Михаил Пришвин - Дневники 1930-1931

• Название: Дневники 1930-1931
• Автор: Михаил Пришвин
• Издательство: ООО «Изд-во "Росток"»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-94668-041-2

Книга дневников 1930–1931 годов продолжает издание литературного наследия писателя.

Первая книга дневников (1914–1917) вышла в 1991 г., вторая (1918–1919) — в 1994 г., третья (1920–1922) — в 1995 г., четвертая (1923–1925) — в 1999 г., пятая (1926–1927) — в 2003 г., шестая (1928–1929) — в 2004 г.

Публикуется впервые.

---

Барсук — собака не берет его, енот притворяется мертвым.

24 Августа. Несколько дней тому назад в природе произошла перемена, стало ясно, и главное, в ясности явилась благодатная прохлада, как у нас осенью, чувствуешь, что впереди-то непременно будут истинно прекрасные дни и по-видимому эти муки заключения в парник кончились. Нет по ночам больше уже летающих светляков, и когда вспоминаешь Фуругельм, то кажется, был в какой-то другой, тропической стране.

Из совхоза Майхе через реку, слитую из рек Майхе и Батальяндза, видны громадные казармы, собиравшие в себя в императорское время значительные войска, теперь там, в этом Шкотове, расположенном в самой глубине Уссурийского залива, собран лагерь заключенных и видно, как на островном мысу, отделяющем Манхе от залива, они убирают сено. А по реке непрерывно плывут плоты в море, на плотах корейцы, они доедут до моря, станут на якорь и будут дожидаться японского парохода, который увезет этот лес к себе.

Розанов ошибался, выдвигая пол на место как бы единственного фактора жизни{257}. Стоит только на улицу выйти и увидеть толпу, идущую по своим делам, чтобы предстало все лично-насиженное убожество этой розановской мысли. Но то верно, например, что это как бы общественное отрицание пола больше выражено на европейской улице, чем на азиатской, в европейском чистом доме, чем в китайской фанзе и, вообще, скажем, в Европе отрицательный пол общественной жизни резче проявляется, чем в Азии. Вместе с тем, конечно, теряется в Европе и сила родства между людьми. Знаете, как где-нибудь в Швейцарии, вокруг много людей, а ни им до них, ни тебе до тебя, ни тебе до них решительно никакого дела, и даже подчас вовсе не замечаешь людей, как будто один живешь, и все обычаи, все порядки, костюмы, весь стандарт устроен как будто именно для того, чтобы не замечать друг друга, укрываться, и среди людей быть одному. Да, конечно, очень противно, когда тебя в упор разглядывает азиат, не хорошо тоже и равнодушие европейца, человека совершенно делового и знающего только свой деловой час, а не тебя. Что лучше? Можно ли сказать, что современная европейская общественность отрицательна к роду и тем самым к полу? Иначе сказать, что современное дело идет против родни. В этом и есть мысль Розанова.

Вот если совсем просто сказать о великом, то Китай потому Китай, что народ, а Европа — машина.

Было великое разделение живого мира — на одной стороне была способность делать орудия, и начался животный мир, другая часть осталась просто расти, и так остались растения.

Так если бы не было возможности <1 нрзб.> Европы в Китай, то Китай и Европа были бы две формы жизни: на одной стороне машина, на другой…

Дальн. Восток.

Владивосток.

Остров Путятин.

Романовск. Петр Васильевич.

Катерина Степановна.

Юлия Николаевна.

Милочка.

Директор зверов. совхоза Кулигин в частной беседе поддержал нелепый слух, будто ребенок старшего егеря Машкова (Григор. Афан.) родился у него от какой-то приезжей. Вот тогда Машков, чтобы сорвать на ком-нибудь зло — донес на заведующ. крольчатника Тропарева, будто он князь по своему происхождению и <2 нрзб.> служил, и Тропарева лишили голоса, вместе с ним лишили голоса жену заведующего <1 нрзб.>, оказавшуюся действительно урожденной княжной, а также прихватили китайца не то за контрабанду, не то за торговлю. Кстати, китаец ничего не говорил по-русски, кроме «моя ходи за «мадам» и т. п., и потому лишение голоса китайца было веселым эпизодом в разгоревшейся борьбе всего совхоза, распавшегося на две партии: Машковых и Тропаревых.

Солнечные ожоги.

б. Разбойник.

<1 нрзб.> Григор.

Васил. Горовой.

Утренники.

Рев изюбрей.

Михаил Семенович, 19 в. 5 улица, 3-я дача.

Киселев психолог. Улица жертв Революции, д. 8, к. 8а.

Петр Васильевич

Екатерина Степановна

Юлия Васильевна мать

—  Романовские

Машков Григорий Афанасьевич, егерь, очертивший круг.

В зверокомбинате узнал, что экономической стороны звероводства почти не существует. Познакомился с Гончаровым, который переходит куда-то с Римс.-Корсакова. Итак, все директора, которых я видел за месяц, переходят: Елисеев, Дулькейт, Гончаров, Батурин, Юдин. Когда я указал на это, как на слабое место, кто-то ответил мне словами Форда, что успех предприятия был обеспечен непрерывной реконструкцией. На это пришлось сказать, что там реконструкция шла от хорошего к лучшему, у нас же… Послезавтра 26 Августа еду на Сидеми, сопровождать меня будет выдвиженец на научную работу Янушкевич Анатолий Павлович. Буду просить показать мне Кедровую падь.

