Александр Алтунин - На службе Отечеству

• Название: На службе Отечеству
• Автор: Александр Алтунин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства:

Герой Советского Союза генерал армии Александр Терентьевич Алтунин прошел по фронтовым дорогам Великой Отечественной войны сотни огненных верст. О своем участии в боях под Смоленском, в Крыму, в Белоруссии, на берегах Вислы и в Германии он рассказал в повествованиях мемуарного характера "Повесть о тревожной молодости" и "Звезды над Вислой", вышедших в Воениздате Они и легли в основу этой книги. Автор дополнил их главами о своей довоенной жизни и о своей службе в Вооруженных Силах в послевоенные годы.

---

Саварин — узнал я младшего командира. Мне нравился этот среднего роста, худощавый, рассудительный, с хозяйственной жилкой человек.

— Что у вас тут происходит, Степан Ильич?

Сержант обернулся. По его уставшему, посеревшему лицу скользнула добрая улыбка.

— Патроны делим, товарищ капитан. Чтобы, значит, по-братски, поровну каждому.

— Ну и как?

— По пятку и то не выходит, — вздохнул Саварин. — Мы уж тут все обшарили. Плохо.

— Да куда уж хуже, — подошел я ближе.

Бойцы смотрели на меня, ожидая ответа на мучивший каждого из нас вопрос о боеприпасах. Но видимо, мой вид был красноречивее любых слов.

— Да мы, товарищ капитан, понимаем, — не выдержал маленького роста с перебинтованным плечом солдат. — Видим, как фрицы лупят по Висле, хотя и нас не забывают. Как чирей на видном месте мы у них: хочется сковырнуть, а больно. Вот они и бесятся, в печенку их душу.

— И хочется, и колется, — пошутил в ответ на его слова сосед. — А мы вроде той родительницы, что не велит.

— Обедали? — поинтересовался я у бойцов.

— Перекусили немного, — отозвался раненый. — Сухого пайка навалом. Нам бы патрончиков, товарищ капитан.

— Опять за свое! — одернул подчиненного Саварин. — Понимать должен. Вот дождемся вечера, тогда и получим.

— Командир роты! — произнес кто-то из бойцов.

По траншее к нам спешил старший лейтенант Ковалев в сопровождении автоматчика. Видимо, его предупредили о моем приходе. Как обычно аккуратный, собранный, он и на этот раз был выбрит, из-под ворота гимнастерки выглядывала белая полоска подворотничка. Подошел, приложил руку к каске, начал докладывать.

— Не нужно, Иван Архипович, — остановил его. — Как настроение?

— В норме, товарищ капитан. — Ковалев снял каску, взъерошил слипшиеся от пота и пыли волосы. — Бьем немцев. Назад отходить не думаем. Не за тем брали плацдарм, чтобы возвращать его врагу. Потери большие, боеприпасы кончаются. Ну да ничего, не впервой, выдержим.

— Спасибо за откровенность. Я вот зачем к вам прибыл. Немцы накапливаются для новой контратаки. Принял решение встретить их залповым огнем и врукопашную.

Я выжидающе смотрел на Ковалева и только тут заметил, как осунулся за последние сутки Иван Архипович. "Да, здорово тебя скрутило", — подумал я, глядя на товарища.

— Согласен с вами, — прервал мои мысли Ковалев. — Только желательно, товарищ капитан, крику, гаму побольше. Пусть думают, что к нам подкрепление подошло.

— Это уже будет зависеть от вас, Иван Архипович, как людей настроите.

— Как, товарищи? — повернулся Ковалев к бойцам. — Крикнем, чтоб не то что фрицам — чертям тошно стало?

— За нами не станет, гаркнем, — ответил за всех Саварин. — Один Квасов что стоит. Бас — как у дьякона.

— Будет вам, товарищ сержант, — махнул руной худощавый с разорванным рукавом боец. — Какой крикун из меня! Скажете тоже!

Солдаты прыснули от смеха.

— Ладно, товарищи, мне еще нужно побывать у Чугунова. А ты, Иван Архипович, собери командиров взводов, познакомь с нашей задумкой.

— Слушаюсь. Я уже и сам об этом подумал, товарищ капитан.

Старшего лейтенанта Чугунова вместе с командирами взводов я нашел в большой воронке. Вернее, это была уже не воронка, а что-то похожее на блиндаж. Солдаты придали рваным краям вертикальную форму, выровняли и выстлали травой дно, даже успели положить сверху несколько жердей. И откуда только их раздобыли? Словом, как могли в наших условиях, оборудовали НП командира роты.

Николай Павлович давал указания офицерам по дооборудованию позиций взводов, взаимодействию на случай отражения контратаки противника. При моем появлении встал, поднялись и офицеры.

— Сидите, сидите, товарищи.

Опустившись на трофейный ящик из-под снарядов, окинул взглядом "жилище".

— Да, вы неплохо устроились, Николай Павлович.

— Немцы помогли. Одна из бомб угодила сюда. Остальное же, как говорится, — дело солдатской смекалки.

Командир роты замолчал и вопрошающе на меня посмотрел.

