Нагиб Махфуз - Любовь под дождем

• Название: Любовь под дождем
• Автор: Нагиб Махфуз
• Издательство: Издательство «Прогресс»
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

«Пансионат «Мирамар» был опубликован в 1967. Роман повествует об отношении различных слоев египетского общества к революции, к социальным преобразованиям, происходившим в стране в начале 60-х годов, обнажены противоречия общественно-политической жизни Египта того периода.

Действие романа развертывается в когда-то очень богатом и фешенебельном, а ныне пришедшем в запустение и упадок пансионате со звучным испанским названием «Мирамар». Этот пансионат играет в романе роль современного Ноева ковчега, в котором находят прибежище герои произведения — люди разных судеб и убеждений, представляющие различные слои современного египетского общества. Однако в отличие от библейских героев, спасавшихся от всемирного потопа, они стремятся укрыться от свежих ветров новой жизни, переждать в тепле и уюте социальную бурю, сотрясающую Египет.

«Капитан» этого современного Ноева ковчега — хозяйка пансионата пожилая гречанка Марианна. Ее первый муж, офицер английских колониальных войск, был убит повстанцами во время революции 1919 года, второго мужа и капиталы она потеряла в революцию 1952 года. Марианна живет воспоминаниями о прошлом, однако это не мешает ей расчетливо вести хозяйство.

В роли «пассажиров» ковчега выступают пять постояльцев пансионата.

---

Все разъяснилось, как я и предполагал. Однако Талаба Марзук ехидно спросил:

— А какое отношение к этому имеет Зухра?

— Я хотела помирить их, а она накинулась на меня!

— А ты настоящий боксер, Зухра! — заметил Талаба Марзук.

— Давайте, пожалуйста, переменим тему, — попросил я.

* * *

Я сидел в кресле, укутавшись в халат и придвинув к себе лампу, и читал Коран, когда раздался легкий стук в дверь.

— Войдите, — сказал я.

Вошла Марианна и уселась передо мной на скамейку. За окном бушевала непогода, и в комнате царил полумрак, так что трудно было определить, который час.

— Я хочу сообщить тебе удивительную новость, — сказала Марианна, едва сдерживая смех.

Я положил Коран на тумбочку и пробормотал:

— Ну говори скорей, дорогая…

— Зухра решила учиться…

Я смотрел на нее, ничего не понимая.

— Она в самом деле решила учиться. Она сказала мне, что будет каждый день уходить на один час на занятия…

— Это действительно удивительная новость.

— В нашем доме на пятом этаже живет учительница, и Зухра договорилась с ней об уроках.

— Да, удивительное решение!

— Что касается меня, то я ничего не имею против. Жалко только ее денег — ведь ей придется платить учительнице.

— Это благородно с твоей стороны, Марианна, но я очень удивлен!

Когда Зухра принесла мне послеобеденный кофе, я сказал:

— Хитрушка, ты что же это скрываешь от меня свои новости?

— Я ничего не скрываю от тебя, — застенчиво улыбнулась она.

— Ты ведь решила учиться? Скажи мне, как это пришло тебе в голову?

— Все девушки учатся. Таких сейчас много.

— Но ведь прежде ты не думала об этом. — Я весело засмеялся. — Ты говорила себе, что красивее их, хотя и не так образованна… не так ли?

Во взгляде ее светилась радость.

— Но ведь это еще не все… — продолжал я, выдержав паузу.

— Что же еще?

— Еще есть наш друг Сархан аль-Бухейри…

Ее лицо залилось румянцем.

— Что касается твоего решения учиться, то это прекрасная мысль, — сказал я одобрительно, — а вот Сархан…

— Что же он?

— Эти юноши себе на уме!

— Все мы дети Евы и Адама, — ответила она с досадой.

— Да, конечно, но…

— Мир изменился, разве не так?

— Мир изменился, но они еще не изменились…

В ее взгляде отразилась работа мысли.

— После того как научусь читать и писать, я стану учиться какой-нибудь профессии, например портнихи, — сказала она.

Я боялся ранить ее чувства и поэтому лишь осторожно спросил:

— Он действительно любит тебя?

Она кивнула.

— Да сохранит тебя аллах и пошлет тебе счастье.

Время от времени я помогал ей в занятиях по овладению грамотой. Все в пансионате уже знали о том, что она учится. И никто не смеялся над Зухрой, во всяком случае в ее присутствии. Я был уверен, что каждый из нас в той или иной степени одобрял ее действия. Талаба Марзук следил за развитием событий, от его пристального внимания ничто не могло ускользнуть. Однажды он сказал мне:

— Какова же будет развязка в истории Зухры? Может быть, мы получим однажды киносценарий, как ты думаешь?

Я послал его к черту.

* * *

Как-то вечером я, по обыкновению, отправился в холл и увидел там Зухру, сидящую на канапе с незнакомой девушкой, очень изящной. Я догадался, что это учительница. Она пришла сюда потому, что у нее в квартире нельзя было заниматься — у ее родителей были гости. С тех пор она не раз приходила в пансионат и не могла нахвалиться своей ученицей.

Однажды, когда Зухра принесла мне кофе, я заметил, что она очень мрачная. Я спросил, здорова ли она.

— Как бык!

— А занятия?

— Все в порядке.

