Александр Алтунин - На службе Отечеству

• Название: На службе Отечеству
• Автор: Александр Алтунин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства:

Герой Советского Союза генерал армии Александр Терентьевич Алтунин прошел по фронтовым дорогам Великой Отечественной войны сотни огненных верст. О своем участии в боях под Смоленском, в Крыму, в Белоруссии, на берегах Вислы и в Германии он рассказал в повествованиях мемуарного характера "Повесть о тревожной молодости" и "Звезды над Вислой", вышедших в Воениздате Они и легли в основу этой книги. Автор дополнил их главами о своей довоенной жизни и о своей службе в Вооруженных Силах в послевоенные годы.

---

С приходом Советской Армии народные мстители влились в ее ряды. Среди них был и Александр Иванович Петров. Опытный, бесстрашный, он быстро выделился из числа младших командиров. Ему все чаще и чаще стали поручать самостоятельные задания. У Владимир — Волынского группа старшины Петрова под самым носом у немцев захватила "языка", за что все участники этой вылазки были отмечены государственными наградами.

Александр Иванович рвался в бой. Приходилось останавливать, сдерживать бьющую через край кипучую энергию. "Хороший будет из Петрова командир взвода", — как-то сказал о нем начальник штаба полка майор Модин, осторожный в оценке людей человек. Пока же за неимением такой должности сержанта Петрова назначили старшиной роты и повысили в воинском звании. Но хозяйственные хлопоты не умерили пыла Александра Ивановича. И неудивительно, что он оказался в одной из первых групп, форсировавших Вислу.

Отлично владея пулеметом, заставил замолчать вражескую огневую точку. Кончились патроны — разил наседавших немцев из трофейного автомата, отбивался от гитлеровцев гранатами. Во время последней атаки его ранило.

Рассказ об этом мужественном человеке не будет полным, если не добавить, что после излечения в госпитале Александр Иванович вернулся на Сандомирский плацдарм и дошел до Праги. Коммунист с сорокового года, Петров после войны работал на одной из шахт Донецкого бассейна, возглавлял партийную организацию. За доблестный труд награжден Почетной грамотой Верховного Совета Украинской ССР, удостоен орденов "Знак Почета", Октябрьской Революции и ряда других наград. Таков он — солдат, шахтер, партийный работник — Александр Иванович Петров, чья жизнь — подвиг.

Но вернемся к событиям того вечера. Противник, понимая, что мы попытаемся использовать темное время для переброски сил на плацдарм, освещал ракетами остров, водную гладь Вислы, вел интенсивный огонь. Снаряды и мины пролетали над нами и глухо рвались на переправе, выше и ниже по течению реки. Особо беспокойное чувство вызывал стонущий гул шестиствольных минометов.

Около полуночи прилетел немецкий самолет-разведчик. С правого берега по нему ударили полковые зенитно-пулеметные установки. Линии трассирующих пуль располосовали ночное небо.

— Эх, не достают! — с сожалением обронил капитан Пресняков. — Вот досада! Он же сейчас, сукин сын, "фонари" будет вешать.

Словно в ответ на его слова над островом вспыхнул яркий факел, за ним — второй… Спустя несколько минут "фонари" выхватили из темноты зеркало реки. В бледно-голубом свете отчетливо были видны лодки и плоты на Висле. Немцы мгновенно сконцентрировали огонь на участке переправы. Разрывы трудно было заметить, лишь мерцали причудливыми веерами миллионы брызг, указывая места падения снарядов.

С противоположного берега громыхнули наши батареи. Немецкие артиллеристы перенесли часть огня на них.

— Началась свистопляска! — прореагировал на разыгравшуюся дуэль Пресняков и зло сплюнул ъ сторону противника. — Как бы не сорвал переправу.

— Вряд ли ему удастся это. Выдохнется. Однако помешать может, — сказал я.

Минут сорок бесновались огненные сполохи артиллерийской дуэли. Ни наши, ни немецкие батарейцы не хотели уступать. Но, очевидно донимая бесплодность обстрела вслепую, обе стороны прекратили огонь. В темном небе продолжали догорать "фонари", ракеты выхватывали переливающуюся мутным серебром поверхность реки. И когда в тусклом свете на время появлялись плоты или понтоны, немецкая оборона оживала вновь.

Переправа продолжалась. Около часу ночи на НП прибыл командир 1-го батальона.

— Принимай пополнение! — произнес майор. — Мы, грешным делом, думали, что каюк тебе тут. Одна атака, вторая, третья, а потом без перерыва. АН нет, смотрим, огрызаешься, значит, жив!

— Как видишь, жив!

Мы обнялись.

— Там такое творится! — рассказывал он. — Узнали, что вы тут зацепились, — депеша за депешей. Корпусной артиллерийский полк прибыл для поддержки, на подходе огнеметчики. Видел и танки… Постой! — спохватился вдруг комбат. — Я тут твоих старшин с боеприпасами прихватил.

