Михаил Пришвин - Дневники 1930-1931

• Название: Дневники 1930-1931
• Автор: Михаил Пришвин
• Издательство: ООО «Изд-во "Росток"»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-94668-041-2

Книга дневников 1930–1931 годов продолжает издание литературного наследия писателя.

Первая книга дневников (1914–1917) вышла в 1991 г., вторая (1918–1919) — в 1994 г., третья (1920–1922) — в 1995 г., четвертая (1923–1925) — в 1999 г., пятая (1926–1927) — в 2003 г., шестая (1928–1929) — в 2004 г.

Публикуется впервые.

---

23 Сентября. Появление преследующего меня Лидина принадлежит к той же категории неприятностей современного состояния литературной профессии, как, напр., ожидание диффамирующих статей{271} с последующим каким-нибудь литерат. ущербом, вроде лишения пайка и возможности печататься и влиять. Равнодействующая всех этих сил направлена прямо против охоты писать и достигать.

Рассказ Верещагина. В то время, когда были заготовки фазанов, китайцы тоже принимали участие, но не убивали их, а опьяняли. Намочит в спирту чумизу, фазан опьянеет, ляжет, он берет его и несет на базар живого. Просит покупатель голову отрубить, но он дешевле продаст, только бы не рубить самому:

— Не могу…

Суслики.

В Якутии скопцы занимаются с большим успехом культурой пшеницы, а якуты не занимаются хлебопашеством, они только охотники. Когда скопцы снимут пшеницу и уберут, на поле приходят якуты и, угадывая по всхолмлению почвы гнезда сусликов, выкапывают из земли их магазины, собранные из колосьев пшеницы. Колосья суслики выбирают самые многозернистые, самые тяжелые и укладывают их очень аккуратно, колосок к колоску. Пуд зерна, добытого из таких колосьев, будто бы равняется трем пудам обыкновенной пшеницы.

Суслик в тех местах называется евражка.

Клыков рассказывал, будто в Амуре есть черепаха, которая хватает человека всегда за яйца во время купанья. Раз было прихватила черепаха человека и створками своими прикрыла его вещи. Человек помертвел. Хорошо, тут на берегу была китайская кузница, и черепаху заставили раскрыть створки каленым железом.

Барсук будто бы тоже стремится схватить человека за причинные места. Знакомый Клыкова, таким образом, лишился одного яичка.

<На полях:> Притор: тропа по скале. Шапка на притор. Лыжу нашли — сообщили в сельск. сов. — погиб. Каек (лыжу переднего прощупать). «Пал под надым». Порожки (надым). Оптич. обман: лыжа пошла вверх.

Жень-шень.

Река бежит между орехом и <2 нрзб.> через реку дерево, по которому проходит весь в белом с длинным чубуком кореец, или в черном (?) — искатель жень-шеня китаец. Тут молчание, и кузнечиков не слышно, потому что они постоянно поют, и от них тишина сильнее. Речка в камнях, напротив, очень неровно журчит и как бы ждет вас, и если вы что-нибудь <1 нрзб.> подумали, то вдруг быстро схватывает: «Говорите, говорите!» когда речка так вдруг, обратишь внимание, какое же множество кузнечиков поет. Если дальше идти — <2 нрзб.>, жень-шень и тут кукушка — трубку воткнул.

Дрова гори, а уголи гори нету.

Мадама — женщина.

Бабушка — жена.

Корейская фанза — окна и двери вместо стекол заклеены листами бумаги журнала «Красная нива», и все-таки в большие морозы до -30° с ветром в этих фанзах, говорят, очень тепло, потому что люди сидят в них на теплом полу.

Стены мазанки тоже оклеены страницами журналов: лежишь, и всюду на тебя глядят то какой-нибудь когда-то вновь выстроенный броненосец, то Лев Толстой, то носорог, то Чехов…

В комнате для гостей, где мы устроились, есть две двери, одна во двор — против этой двери стоит черная собака, стерегущая фанзу, другая дверь в общую комнату, и на нас из этой комнаты смотрят, не смея перелезть порог, дети. (Утри нос!)

Каждая фанзочка похожа на живот, и как вошел в нее, будто вскрыли живот: так в ней полно содержимым, так тесно живое к живому, кишит каждая фанза детьми разных возрастов.

— Утри нос! — сказал, входя, мой товарищ одному. И, осмотрев комнату для приезжих, сказал: — Нет, не нравится, пойдем в другую.

— Чем же не нравится? — спросил я.

— Циновки грязные и <1 нрзб.>

Перешли в другую, опять дети и опять:

— Утри нос!

Женщина чистит, моет, варит, никогда не расставаясь с привязанным сзади ребенком. Хозяин надел чистое белье, подштанники, рубашку белую (ночную), сидит на корточках и курит из длинной трубки. Время от времени он отстраняет ребятишек и сам смотрит в нашу дверь, если заметит где-нибудь соломинку или перышко, войдет и поднимет.

Тигра — белая девица с обветренным лицом в синих штанах, в серой мужской рубахе и с солдатским подсумком на боку и с молотком на плече переходит с сопки на сопку (всюду появляется: изменить имя).

