Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

• Название: Мелочи жизни
• Автор: Юрий Каменецкий
• Издательство: Дрофа - Лирус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87675-077-8

«Мелочи жизни» — современный городской роман о жизни так называемого среднего класса, преимущественно интеллигенции — учителей, инженеров, врачей, художников-модельеров и др. Роман хорош тем, что будни этих людей, полные забот, радостей, тревог, описаны увлекательно, за ними наблюдаешь неотрывно, с возрастающим интересом — он читается как напряженный психологический детектив, написанный живо, с грустной веселостью и сочувствием к действующим лицам — нашим современникам..

---

Колонки, казалось, вздрогнули, исторгнув из себя первые такты бетховенской увертюры к «Эгмонту».

— А это еще зачем? — пролепетал Гоша. — Лично я песни предпочитаю, джаз...

— Я тоже, — кивнул Сергей. — Но в следственных изоляторах воспитывают более строгий вкус...

Юля поцеловала отца и отобрала у него свою шубку.

— Дай сюда! — Сергей вернул шубку себе, подал ее дочери. — Прошу!

— Сэнк ю, данке, мерси, граци... Я буду звонить. Привет! Юля снова поцеловала отца, игриво помахала Гоше рукой и ушла. Теперь уже совсем.

Сергей вздохнул, обернулся к Гоше:

— Вот теперь давай. На чем мы остановились? Гоша помялся.

— Ты говорил, как тяжело «гасить» их мячи, да? Но погасил же, выходит? Погасил же? Вообще-то счет должен был идти не на сутки, а на часы! Ты же прозрачный со всех сторон, они ж это видели!

Со стороны можно было подумать, что Сергей не слышит обращенной к нему речи.

— Не... — наслаждаясь Бетховеном, удовлетворенно проговорил он. — Я считаю, музыка выбрана правильно. Очень, очень правильно.

— Для чего?

— Что? — не услышал вопроса Сергей.

— Для чего правильно выбрана? — повторил вопрос Гоша.

— А ты затихни, и поймешь.

— Сереж! Но я ведь не в филармонию пришел? Тебе чего хочется? Достать меня, да? Чтобы я на коленки перед тобой встал? — заорал Гоша. — Театра такого захотел? Нет, в мыслях я уже давно, две недели, перед тобой ползаю... Ну чего ты хочешь-то?! Чего?!..

Юля спустилась на лифте как раз в ту самую минуту, когда к лифту подошла Маша.

— Юленька! — воскликнула она при виде дочери. — Мне просто повезло!..

— Я опаздываю, — сухо проговорила Юля, глядя мимо глаз матери на почтовые ящики, потрепанные шпаной. — Там отец и Гоша объясняются. Кажется, папа ему сказал, что теперь его черед посидеть на нарах... что папе пришлось назвать его...

— Но это же вранье!

— Мам, там все очень круто, под музыку Бетховена...

— При чем тут Бетховен?

— Не знаю. Папе так больше нравится. Разряди, если сможешь... — И Юля проскочила мимо матери к выходу на улицу.

Маша со слабой усмешкой посмотрела ей вслед.

А «мужской» разговор уверенно двигался к бурному своему разрешению.

— Ну при чем тут «правовое государство»? — увещевал родственника Сергей. — Чего сейчас вздыхать о нем? Нельзя, что ли, и в правовом погореть, имея под боком таких полуродственников? Нет, ты скажи: если они у тебя шаромыжники и аферисты, могут они и в самом что ни на есть правовом замарать тебя по уши? Могут или нет?

— Да я ничего не говорю... — не поднимая глаз, проговорил Гоша. — Ты ругайся, ты в своем праве сегодня. Мне помалкивать надо.

— Спасибо. И еще раз спасибо, — ерничал Сергей. — Теперь насчет этого произведения искусства, будь оно трижды клято. Мог я его залапать своими отпечатками, если оно у меня в куртке?

— В пиджаке, — механически поправил Гоша.

— Хорошо, в пиджаке. Гоша кивнул.

— И я считаю, что запросто. Мог я случайно оставить пальчики на этом замечательном сувенире? Мог. Больше того, я мог даже разглядывать вещь из чисто художественного интереса. Так, дорогуша?

Гоша не ответил.

— Ладно, ладно. Помолчи — подумай. А я пока поговорю. На чем я остановился?.. — Сергей задумался на мгновенье и тут же продолжил: — Ах да! На отпечатках! На том, что мог я облапать это антикварное чудо, но не сделал это. Случайно повезло — не совершил. Как ни старались, черти, ни одного моего оттиска не нашли!

— Потрясающе... — повеселев проговорил Гоша. — А ты им, естественно, говоришь: мол, сами видите — подбросили со стороны, я и не касался...

— Да уж говорю. Говорю, в первый раз я статуэтку эту увидел одновременно с вашим сержантом Паленым. Оцени фамилию... до чего в масть — сержант Паленый!

— Фантастика!.. — искренне поразился Гоша. — Ну хорошо, а дальше второй тур пошел — да? Кого, мол, подозреваете? Кто мог подбросить?

— Ты думаешь, один разок спросили? Или два? А сорок — не хочешь? А семьдесят? А сто одиннадцать раз? Будь здоров как наседали. «Сергей Анатольевич, вы же понимаете: только самый тесный, панибратский, можно сказать, или родственный контакт с вами давал этому ловкачу такую возможность».