— Игорь Тарасович, распредели по ротам.

Довольный Пресняков отправился давать распоряжения, а мы пошли на правый фланг осмотреть участок, который предстояло занять 1-му батальону.

Не успел я вернуться на НП, как ожил молчавший несколько часов телефон. Сержант Дыжин, взяв трубку, обрадованным голосом закричал в микрофон:

— Слушаю! Кто? Сержант Дыжин слушает! Передаю. — Дыжин обернулся ко мне: — Товарищ капитан, вас майор Модин.

— Слушаю, товарищ Второй.

— Наконец-то! — слышу знакомый глуховатый голос начальника штаба полка. — Как дела-то у тебя там, держишься? Поздравляю!

— С чем поздравлять-то?

— Как с чем? С успехом! Сидишь там, наверное, чаи гоняешь! И не знаешь, какая о тебе тут слава пошла.

— Не до чаев тут.

— Шучу, шучу. Представляю, какого навара пришлось хлебнуть…

Начал было докладывать начальнику штаба об обстановке, но Николай Сергеевич перебил меня:

— После. Я вот по какому поводу, сейчас к тебе придет представитель от Березы, помоги ему там расположиться.

Меня вызвал командир полка. Идти было недалеко. Майор Павлюк с ячейкой управления, оставшимися разведчиками и автоматчиками перебрался в расположение батальона.

Валентин Евстафьевич выслушал доклад о последних событиях в батальоне, пригласил меня сесть.

— Я тут набросал кое-что, — развернул он карту. — Но тебе там виднее. Модин звонил?

— Так точно.

— Значит, знаешь, что к нам не только артиллеристы, но и танкисты пожалуют. Нужно продумать, где и как их лучше разместить. С рассветом плацдарм будем расширять.

В углу блиндажа заверещал телефон. После разговора по телефону комполка объяснил:

— Штаб дивизии интересуется реляциями по награждению. Смотри, никого там не забудь. Все достойны. Представляй людей к высоким. Начальство обещает не поскупиться.

— Понял вас.

— Раз понял, тогда действуй, Алтунин, действуй.

С Валентином Евстафьевичем выбрали места для основных и запасных позиций приданной и полковой артиллерии, танков. У командира полка огневые средства усиления уже были отмечены на карте. Советуясь со мной, он уточнял свои наметки, соображения, расчеты по предстоящему бою за расширение плацдарма. Павлюка беспокоила каждая деталь в организации системы огня. Когда я стал ему докладывать соображения по использованию минометчиков, майор оживился:

— Ну, ну, говоришь, огнем полковой минбатареи и батальонной минометной роты можно прикрыть непростреливаемые лощины? Так это же здорово! То, что нам нужно!

— Но ведь у нас полковая артбатарея и дивизион артполка будет, товарищ майор!

— Их еще нужно переправить сюда. Это дело не простое. Сколько тебе удалось перетащить орудий? Всего два? То-то же! Так это сорокапятки. Павлюк помолчал. — Отряди несколько человек для встречи подразделений, которые будут прибывать с восточного берега.

Павлюк помолчал, затем раздумчиво произнес:

— На берегу у нас есть люди, но их мало. Не забудь проинструктировать ребят. Ни минуты не задерживаться! В помощь возьми несколько разведчиков. Они тут уже округу облазили, знают, вероятно, все тропки.

На этом наша встреча закончилась. Поспешил к себе на НП.

Напряжение постепенно спадало. На смену ему приходила усталость: руки и ноги наливались свинцом, слипались веки. Первый раз с позавчерашнего вечера вспомнил о еде.

* * *

На плацдарме на какое-то время установилось затишье. Даже всплеска ракет не было видно. Прислушался. Снизу и сверху по реке доносились глухие раскаты, переходящие временами в гул, — соседи подошли к Висле. Радостно дрогнуло сердце, огляделся. Собравшиеся было тучи рассеялись. Все окрестности окутались голубоватой дымкой — и кусты, и деревья, и постройки Лесных Халуп, и остров, омываемый Вислой. Долго смотрел на высыпавшие звезды.

— Товарищ капитан! — послышался голос ординарца. — Чай готов, и консервы открыл.

— Неси сюда. Прихвати плащ-палатку. Зови капитана Преснякова с лейтенантом Елагиным. Тут перекусим.

До меня донеслись голоса начальника штаба и заместителя по политической части. Разговор шел о размещении прибывшей на плацдарм роты.

— Взвод оставим в резерве, два других разместим на стыке рот, сузив фронт их обороны. Людей негусто осталось, особенно у Ковалева. Так и доложим командиру.

На разостланной плащ-палатке сели перекусить. Не заметили, как начало сереть небо. Над землей, над которой сутки с небольшими перерывами в грохоте снарядов, завывании мин, свисте пуль витала тень смерти, таинственно перешептывались листья осип, свежесть утра смывала устоявшийся запах гари.