Филипп Александр - Королева Виктория

• Название: Королева Виктория
• Автор: Филипп Александр
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-02973-6

Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу Страстная натура, она почти до безумия любила своего Альберта и, овдовев в сорок два года, до самой смерти слепо следовала лютеранским принципам своего немецкого принца.

Это биографическое повествование без всяких прикрас рассказывает о пылкой и неистовой Виктории.

Перевод осуществлен по изданию:

Alexandre F., de L 'Aulnoi В

La Derniere Reine. Victoria 1819—1901.

Paris: Robert Laffont, 2000

---

Спустя несколько недель Крюгер бежал в Европу. Робертс вернулся в Англию, оставив на Китченера командование английскими войсками в Южной Африке. Для правительства, как и для народа, война была закончена. Но Виктория предостерегала Солсбери, цитируя пессимистические высказывания лорда Робертса: «Мне бы очень хотелось сказать Вашему Величеству, что война вот-вот закончится. Но буры, по всей видимости, пока не собираются складывать оружие».

Англичане потеряли в этой войне шесть тысяч человек. Буры — семь, но наперекор всему они продолжали партизанскую войну против британских войск. Китченер устроил по всей стране концентрационные лагеря, куда сгонял буров целыми семьями: там найдут свою смерть от двадцати до двадцати восьми тысяч заключенных. Спустя тридцать пять лет опытом Китченера воспользуется Гитлер.

В июле Виктория устроила в Букингеме garden-party[148], куда съехалось пять тысяч человек, желающих увидеть своими глазами вечную хранительницу британской короны и символ имперского величия. Вместе с Алике она сделала два круга по саду в pony-cheir: коляску тянули за собой две белые лошадки. Зрение королевы настолько ухудшилось, что она уже не узнавала своих гостей, их имена шептали ей на ухо. Благородные лорды вновь заговорили о ее возможном отречении от престола.

Она страдала от несварения желудка и от бессонницы. Но больше всего ее угнетало то, что она уже не могла вести такой же как прежде активный образ жизни: «Я теперь каждый день отдыхаю после обеда. Подразумевается, что это должно пойти мне на пользу, но на самом деле это пустая трата времени». Ее любимая внучка, Виктория Батгенбергская, готовилась произвести на свет очередного ребенка, и бабушка Виктория попросила дать новорожденному ее имя, «какого бы пола он ни был». Родился мальчик, которого назвали Людвиг-Франциск-Альберт-Виктор. Родители будут звать его Дики. Он станет Льюисом Маунтбеттеном, последним вице-королем Индии. На крестинах, состоявшихся через несколько дней после рождения малыша, королева в течение всей церемонии держала его на руках. Мальчик так крутился, что сбил с нее ее новые очки в серебряной оправе.

В Розенау Аффи умирал от рака языка. Его жена Мария приехала в Виндзор в начале июля со своей дочерью Бэби Би. Не вдаваясь в подробности, она рассказала королеве, что Аффи недавно прошел курс лечения в Геркулесбаде, но оно не принесло ему желанного облегчения. На самом деле кормили его уже только через трубку. 24 июля в Осборн пришла телеграмма, что состояние Аффи безнадежно.

Пролежав довольно долгое время в коме, он умер в тюрингском раю Альберта. «Я считаю, что они не должны были так долго скрывать от меня правду», — горько вздыхала королева. Еще один близкий ей человек ушел из этой жизни... Через несколько дней этому ее сыну исполнилось бы пятьдесят пять лет. Раньше вся семья собиралась в Осборне на его день рождения, и знамена развевались над их швейцарским шале. Она с нежностью вспоминала, как этот изобретательный и восторженный мальчик стоял перед макетами своих кораблей. После смерти Альберта она слишком мало его видела. Пятнадцать лет он прожил на Мальте, будучи командующим Средиземноморским флотом, а последние семь лет провел в Кобурге, взойдя на его престол. На Пасху они встречались на Лазурном Берегу. Слишком редко...

На следующий день Тино, зять Вики и наследник греческого трона, приехал вместе с Берти в Осборн: «Увы, новости, которые он привез мне о моей дорогой Вики, совсем не радостные». 26 августа она, верная своей привычке отмечать дни рождения и смерти своих близких, отмечала день рождения Альберта. Она писала своей старшей дочери, что среди всех этих свалившихся на нее горестей она помнит «тот чудесный день в Сен-Клу, нарядный проспект, украшенный флагами, императора, преподносящего папе великолепную картину, “Битву” (Месонье), и императрицу с элегантной стрижкой...».