— Боеприпасов пока нет, — развел я руками. — Сами, наверно, видите, как немцы на дно плоты отправляют. Нужно обходиться наличными, хотя их кот наплакал.

Офицеры понимающе закивали. Объяснил им, чего следует в ближайшее время ждать от врага.

— То-то фрицы за последний час присмирели, — задумчиво обронил Чугунов. — Я уж подумал: к чему это? Полосовали, полосовали из всех видов оружия и вдруг поутихли. Не иначе как что-то замышляют. На всякий случай вот собрал командиров взводов, предупредил, да еще раз обговорили нерешенные вопросы.

Замысел ответной контратаки офицерам роты пришелся по душе. Да это и понятно. Не слишком много оставалось у нас шансов сдержать врага, хотя надеялись на благополучный исход. В нашем распоряжении, кроме яростного желания победить и солдатской смекалки, почти ничего другого для удержания плацдарма не было.

Затем я заглянул к полковым разведчикам, прикрывавшим фланг батальона. Командир взвода Петр Блохин ставил подчиненным задачу на случай отражения атаки противника. Вид у разведчиков был бравый. За спинами немецкие автоматы, из-под ремней торчали вражеские гранаты с длинными ручками, а из сапог — набитые патронами рожки. Картину дополняли ременные чехлы с короткими рукоятками ножей.

— Ну и арсенал! — покачал я головой. — Где только вы его собирали?

— Как где, товарищ капитан! — удивился такой недогадливости младший сержант Слепченко. — Позаимствовали у противника. Бьем врага, так сказать, его же оружием.

— Бьем, товарищ капитан, — улыбнулся старшина. — Порядком уже уложили фрицев.

— Спасибо. На вас я надеюсь как на самого себя.

Достал папиросы, угостил старшину и ребят. Затянувшись дымком, полюбопытствовал:

— А где свое оружие-то?

— В блиндаже, — глазом не моргнув, выпалил Слепченко. — Кончились патроны у ППШ. Пришлось оставить, а этим на время вооружиться. Фрицы утром драпали и бросили несколько автоматов с полным боекомплектом. Мы их приберегли на черный день.

На вопрос о настроении Блохин, улыбаясь, ответил:

— Как всегда, отличное. — И, чуть помедлив, добавил: — Быстрее бы, товарищ капитан, в Лесные Халупы ворваться, расширить плацдарм. Уж больно фашист зверствует на нашем пятачке.

— Возьмем и Лесные Халупы. Пока же пришел поговорить с вами об отражении очередной атаки.

Рассказал разведчикам о принятом решении.

— Ясно, товарищ капитан! — произнес старшина. — Всегда готовы дать по зубам фрицам. Сложа руки сидеть не привыкли!

— Готовьтесь к отражению противника. И по общему сигналу рывком вперед. Конкретную задачу получите немного позже.

После разговора с товарищами у меня у самого поднялось настроение. Вопрос о том, удержим ли мы плацдарм, даже не возникал. Наоборот, люди мечтали о его расширении.

Недавно я вновь пережил чувство гордости за своих боевых друзей, читая извлеченные из архивов страницы приказов о награждении. Младшие сержанты Георгий Москалев, Владимир Слепченко, рядовые Михаил Малков, Иван Мишин и другие за форсирование Вислы были удостоены ордена Красного Знамени.

Минут через пятнадцать после моего возвращения на НП собрались командиры рот.

Так как общую обстановку офицеры знали хорошо, я более подробно остановился на предполагаемом направлении атаки противника, возможных вариантах его ударов, наших ответных действиях, сообщил сигналы.

Но тут немцы начали обстрел. С воем и грохотом стали лопаться снаряды. Земля задрожала, заходила, посыпалась со стен и брустверов внутрь окопа. С противоположного берега ответили наши батареи. Над головами прошла первая партия "гостинцев" фашистам.

— По местам, товарищи! Наблюдайте за сигналами.

Налет длился минут пятнадцать. Фашисты то сужали, то расширяли границы обстрела по фронту и в глубину. Последний залп нанесли из шестиствольных минометов. Однако и он не принес нам больших потерь. Личный состав стрелковых рот, минометчики, петеэровцы были укрыты в щелях, траншеях и ходах сообщения.

В наступившей тишине остро ударил в нос удушливый запах тротила. Выглянул из окопа. Развороченная взрывами земля дымилась, курился искалеченный минами и снарядами кустарник.

— Сейчас пожалуют, — произнес рядом капитан Пресняков. — Мы тут наблюдали за немцами. Только за последние полчаса перед артналетом насчитали около двухсот душ. Серьезное будет дело.

Как бы в подтверждение этих слов, из кустарника, росшего несколько выше дороги, показалась густая цепь фрицев, за ней — вторая. Они шли с засученными рукавами, паля из автоматов, ручных пулеметов, винтовок впереди себя.

— Во дают! — не выдержал Пресняков. — Белены, что ли, объелись, психи?

Немцы все ближе и ближе. В бинокль хорошо видны лица: немолодые, утомленные, какие-то безлико-серые, совсем не те лоснящиеся физиономии, молодые и нахальные, которые доводилось видеть в подобных ситуациях раньше. В атаку шли люди пожилых возрастов — очевидно, из последней тотальной мобилизации.