— Значит, дело в нашем друге аль-Бухейри! — заключил я.

Мы помолчали, прислушиваясь к шуму дождя.

— Мне тяжело видеть тебя такой угнетенной, — сказал я.

В ее глазах засветилась признательность.

— Что же случилось?

— Счастье покинуло меня.

— Я давно и не раз говорил тебе…

— Все это не так просто, как ты себе представляешь! — Она с грустью смотрела на меня. — Что мне делать? Я люблю его. Что делать?

— Ты думаешь, он обманывает тебя?

— Нет, он тоже любит меня, но все время говорит о каких-то трудностях.

— Но если человек любит…

— Он любит меня, — повторила она настойчиво, — однако постоянно говорит о трудностях.

— Но раз вы любите друг друга, ты сама должна знать, что делать.

— Да, я, конечно, знаю, что нужно делать, но сделать этого не могу.

* * *

— Пойдем, — прошептала Марианна, — пришли родственники Зухры.

Я направился за ней в холл. Там сидели сестра Зухры и ее муж. Зухра стояла посреди холла и смотрела на них твердо и решительно.

— Это хорошо, что ты пришла к мадам, — сказал мужчина, — но это позор, что ты убежала.

— Ты опозорила нас на всю деревню, — подхватила сестра.

— Я свободна, и никому до меня нет дела! — гневно возразила девушка.

— Если б твой дед мог приехать сюда!

— У меня нет никого после смерти отца.

— Стыдно говорить так. Ведь дед хотел выдать тебя замуж за достойного человека.

— Он хотел продать меня.

— Аллах простит тебя… поедем домой…

— Я не вернусь.

Муж сестры хотел что-то сказать, но Зухра опередила его.

— А тебя вообще это дело не касается. Я здесь работаю, а не развлекаюсь и живу на то, что зарабатываю в поте лица.

Мне казалось, что они готовы были высказать свое мнение о мадам, о пансионате, о статуе девы Марии, однако не посмели.

— Зухра — дочь человека, которого я уважала, — сказала Марианна, — и я отношусь к ней, как к дочери. Если она захочет остаться, я буду рада. — И посмотрела на меня, ища поддержки.

— Подумай, Зухра, и выбирай, — сказал я.

— Я не вернусь, даже если вернутся мертвые! — решительно повторила она.

Визит родственников Зухры закончился неудачей. Уходя, муж сестры бросил в лицо девушке:

— Убить тебя мало!

После их ухода мы долго не могли успокоиться.

— Скажи честно, — обратилась ко мне Зухра, — ты считаешь я неправильно поступила?

— Я бы хотел, чтобы ты возвратилась в деревню!

— Возвратиться… на позор и унижение?

— Я сказал «хотел бы», Зухра, то есть я был бы рад, если бы, вернувшись, ты нашла там свое счастье.

— Я действительно люблю землю и деревню, но я не люблю произвол!

Воспользовавшись моментом, когда мадам вышла, Зухра с грустью призналась мне:

— Ведь здесь у меня любовь, учеба, надежды!

Я понял, что тяготило ее. Так же, как и она, я покинул со своим отцом деревню, которую любил, но жить в которой не мог. Только благодаря своему упорному труду я сумел получить образование. Так же, как и ей, мне бросали глупые обвинения, говорили, что я заслуживаю смерти. Так же, как она, я обрел здесь любовь, радость познания, надежды. Да пошлет тебе, Зухра, аллах счастье большее, чем мне!

* * *

Была уже поздняя осень. Но в Александрии этого совсем не чувствовалось — дни стояли теплые, светлые; с чистого голубого неба струились мягкие солнечные лучи.

В один из таких погожих дней я остановился на площади ар-Рамль у киоска, заваленного книгами и журналами в пестрых цветных обложках. Продавец Махмуд Абуль Аббас улыбнулся мне и сказал:

— Господин бек?

Я подумал, что ошибся, расплачиваясь за книги, и вопросительно взглянул на него.

— Господин живет в пансионате «Мирамар?»

Я кивнул.

— Прошу извинить меня. Есть у вас в пансионате девушка по имени Зухра?

— Да, — ответил я, заинтригованный.

— А где ее родные?

— Почему это тебя интересует?

— Прошу извинить меня. Я хочу посвататься к ней.

— Родные ее в деревне, — сказал я, немного подумав. — Но, мне кажется, она не в ладах с ними. А Зухра знает о твоем намерении?

— Она иногда приходит за газетами, но я не осмеливался с ней заговорить.

В тот же вечер он навестил мадам и попросил у нее руки Зухры. После его ухода мадам переговорила с Зухрой и та, не задумываясь, решительно отказала ему.

Талаба-бек, услышав об этом, сказал:

— Ты, Марианна, испортила девушку. Отмыла ее, одела в свое платье, она общается с интеллигентными юношами, и вот в голове у нее уже бродят разные мечты. Это все может иметь лишь один конец!

Когда Зухра принесла мне в комнату кофе, я сказал ей:

— Тебе нужно хорошенько подумать об этом…

— Но ты же все знаешь! — нехотя ответила она.

— Нет вреда лишний раз подумать и посоветоваться.

Она с упреком взглянула на меня.

— Ты видишь во мне жалкое существо, которому незачем смотреть вверх!

Я сделал протестующий жест: