Михаил Пришвин - Дневники 1930-1931

• Название: Дневники 1930-1931
• Автор: Михаил Пришвин
• Издательство: ООО «Изд-во "Росток"»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-94668-041-2

Книга дневников 1930–1931 годов продолжает издание литературного наследия писателя.

Первая книга дневников (1914–1917) вышла в 1991 г., вторая (1918–1919) — в 1994 г., третья (1920–1922) — в 1995 г., четвертая (1923–1925) — в 1999 г., пятая (1926–1927) — в 2003 г., шестая (1928–1929) — в 2004 г.

Публикуется впервые.

---

Чисто мужицкое.

Сюжет.

Мальчик Кир, сын кержака на Урале, нашел изумруд, который отец зашвырнул (думая, что он украл). Мальчик ушел… и пропал. Пробрался на Кобылью голову и тут бы <2 нрзб.>. Год вышел зяблевый, хлеб повымерз, яровые… Отец (кержак) поехал на Машинстрой и поселился в землянке. Это был Иван, а за ним другие и [много?] Иванов. Строили завод и дошли до нужды в торфе… Разведка экспедиции, и карьер привел к месту, где был <1 нрзб.> мальчик. Его спасли и привезли на Завод. Отец с сыном встретились.

Оба сильные люди (отец через веру отцов), сын — через природу. Тон рассказа: война за человека, вместо войны с человеками. Война за человека.

Ульян был как дуб с оббитыми сучьями: три сына погибли на войне за царя, а один, партизан, погиб за Советы. Война оббила дуб, и остался он с маленьким сыном и женой. Он еще не был стар: 50 лет — не старость для уральского кержака.

Спор из-за камня. Красота камней породила охоту за счастьем (как Н. И. Савин). Весь рассказ Зверева сюда (и как муку привез) <Ульян — от помора — певца былин>.

Весна перестоялась: по насту до Кобыльей головы.

Рудоносный Урал (средний).

Север пустынного Урала (возле океана) — равнина, забросанная обломками скал.

Кобылья голова выпятилась восстанием гранитов и порфиров, взломавших собою послойно-кристаллические породы. Продираясь наружу с большим или меньшим усилием, в иных местах они взбугрили их, в других разорвали, подняли и поставили ребром. Но эта разрушительная сила была вместе и зиждущей силою: граниты и порфиры вынесли с собою нынешние богатства Урала, его различные руды и цветные камни.

Сев.

Восточный склон Урала падает в Сибирь без предгорий и там, в степи, нет забели. Там и днем и ночью при свете прожекторов работают трактора.

Летят стрепеты на места гнездований — не узнать! Сотни рабочих… и не видели стрепета, как он, свободолюбивый и неуступчивый, улетел.

Дрофа — <1 нрзб.> птица. В степи ямки с водой, трактор <1 нрзб.> заедет. Тут и дрофы приладились.

А с Урала все тронулись на Машстрой.

Цветные камни

Давно ли было всем так, что только южное солнце дает цветы. На севере больше цветов. И еще предрассудок, будто цветные камни рождаются тоже под влиянием южного солнца. Теперь оказалось, что на мрачном Урале больше цветных камней, чем на юге, и что даже такие неповторимые в мире камни есть, как александриты и проч. И когда все это оказалось, то стало всем простым людям на Урале так, будто в этих камнях сама неповторимая вечность.

Но теперь химия, достигая температуры плутонических сил в лаборатории, делает то же самое, что делал когда-то Плутон. Бог Плутон работал на царей. Химия работает на всех. Как бы в раздумывании остановилась новая власть перед этим делом. И все прекратилось… Но Зверев… Встреча мальчика со Зверевым.

(Ударник 50 лет).

Камни.

Перстень — знак отличия патриция от плебея.

Браслеты: зарукавья, запястья.

Монисто — ожерелье (из жемчуга, бус и т. п.).

Екат. II — век бриллиантов и цветных камней (дарили алмазы).

Драг, камень — это орудие внешнего отличия.

Плутонические силы земли.

1) Не было бога Плутона — это люди воодушевили так безличные силы внутренние огненной Земли. И плутонические силы эти, создавая алмазы, рубины, изумруды, сапфиры так, что камни эти стали похожими на кладовые света, а значит, и нашей вечной радости — никак не могли думать, что эти кладовые радости сделаются орудием внешних отличий между людьми. Все эти силы…, и на Урале семилетний мальчик Кир из деревни Кедровый Починок с восточного склона Среднего Урала свою страсть к поискам камней получил… прямо как бы из рук самого бога Плутона. Как всегда началась искательная страсть с пустяка…

Алмаз укрощает ярость и сластолюбие, дает воздержание и целомудрие.

В небесно-голубой бирюзе (сохраняются?) отражаются былые ясные безоблачные дни, вся минувшая радость.

Арабы камни считают звездами.

Алмазный, рубиновый, сапфировый, изумрудный трон Великого Могола. Горному делу и культуре драгоценных камней у нас положил начало Петр I.