Она была в Бальморале, когда на нее свалилось новое несчастье. На сей раз ее внучка Тора Шлезвиг-Гольштейнская, заливаясь слезами, сообщила ей о том, что ее брат Кристиан, дорогой Крисл, подхватил в Претории дизентерию. Через три недели он должен был вернуться домой, доказав свою храбрость на полях сражений... В письмах он уже предвкушал радость встречи с друзьями, близкими и своими собаками. «Ленхен боготворила этого своего сына», — заметила Виктория, со слезами на глазах вспоминая юного принца, такого милого, такого услужливого. Крисл всегда с такой готовностью предлагал ей повезти ее кресло-каталку... От всего этого у нее пропал аппетит, она ничего не могла проглотить, кроме молочного супа: «Как это тяжело — сидеть за столом, будучи не в состоянии что-либо съесть». Чтобы заставить ее заснуть, ей стали давать «дуврский порошок», смесь опия с ипекакуаной.

Все эти смерти, все эти проблемы близких ей людей истощили ее энергию, которой еще год назад восхищалась «Таймс». Впрочем, своей придворной даме она как-то призналась: «После смерти принца-консорта я тоже хотела умереть, но сейчас хочу еще пожить и сделать все, что в моих силах, для своей страны и для тех, кого люблю». Написав мужу, что королева уже неоднократно повторяла ей эту фразу, Мари Малле поделилась с ним пришедшей ей в голову мыслью: «Я вдруг подумала, что она, видимо, просто боится того, что ее место на престоле займет принц Уэльский».

Конечно же она беспокоилась о будущем. Берти был несчастьем для Альберта и, возможно даже, причиной его смерти. В течение последних тридцати лет старший сын постоянно давал поводы для гнева и депрессий Виктории, для всех ее сожалений, всех угрызений совести, всех забот. Сколько же монархий рухнуло вокруг, и во Франции, и в Германии. Этим летом, к примеру, был убит итальянский король! Уверенная в том, что любая из венценосных особ может стать жертвой анархистского заговора, она теперь каждый раз дрожала от страха, когда кто-либо из ее детей или внуков отправлялся куда-нибудь на поезде.

На самом же деле принц Уэльский был не менее популярен в стране, чем она сама и гораздо популярнее, чем Альберт. Как и его благочестивый отец, он уделял много внимания строительству жилья для малоимущих. Его задор, веселый нрав и жизнелюбие помогали ему быстро находить общий язык с самыми разными людьми. Но королева упорно отказывалась признавать его достоинства.

Она призвала его к себе в Бальморальский замок вместе с Артуром. Лорда Уолсли следовало заменить на его посту главнокомандующего британскими войсками. Она желала, чтобы это место занял ее сын. Ей уже однажды отказали в его назначении, когда с этого поста ушел ее двоюродный брат Георг Кембриджский. Но сейчас она настаивала на исполнении своей воли. Если во главе ее армии встанет Артур, то корона будет застрахована от катастрофы. Но Солсбери был целиком занят проведением избирательной кампании. А лорд Робертс, победитель буров, пользовался такой огромной популярностью! Его, а не Артура, назначили главнокомандующим. «Сегодня был мрачный и грустный день», — записала королева в своем дневнике 6 ноября, перед своим отъездом из Шотландии.

На сей раз «благословенный» отдых в Бальморале не пошел ей на пользу. Она так похудела, что в Виндзоре ее портнихам пришлось ушивать все ее черные платья. Через неделю после ее возвращения ее врач, доктор Рид, поделился с принцем Уэльским своей тревогой по поводу ее состояния. Но она не желала дряхлеть. Пока жива она, жива и монархия! Она приняла делегацию ирландских монахинь, которые под бомбами в осажденном Мафекинге ухаживали за ранеными, а в конце месяца нашла в себе силы, чтобы провести смотр Первого лейб-гвардейского полка, вернувшегося из Кейптауна. И даже почтила своим присутствием обед, устроенный для офицеров. Не собиралась она отказываться и от своих ежедневных прогулок, даже если и засыпала во время них под своими многочисленными пледами.

2 декабря Рид писал Берти: «Она уже не та, что прежде. Я начинаю опасаться, что лучше ей уже не будет». А она между тем начала разговоры о поездке в Ниццу. Врачи реагировали на них крайне осторожно: «Это небезопасно и заслуживает серьезных размышлений».

Ее дети надеялись, что исключительная жизнестойкость их матери вскоре возьмет верх над ее недугами. Врач Берти, сэр Фрэнсис Ларкинг, посоветовал ей в качестве стимулирующего средства пить по нескольку раз в день молоко, разбавленное виски.

Но Виктория вообще перестала есть. Однажды вечером слуги даже забыли подать ей заказанную ею на ужин лапшу. На лице ее застыло выражение безграничной грусти: «Я чувствую себя по-прежнему плохо, хотя мне говорят, что дела мои идут на поправку». Тем не менее она собиралась посетить проходившую в Виндзоре Ирландскую промышленную выставку. И 12 декабря Беатриса повезла ее за покупками на благотворительный ирландский базар, устроенный в городской мэрии.

14 декабря, в годовщину смерти Альберта, она уединилась в его мавзолее. На следующий день она как обычно уезжала в Осборн. В своем вагоне-гостиной она ехала в компании своей старинной подруги Джейн Черчилль. Та была поражена изможденным видом королевы. «Именно так выглядят умирающие», — сокрушалась леди Джейн.