Откуда манера бесцеремонно, не спрашиваясь, осматривать фанзу и, не спрашиваясь у хозяина, а, заявляясь, только оставаться ночевать. Странно, что при этом корейцы остаются любезными. Не договариваясь, мой товарищ бросает хозяину фазана, и он как будто бы обрадовался, начинает щипать и варить нам суп. Все наши желания предупреждаются и, в конце концов, денег давать нельзя, не возьмут. И когда, в конце концов, вспомнив наши деревенские порядки, скажешь товарищу, что корейцы с нами необыкновенно любезны, он отвечает: «Ну, это только лицо!» Да, эта грубоватая <2 нрзб.> таежная манера и эта готовность услужить тоже манера, «лицо» — необходимое условие совместного бытия «в сопках», и вот так всегда и у всех в процессе жизни внутренней, лично своей, забывается лицо ее, доступное лишь тем, кто их еще не видел. На этом и основан интерес путешествия. А может быть это с человека взято лицо неверно и что у нас лицо, то у них зад, а лицо жизни скрыто в повседневной жизни <2 нрзб.> преодолевается трудом и через много лет является лицо…

Нужно быть мудрецом и поэтом, чтобы, повседневно делая жизнь, не упустить из виду лицо ее. С лица жизни иду в недра ее: это «лицо» по-иному есть и Бог, и религия — это сила, вечно имеющая в виду лицо… молитва не дает погружаться.

Козел стоял на хребте, первая пуля ударила в землю под брюхо, он ответил удару пули сердито: гав! а с места не тронулся, вторая пуля попала чуть-чуть правей, козел осердился и пошел от этого проклятого места прямо на охотника. Третья пуля уложила козла. Из-за камня с бархатным деревом вышел охотник с ножом в руке и принялся…

Психология «крымского» крестьянина{272}: они уверены, что хлеба скоро не будет и голод вызовет в свет множество бродяг-головорезов, будет сплошь резня.

Эдельвейс и «тигра» с молотком на плече.

Версаль 50.

Мершин Пав. Мих. (Кино) 6–7 веч.

Эдельвейс на горных открытых склонах по россыпям цветет с 25 июля по 25 окт. до заморозков.

Айю Мих. Иван., дочь Оля (Мих.), дер. Крым.

Вечером с моря в бухте Разбойник в устье речки Разбойник кряквы тянули.

Каких только семян не попало в Приморье! — один капитан привез из Америки, другой из Японии, из Крыма женщина привезла (в 907 году) георгины… (не могу жить без цветов) — (параллельно с посевом Бога). Соленый туман (как думают) губит растительность: может ли быть?

Прошение — руку резиновую — ну, и так немножко будут (показал, как шевелятся пальцы).

Дождь чувствуется по теплу и облакам и надолго ли?

А то, бывало, подъезжаешь ночью на пароходе — сколько огней горит в порту, как роскошно это сияние и строения и внизу, и на горах, но уже видел это не раз, и не думаешь об этом, и не видишь, обеспокоенный мыслью, — придет ли по позднему часу ГПУ нас встречать, потому что без ГПУ с парохода на берег не выпустят.

У нас каждая травинка представлена поэтом и даже, «еще в горах белеет снег»{273} учили в школах Баку, где снега не бывает совсем. Но кто обжил тихоокеанское побережье до того глубоко, что поэты могли бы воспеть? Очень мало жили в нем русские, … сиротская жизнь.

Воля в просторе — одно… зато какие же моряки вышли! Не знаю, как отнестись… — я о тех моряках думаю, которые претерпевали… и в последнюю минуту вдруг счастливо хватались и выплывали к берегу (талант русского моряка: в последний момент выбраться и спастись). И хозяйски: растянуть последние кусочки хлеба.

Леди спит в духовом шкафу. Оля утром разводит плиту и на горячее кладет ракушки. Леди долго борется с жарой, но под конец ракушки выстреливают, и Леди выскакивает и смотрит. Умненькая, сразу понимает, что это ракушки стреляют, и лезет обратно в духовку, но жара…

Гора Иосифа со стороны бухты Разбойник похожа на срезанный до половины купол, и самая высокая из сопок часто показывается. Тут сохранились еще пятнистые олени, очень много козлов и бесчисленное множество фазанов. Со стороны же бухты А — гора Иосифа не имеет правильной формы, и тут отлогие россыпи, по которым можно взойти: внизу Крым…

Опасные росы.

Утренние крики фазанов и ругательства козлов на горах.

Оля утром к завтраку жарила фазана, а из кухни было слышно, как живой фазан в огороде кричал.

Гребешки на плите — выстрел! и раковины открылись — закрылись; испеклось, очистили, ели и по раковине высчитали 30 лет жизни.

Чилица (не сеют, не жнут, ловят чилицу, не богаты, но и не бедны: вольно, вода, горы, лес, и подчас кажется, будто богат и что здесь лучше, чем где-нибудь на земле. История Крыма: дачи рабочих (конец: Кнепер). Змей не убиваю, беру за хвост и быстро швыряю.