— Родственный? — отловил ключевое слово Гоша.

— Родственный, родственный!... И дальше... «Вспомните: кто вас провожал? Где это могло иметь место? С кем? Мы не торопим вас, вы подумайте хорошенько... » И ведут тебя думать в СИЗО. А там четыре голых стены цвета не слишком крепких детских какашек, причем масляная краска еще свежая, от нее резь в глазах...

— И ты это... Ты что?.. — снова испуганно проговорил Гоша. — Спекся?

Сергей молчал. Отвернувшись от Гоши, он отрешенно смотрел в окно.

— Ну говори же! — сорвался на крик Гоша.

— А кто я, по-твоему? Рихард Зорге?! Котовский?! Зоя Космодемьянская?!

— Привет! — Дверь в спальню распахнулась. На пороге стояла Маша. — Вот и я... Недолго, правда? Даже ваше шампанское не успело толком охладиться.

— Шампанское... — Совершенно подавленный Гоша, даже забыв поздороваться с сестрой, медленно поднял глаза. — Шампанское мне сейчас слабовато будет. Мне бы спирту сейчас ахнуть! Технического!

—Это я тебе найду. Попозжей чуток. А вот Маше надо супчику сперва поесть. А там и мы подоспеем.

Сергей обнял жену и, легонько подталкивая ее к выходу, добавил:

— Ты, Гош, нас подожди! Я сейчас с нее сапожки стащу. А ты давай, вникай в Бетховена. Ведь говорят — гений.

— Да уж с сапожками я как-нибудь сама... — подчиняясь мужу, последовала в коридор Маша.

— Ничего-ничего...

Усадив ее на тумбу, Сергей присел на корточки, стащил сапог.

— Ты, главное, Машунь, не нервничай. — Сергей обернулся на дверь спальни. — Он там скучать не будет.

— Сережа! Ведь он действительно боится, что ты «заложил» его! Зачем такая месть?! Сережа! Не надо! Я прошу тебя! Это ни к чему!

— Что, выглядит уже квело, да? — стаскивая второй сапог, усмехнулся Сергей. — Как мороженый хек?.. Нет, он не хек! Он толстолобик, у которого сейчас пора горячего копчения!.. — Сергей взглянул на жену. — Ну чего ты?! Ты же любишь рыбку горячего копчения.

— Сережа! Это мой брат!

— Ну, двоюродный, положим!

— Оставь его в покое! Черт-те что между вами может произойти... — Маша с тоской посмотрела на мужа. — Отразится на Кате... потом еще и она будет мстить... «Внучка за бабку, Жучка за внучку...» Слушай, а Бетховен-то зачем?!

— А в порядке глушения всяких воплей — это раз. И чтобы понимал, гад: с ним не шутят!

Маша укоризненно посмотрела на мужа. Погладила его по щеке. Прижалась.

— Ну чего ты? — смутился Сергей.

— Ничего...

— Ведь все нормально? Да?

— Сегодня я пожалела и простила одну крысу. Почувствовала, что сама буду не лучше ее, если не научусь прощать! Сережа, ты не представляешь, как от этого самочувствие улучшается!

Сергей усмехнулся.

— Почти, считай, сагитировала... — Он поцеловал Машу. — Знаешь ведь уже: кончится шампанским. Иди лучше погрей обед себе...

И он вернулся в спальню.

— Ну договаривай... «Котовский», — обреченно проговорил Гоша. — Чего ты им сказал про меня?

— Ну нет, допрашивать меня ты не будешь. Они, может, еще и продолжат — взяли же все-таки подписку о невыезде, — а ты — нет. Лучше я тебя допрошу: знал ты, зараза, что вещь находится в розыске? Что она — как бы это поэлегантнее сказать? — ну, в общем, краденая?

— Нет! Ей-богу, не знал!

Сергей пристально посмотрел на Гошу.

— Но догадываться мог? Чуял?

— Да нет же, Сергунь!

Сергей прибавил громкость в проигрывателе.

— Старый агрегат, колонки никуда не годятся!

— Не понял, — растерялся Гоша.

Но Сергей не дал объяснений. Бетховенские раскаты набрали свою знаменитую мощь.

— Ладно. Надоедает уже... закругляться давай. Ну надо, чтобы вышла злость, извини... — Сергей виновато развел руками. — Чтоб не искрило так между нами! — И он заехал Гоше кулаком по физиономии.

От удара Гоша отлетел, ударился о платяной шкаф и сполз на пол. Почему-то он совсем не был готов: на долгую моральную вивисекцию настроился, а простого мордобоя не ждал.

— Как? Мало не показалось?

— Не... уже прилично. Гоша осторожно потер скулу.

— А то можно еще, из премиального фонда.

— А сдачу если?! — заводясь, произнес Гоша. — Не раскололся бы — имел бы право руками махать! А так—еще неизвестно, кому больше причитается!

— Тебе, только тебе.

Сергей вновь отошел к окну. Повернулся к Гоше спиной. Сделал длинную паузу.

— Но я добрый. Живи, гуляй, двигай коммерцию. Не знают они про тебя. Ни звука не знают.

— Нет... Серьезно?

Гоша был потрясен и счастлив.

— Ну, брат... Ну спасибище...

— Ты это Маше скажи — за ее нервотрепку жуткую. За ее поход, например, в Большой дом на Лубянку — думаешь, легко это женщине? Даже сейчас?