Алмазная мельница Петра I в Петергофе.

В 1755 г. в Екатеринбурге шлифов, фабрика.

Индия — алмазами, Бразилия — алмазами, Цейлон — сапфирами, рубинами, Перу — изумрудами, Египет — яшмой, хризалитами, Китай — <1 нрзб.>, Персия — бирюзой.

Урал — топазами, каких на свете нет — синие топазы, малиновые шерлы, фианиты, александриты. Но алмазов на Урале мало. Но может быть еще есть и такие, каких на свете нет?

Уральские камни в пегматите (<1 нрзб.> гранит) отдельными гнездами, или свободн. кристаллами в жирной глине, или приросшие к породе.

Близость ур. камней узнается по увеличивающимся кружкам и более правильной кристаллизации сост. частей гранита, причем дымчатый кварц попадается большими кристаллами, «смоляками». Эти правильно образованн. <3 нрзб.> над пустотой, где — топазы и аквамарин.

Буро-красный венис и черный шерл в виде лучистых скоплений («кустов») сопровождают топазы и аквамарин.

Аметисты вместе с горным хрусталем тоже в пустотах, прикрепленные к кварцу.

Малиновые шерлы в пегматите.

Изумруд, александрит и фианит — их месторождение — бурый слюд, сланец, который часто выходит на поверхность земли и так может быть найден.

Изумруды часто на поверхности земли между корнями выворотня.

Самый большой 101 ¼ карат. Наш 20 карат.

23 Января выехали в Свердловск и вернулись 23 Февраля. Целую неделю по возвращении хворал (кашель, насморк и пр.) и отпечатал всю фото-работу.

1 Марта. Строительство на Урале для меня привлекательно тем, что это не «дело» в том смысле, как сложилось во мне понимание дела под влиянием жизни родного мне самого купеческого города Ельца («в Елец, к образованным купцам!»{218} — Чехов). Поистине дела в Ельце относились прежде всего к личному поведению «делового» человека, напр., что копейка рубль бережет, что по одежке протягивать ножки и т. п. Благодаря такому нравственному кодексу создавались такие огромные, миллионные дела, как напр., махорочная фабрика Романова, подразумевавшая всем нам известного Никона Иванова, который в слободской трущобе, в «каменьях» начал свое дело, кажется, с починки гармоний. Биография таких замечательных людей была для нас как бы житиями святых, направленных в сторону земного стяжания. И вот отсюда вытекало понятие «дела» как мрачного подвига. Мы <2 нрзб.> молодежь, были <1 нрзб.> революционерами и очень издевались над всей этой нравственностью купеческого Ельца. Но отрицая, мы ведь необходимо имели перед собой предмет отрицания: купеческий быт с его «делом». Такое деятельное отрицание есть длительный процесс, в котором, конечно, бывали минуты сомнения. Да и как не сомневаться при <1 нрзб.>, если их «дело» как-никак, а дает реально всем необходимые материальные ценности, а материальные результаты нашего дела теряются в тумане отдаленнейшего будущего. И вот когда теряешься, бывало, в сомнениях, то встает из недр родового прошлого как необходимость, как неминучесть и смерть и вечность, и роковой голос слышится: «Надо делом заниматься, а не утопией».

В катастрофический момент борьбы с «делом» занятие литературой было для меня истинным спасением: ведь это не было «дело», скорее наоборот, а между тем посредством этого «недела» можно было жить. Я уверен, напр., что мое стремление к реализму и даже больше — к физическому <уплотнению?> слова происходит субъективно от борьбы с елецким «делом»: посредством физики слова добиться тех же результатов, каких добивались купцы производством реальных ценностей.

То, что я увидел на Урале, существует, конечно, и в Москве, но я не могу это в Москве видеть, потому что я хорошо помню вид филипповских калачей, расстегаев{219}. И не только одна память прошлого не дает в Москве ясно видеть новое: как бы то ни было, Москва является все-таки тылом в отношении передовой позиции строительства Урала и Юга, а в тылу все равно <1 нрзб.> дело о войне с немцами или с косными силами природы. Только на Урале я понял посредством глубокого чувства, что новое строительство значительно именно тем, что это строительство — не-дело в том смысле, как далось мне это понятие, что истинно железные люди, которые стали во главе этого строительства, только потому и стоят, что совершенно отрицают старое «дело».

Ближе всего это не-дело к войне, потому что, во-первых, как на войне тут действуют массы. Вагоны переполнены, вокзалы набиты людьми из разных, часто отдаленных краев, и все эти, прямо сказать, народы находят себе место, мало того: их не хватает. Точно так же, как на войне, отправляясь на позиции, бывает, встречаешь множество обратно идущих людей, которых называли самострелами или «пальчиками». Так точно и теперь много летунов, которые пришли сюда в лаптях, а уходят в сапогах. На Урале, например, как нам сообщили….