Коллектив авторов - Граница не знает покоя

• Название: Граница не знает покоя
• Автор: коллектив авторов
• Издательство: Книжно—журнальное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1958

---

Нет, это бесполезно — надо менять прокладку.

Сизая вонючая муть уже заполнила отсек. В глазах поплыли круги, дышать стало тяжело, по вискам будто молотками били. Гогоберидзе первым почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота и слабеют колени.

Менять прокладку — это значит заглушить двигатель, разъединить фланец коллектора... В общем — вывести дизель из строя минимум на полчаса. И это — в момент, когда катер преследует нарушителя!

— Надеть противогазы! — приказал Федяев.

Дышать стало легче.

— Подготовить маты!..

Вооружась асбестовыми матами, проволокой, инструментами, мотористы в противогазах снова атаковали повреждение. Фланец обмотали асбестом, закрутили поверх проволокой, осмотрели, убедились: прочно, надежно.

Устало опустились тут же у дизеля — минутку посидели, уперевшись руками в мотор и борт.

В отсеке посветлело.

— Противогазы снять,— разрешил Федяев,

Содрали маски, облегченно вздохнули, утерли потные лица. Посмотрели друг на друга и улыбнулись: дизель продолжал работать!

— По местам стоять! — напомнил старшина, и каждый занялся своим делом.

«Надо командиру доложить,— спохватился старшина Федяев, но, подумав, пожал плечами: — а чего докладывать? Мелкое повреждение, устранено на ходу,— все в порядке».

...Чутьем пограничника и моряка Золотов определил: подошел момент, когда преследовать нарушителя таким ходом становится уже опасно. Можно невыгодно обнаружить себя, а то даже и напороться в темноте на преследуемого. Тем более, что нарушитель, видимо, поверил, что оторвался, и пошел спокойнее.

Командир вызвал к себе старшину Голубева, матросов Чистякова и Гарбуза — наиболее ловких и смелых. Посвятил их в свой план. Он пришелся по душе смельчакам.

— Значит, так,— резюмировал капитан—лейтенант.— Если их посудина окажется хрупкой, то рискнем посмотреть — чей борт крепче. А вы уж тут...— и Золотов сделал энергичный жест.

— Не сомневайтесь, товарищ капитан—лейтенант,— не впервые! — заверил его Голубев.

— Готовьтесь,— отпустил людей Золотов и вздохнул про себя: «Только бы там сейчас «заглушку» не выключили! Да нет, не должно бы...»

— Глуши моторы! — передал он мотористам.

Рев дизелей захлебнулся и умолк. Шум моря и ветра сразу стал как бы громче и явственнее. Катер закачался на волнах сильнее, но мягко.

Несколько пар ушей насторожились и одновременно уловили недалекий рокот моторов. Еле различимый, он все же доносился порывами ветра.

Вперед!

Серый утюг катера рванулся, разглаживая складки волн.

Стоп!

В относительной тишине штормящего моря слышатся чужие моторы: ближе.

Обстановка внешне не представляла сложности. Граница шла в широтном направлении. Параллельно ей, на восток, шел погранкатер: граница — близко справа, берег — далеко слева. Впереди удирает судно—нарушитель (Золотов догадывался, что это какой—то катер}.

Естественно, Золотову следовало бы, приняв правее, зайти между нарушителем и границей, отрезать этим маневром врагу путь бегства за рубеж, и, «отжимая» его от границы, сблизиться и задержать,— как это обычно и делается.

Однако командир погранкатера решал тактические задачи творчески, по обстановке, а не «по правилам». И сейчас «правильное» решение его не устраивало. Почему?

Очень просто: ветер изменился.

Сейчас он дул с моря, с границы к берегу.

Если зайти между «целью» и границей — ветер предательски донесет нарушителю рев дизелей, и погранкатер будет обнаружен, прежде чем сам увидит врага и сблизится с ним.

А почему бы не сделать наоборот? Приняв все меры предосторожности, зайти именно с подветренной стороны и, превратив ветер в своего союзника, подкрасться вплотную к нарушителю и нежданно—негаданно взять его!

Именно таким и был план Золотова.

На приглушенных моторах, останавливаясь, прислушиваясь и снова продвигаясь, катер скрытно, будто перебежками, подкрался к нарушителю и...

Старший лейтенант Санаев, старшина Голубев, Гарбуз и Чистяков, вцепившись в леер, застыли, изготовясь на борту. Сигнальщик нацелил прожектор. Забыв про болезнь, слился с пушкой старшина Гусак, стиснул зубы и ручки штурвала рулевой Гриценко.

...Сигнал!

Катер рванулся вперед, луч прожектора вспорол ночь и выхватил из тьмы катер типа «Тритон», носовая спарка злобно тявкнула двойным предупредительным выстрелом, который вдребезги разнес колпак на его локационной мачте.