Был в Музее. Коллекции собраны значительные, но за ними не чувствуется органической научно-общественной работы. Обыкновенный казенный современный музей.

Актиния пристраивается к раковине рака-отшельника и потихоньку вместе с ним едет.

Такое содружество рака-отшельника с губкой.

Почему медузы бывают годами, а нынче их нет? Рыба Прилипало, с помощью ее ловят черепах.

Кета-цветок, т. е. цветет, когда кета идет.

Даниленко Дмитр. Андр., пушной чел., послед двер. по Киаиской, 3-й этаж в здан. Комбин.

Усвоить правило: во всяких публичных местах вмешиваться в споры исключительно при необходимости самой крайней.

К рассказу о барсе Самсоне: изобразить момент его жизни, когда после домашней обстановки Янковский первый раз вывел его в тайгу, и барс, напр., залег за камень, и только глаза были видны.

25 Августа. Когда С. М. поступила врачом в один город на Дальнем Востоке, поваром в ее больницу нанялся один богомольный китаец Ювен-юн. В Шанхае у него была старая мамка и еще жена старшего брата с тремя детьми. Ювен-юн имел план на десять лет, чтобы устроить эту семью, поставить на ноги «мало-мало» малышей, а самому уйти в горы совсем и молиться богу с монахами. Ювен-юн был очень хороший, честный человек и не хотел заниматься торговлей вместе с другими русскими китайцами. Он любил говорить, что каждый «купеза» (купец) есть «машинка» (мошенник). Через несколько дней после вступления в обязанности больничного повара три китайца, хлебник, водонос и прачка, живущие в разных отдаленных друг от друга частях города, но соединенных крепко между собой единством места рождения в Китае, привели в сподручные повару мальчика бойку и поручились за него: «наша люди». Мальчик был очень веселый, здоровый с цветущим круглым лицом и прозвище его было Чисыза, значит, вишня. Когда его привели, С.М. велела няньке отвести его в ванную и вместе с няней сама пошла туда. Мальчик не заставил себя ждать, живо разделся, залез в ванну, стал кричать и радоваться и говорить, что ни одному китайскому мальчику нет такого счастья, что у него три мамы: одна мама в Китае, другая мама — доктор, третья мама — няня, этого нет ни у одного китайского мальчика. Так стали жить повар и бойка в больнице, персонал подобран был в больнице на редкость хороший и согласный. К повару-китайцу относились прекрасно, с мальчиком носились, учили его русской грамоте. Китайцы, как известно, народ исключительно чуткий и отзывчивый к мелочам хорошего сердечного отношения. Почему это? Долго жили на земле как народ или много терпели? Трудно передать, какое усердие приложил Ювен к приготовлению пищи, с каким старанием он чистил посуду, никогда не пробовал пищу, но всегда было и вкусно, и верно посолено. Когда его спросили, как это он может делать пищу без пробы, он ответил:

— Русская бабушка пробует ложка и опять ложка в суп — это дрянь, моя пробует нос.

Так стали жить повар Ювен и бойка Чисыза, Ювен много молился богу, постился и когда сам ел постное, то и Чисыза тоже постился, и это значит по-китайски просто ничего не ел. Все забавлялись с мальчишкой, немного учили грамоте, никому и в голову не приходило, однако, вникнуть и глубоко задуматься о сложном влиянии безбожной медицины на мальчика и его начальника с беспрерывным молением и частыми постами. Однажды в кухне поднялся крик, это разгневанный повар старался хлестнуть чем-то бойку, а тот увертывался и кричал, слышалось только два слова: «машинка» (мошенник) и «пенза» (коса). В конце концов, выяснилось, что мальчик Чисыза обрезал себе косу, а Ювен за это хотел стегнуть его и мальчик увертывался и кричал:

— Пенза ю — машинка ю, пенза мию — машинка мию.

Это значило по-русски, что с косами китайцы мошенничают, а и без косы можно жить честно. После этого большого события, о котором, конечно, стало известно, явились все три поручителя, или, может быть, даже попечителя, хлебник, водонос, прачка, и в кухне поднялся великий спор и крик. Мальчик Чисыза объяснил:

— Не хочу быть купеза, всякий купеза — машинка.

После долгих споров, уговоров, Чисыза обещался во всем слушаться Ювена и держался несколько лет, никаких споров в кухне больше не поднималось. Но случилось однажды, эту больницу пришлось ремонтировать капитально, врачу и техническому персоналу дали отпуск на месяц, больных направили в другую больницу. И случилось как раз в этот месяц, у китайцев был строгий пост. Вот когда ремонт был закончен и служащие явились на работу, Чисыза опять поднял в кухне свою революцию и стал кричать. Когда сбежались, оба китайца стояли друг против друга со скрученными салфетками и старались друг друга покрепче стегнуть.