкой. — Сергей холодно посмотрел на Гошу. — Пройди-ка пока в ту комнату, я сейчас...

Гоша покорно покинул коридор.

Проводив его взглядом, Сергей обернулся к Юле.

— Юля, ну погоди удирать, — он отобрал у дочери шубку, которую она уже хотела надеть. — Слушай, найдется у нас строгая музыка? — Юля удивленно смотрела на отца. — Погуще. Побасовитее!

— Я не понимаю.

— Стенки, стенки у нас тоненькие, — пояснил Сергей. — А будет крупный разговор. Вот и нужна такая музыкально-капитальная стенка.

— Пап, ты совсем, что ли? — Юля недовольно поморщилась. — Врубаешь любой рок или «попсу» какую — все равно что... делаешь погромче — и все. Гарантия.

— Гарантия, что соседи взвоют! И какие могут быть разговоры под это? Нет... Вот, скажем, Бетховена пластинка найдется?

У Юли аж зрачки расширились.

— Папочка! Тебе... понадобился... Бетховен? Я падаю!.. Что с тобой сделали в этом... узилище?

— Вопросы потом, — не ответил Сергей. — Так я на тебя рассчитываю?

И он отправился, почему-то с Юлиной шубкой, в ту комнату, куда он отослал Гошу. Это была спальня. Их с Машей спальня.

«Сосланный» Гоша в недоумении и наихудших предчувствиях слонялся из угла в угол.

— Слушай, давай лучше в кухню, а? — встретил он Сергея. — Зачем нам всухую говорить? Размочили бы шампанским это дело... Оно хорошее. Полусладкое.

Сергей отвел это предложение не словами, а рукой.

— Но почему? Заскучаем ведь!

— Не заскучаем.

Сергей присел на край кровати, тут же встал.

— Я привык всухую. И тебе, брат, надо как-то уже привыкать, тренироваться...

— Ты про что? — в панике, делаясь бледно-серым, пробормотал Гоша. — К чему привыкать-то?!

Сергей то ли ободряюще, то ли, наоборот, сочувственно потрепал Гошу по щеке.

— Сейчас, сейчас, потерпи маленько...

С пластинкой в руках в комнату вошла Юля. Подошла к проигрывателю. Молча поставила ее. Включила аппарат.