Попадание это, прямо скажем, было случайным. Зато именно эта случайность и доконала испугом растерянность нарушителей. К тому же, ослепленные, они ничего не успели предпринять, как Золотов уже приглушил дизеля, а Гриценко пропел катер впритирку по борту «Тритона». И в этот момент с катера на борт «Тритона» метнулись три моряка, четвертый — Гарбуз — чуть замешкался и, недопрыгнув, скрылся в ледяной воде.

— Лево на борт! — заметив это, крикнул Золотов, и Гриценко сразу положил рули. Катер пошел на круг, чтобы вернуться к утопающему, и отдалился от «Тритона».

Этим не преминули воспользоваться нарушители. Четыре головореза выхватили пистолеты,— жизнь и успех решала доля секунды.

— Разнесу, гниды! — с гранатой на замахе рванулся вперед Голубев, заслонив собой Санаева. — Бросай оружие!..

В шлеме, в спасательном нагруднике, с гранатой в руке и огнем в глазах, он в этот миг походил на героя картины Дейнеки «Севастопольцы» (только — в зимнем варианте) и один являл собой фигуру более устрашающую, чем спокойный Санаев с пистолетом и Чистяков с автоматом — вместе взятые. И диверсанты не выдержали.

Брякнулись пистолеты, поднялись руки.

— То—то же! — внушительно бросил старшина, подбирая оружие.

Теперь уже совсем неожиданный громыхнул выстрел. Голубев оглянулся: пистолет Санаева курился едким дымком.

— Заберите еще один,— кивнул он старшине на пятый воронёный «байярд». Только невозмутимый Санаев мог в данной ситуации заметить руку с пистолетом, высунувшуюся из—за двери в ходовую рубку. Так появился еще один — одетый во все советское — немолодой верзила с простреленной кистью. Как и подтвердилось позже, он был главарем шпионско—диверсионной группки.

— Перевяжите его, велел Санаев Чистякову, взяв наизготовку автомат матроса.

Всего в чреве «Тритона» било восемь человек: моторист, рулевой, матрос, боцман, командир катера, главарь и двое его подручных. Первые трое олицетворяли пассивную покорность судьбе.

В каюте нашли чемодан со всякой шпионско—диверсионной всячиной, разные вещи, и в одном из рундучков почему—то — пять пар наручников.

— Мерси, о—кей,— кивнул Голубев боцману, капитану и диверсантам и соединил наручниками их запястья.— Так, знаете, как—то спокойнее, товарищ старший лейтенант. Пусть пока хоровод водят,— улыбнулся старшина офицеру и скомандовал «хороводу: — Формарш!..

Овечку—моториста Санаев решил оставить у моторов. Остальных заперли в тесном кубрике.

Тем временем, выловив из воды полузамерзшего Гарбуза, к «Тритону» подошел катер.

— Ну, как тут у вас — без происшествий? — в мегафон спросил Золотов.

— Без! Все в порядке,— отозвался Санаев.— Что с Гарбузом?

— На борту. Принимайте буксир. Слабины дам побольше — чтобы не рвало.

— Благодарю, не нуждаемся: имеем свой ход.

— Вот даже как? Отлично!..

Голубев встал за штурвал «Тритона», старший лейтенант взялся за прокладку курса, Чистяков принял охрану кубрика и надзор за мотористом.

Зарываясь в волну, «Тритон» полным ходом шил в квадрат Д—2—И. За ним, ухая на водяных валах — «у—хх!.. у—хх!..» — следовал катер.

— А ведь их с большого судна спустили на воду — и совсем недавно,— стоя за штурвалом, будто бы ни с того ни с сего высказался Голубев.

Большому судну подвесить вместо спасательного вельбота небольшой катер или даже взять его просто на палубу, а потом в море спустить на воду — сложности не составляет. В дальнейшем выяснилось» что это так и было.

— Да. Часа два тому назад,— не отрываясь от карты, подтвердил старший лейтенант, затем выпрямился и уже внимательно посмотрел на старшину: — А вы из чего это заключили?

— Свеженькие они все, товарищ старший лейтенант, не уставшие. И горючего почти полные баки. Если бы от своего берега шли — этого не могло быть.

Офицер молча кивнул и снова склонился над штурманским столиком. Закончил составление какой—то таблицы, выпрямился и снова посмотрел на Голубева:

— У вас действительно острое зрение. Чекистское. Обшарил все ящички стола и возмутился, держа таблицу в руках.

— Черт! Даже кнопок не имеют!

— Разрешите, я сделаю, товарищ старший лейтенант...

Передав офицеру штурвал, Голубев оторвал прибитую у двери рамку, вытащил из нее полупристойную открытку и вставил таблицу. Распрямил пальцами гвоздики и приложил рамку к переборке над столиком: