Леонид Млечин - Поединок (сборник). Выпуск 14

• Название: Поединок (сборник). Выпуск 14
• Автор: Леонид Млечин
• Издательство: Издательство «Московский рабочий»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1988
• ISBN: 5-239-00142-1

Поединок: Сборник. Вып. 14 / Сост. Э. А. Хруцкий. — М.: Моск. рабочий, 1988. — 447 с.

В четырнадцатый выпуск ежегодника «Поединок» вошли повести и рассказы Н. Леонова. Л. Млечина, П. Алешкина, Е. Богданова и др. Их произведения познакомят читателя с работой пограничного контроля, расскажут о закулисной деятельности военных кругов Японии и США. Необычен жанр произведения А. Ваксберга — «полемический детектив в документах и комментариях», который традиционно поднимает нравственные проблемы.

В антологию «Поединка» вошли повесть Н. Н. Шпанова (1896-1961) «Домик у пролива» и рассказ «Джимми».

© Издательство «Московский рабочий», 1988 г.

---

РАССКАЗЫ

Евгений Богданов Двойник

Я жив. Но жив не я. Нет, я в себе таю

Того, кто дал мне жизнь в обмен на смерть мою.

П. Флеминг. «Озарение»

1

Последние ночи перед поездкой его не оставляла тревога. Мой бог, сколько лет он собирался в Россию, сколько раз отговаривал себя от этого шага! Но вот сомнения позади, пятый день доктор Хельмут Иоганн Лемке, доцент секции математики, гостит в Москве и благодарен провидению, подарившему эту поездку. Впрочем, приглашение исходило от ассоциации советских голографов, следовательно, герр Лемке искренне благодарен ассоциации.

Ни скрытой враждебности, ни коварных вопросов, ни навязчивого внимания — ничего этого не было и в помине. Пожалуй, он мог бы посетовать как раз на недостаток внимания, так как между утренними и вечерними заседаниями был практически предоставлен самому себе. В программу конференции входили просмотры методических фильмов. Лемке видел их много раз, в некоторых сам принимал участие как соавтор или консультант, и, таким образом, отказ от просмотров давал ему дополнительный ресурс времени. И Лемке использовал его для знакомства с русской столицей. Это было очень полезно. Он точно бы исцелял себя впечатлениями, наслаивая их на свое прошлое, и прошлое с каждым днем отступало, таяло в его памяти, как давнее, преодоленное заболевание.

Москва при близком знакомстве оказалась таким же пчелиным ульем, как любой крупный современный город с аналогичными урбанистическими проблемами. С одной из них Лемке столкнулся сейчас на площади перед отелем «Киевский», где имел номер. Только что прошел сильный ливень, и проблема представляла собой гигантскую дождевую лужу, колыхавшуюся на асфальте непреодолимой водной преградой.

Толпа, вынесшая Лемке из чрева метро, напирала сзади; он стоял уже почти что в воде. Стайка индусов, задрав белые сари, с журавлиным курлыканьем переправлялась вброд. Несколько смельчаков с туфлями в руках последовали их примеру. Лемке решил обойти лужу слева, со стороны вокзального дебаркадера, напоминающего станцию эсбана «Александрплац». Забирая влево, он оказался на стоянке такси. От подъезда отеля его отделяло не более полусотни метров, но лужа здесь была много глубже, машины форсировали ее по радиатор в воде. Тогда Лемке пришло в голову взять такси. Он допускал, что водитель такси может не согласиться на столь незначительную дистанцию, но попробовать стоило. В конце концов, он оплачивает посадку, что составляет двадцать копеек, и один километр пробега, то есть еще столько же. Плюс десять процентов чаевых. Совсем неплохие деньги за полминуты работы.

«Интересно, — мимолетно подумал он, — как чисто технически фюрер предполагал затопить Москву?»

Свободных такси не было. Он уже отчаялся, когда подле него притормозил обшарпанный кабриолет марки ГАЗ-69. Водитель, совсем девчонка, легла на сиденье, чтобы дотянуться до пассажирской дверцы. Открыв ее, сделала приглашающий жест. На мгновение Лемке ослепили ее круглые незагоревшие груди, мелькнувшие в вырезе спортивной майки.

— Эй, чего топчешься? — рассмеялась она. — Садись, перевезу!

Лемке просиял благодарной улыбкой, вскочил в кабину.

— Видать, колодцы забились! — девчушка со скрежетом включила скорость. — Прочистить некому... Ладно, если свои! А если иностранцы? Просто срам. Между прочим, сейчас идет международная конференция. По голой графике. Слыхал?

Лемке посчитал за лучшее промолчать.

— Дед, тебе ведь на остановку? Тогда с прибытием!

— Спасибо... — не без грусти поблагодарил он. Вообще-то для своих пятидесяти пяти он неплохо выглядел: худощав, подтянут, но для этой девчушки, увы... дед. Гроссфатер.

Покинув кабриолет, Лемке оказался на автобусной остановке, чуть дальше, чем было нужно. Но отсюда до входа в отель он мог, не замочив туфли, пробраться по цокольным отмосткам здания. Лемке поздравил себя с удачей и машинально скользнул взглядом по автобусному табло.

Этого делать не следовало.

Номер маршрута не говорил ему ровно ничего, но название конечного пункта — Немчиново — пронзило мозг высверком молнии. То самое прошлое, погребенное временем, которое он хотел бы навсегда забыть, высветилось вдруг объемно и ярко, как спектральная голограмма.

Немчиново была родная деревня Пауля — Павла Ледкова, его двойника, убитого в X. на юге Германии 13 апреля 1945 года осколком фугасной бомбы. В тысячный раз Лемке увидел русского, истекающего кровью, все в той же неловкой позе, в какой тот рухнул на груду щебня. Точно так же лежал бы он, Хельмут Лемке, если бы осколки, ранившие и его, пришлись на два дюйма выше. Подбежал наставник Фукс, и он услышал его скрипучий голос: «Не каждому удается посмотреть на себя после смерти, не так ли... Пауль?» Лемке передернуло: «Я — Хельмут!» — «Прости, мой мальчик, вы так похожи, — проскрипел наставник, склоняясь над трупом Пауля. И тотчас выстрелил вопросом в упор: — Где твой пистолет?» Старая сыскная ищейка, Фукс оставался верен себе в любой ситуации; где пистолет Хельмута, мог знать только Хельмут. Когда часом ранее Фукс отнял у него пистолет, Пауль был в вестибюле и не мог видеть этого. «Пошарьте в ваших карманах!» — срываясь на фальцет, прокричал Хельмут. Фукс удовлетворенно хмыкнул. Затем, близко глядя в глаза, спросил вкрадчиво, что сказал ему Пауль. В адском грохоте разрывов Хельмут не столько расслышал, сколько угадал последние слова русского: он должен отказаться от задания, если хочет жить, ибо провал ему обеспечен. Это было предостережение. Оно означало, что Пауль скрыл нечто чрезвычайно важное, без чего предстоящее внедрение Хельмута в зафронтовой зоне делалось невозможным. Умирая, Пауль дал ему шанс выжить. «Что он сказал тебе?» — Фукс уже не спрашивал, Фукс требовал ответа. Хельмут со стоном замотал головой, пытаясь стряхнуть его руку, вцепившуюся в волосы: «Оставьте меня!» — «Следуй за мной», — приказал Фукс и бегом устремился к спуску в бомбоубежище. Еще один фугас упал возле грузовых ворот. Взрывная волна сбила Фукса с ног. Протащив юзом несколько метров, швырнула в выгребную яму и прихлопнула измятой крышкой. Хельмут захохотал. Его буквально выворачивало от хохота. Так его и унесли санитары — истерично хохочущего и обливающегося кровью.

В госпитале Хельмута несколько раз допрашивали Фукс и дядюшка Руди, пытались выяснить, что утаил Пауль. Прорабатывали пункт за пунктом: семья, семейные отношения, любимая девушка, занятия родителей и прародителей, усадьба, ландшафт, связи с соседями, руководство колхоза, клички, прозвища односельчан, школа, учителя, соученики и соученицы, основные события в деревне Немчиново до ухода Пауля в ополчение... Хельмут клялся, что добавить ему нечего. С дядюшкой Руди, старшим преподавателем школы абвера, его связывали родственные узы, и он заклинал дядюшку оставить его в покое. Дядюшка Руди топал ногами. Пауль, Павел Ледков, был слишком хорошей моделью, чтобы отказываться от рокировки. По агентурным данным, все его родственники погибли, в плен попал из ополчения, присягу не принимал, следовательно, приказ живым не сдаваться на него не распространялся, Это исключало возможную отсидку в русском фильтрационном лагере и возможное разоблачение Хельмута, если Хельмут, внедренный под именем Павла Ледкова, оказался бы под подозрением. После пленения Ледков был вывезен в Германию и из арбайтлагеря сразу попал в имение дядюшки Руди, специализирующегося на подборе моделей. Антропологическое исследование подтвердило его полное сходство с Хельмутом. Степень тождества была столь велика, столь невероятна, что специалисты зашли в тупик: даже монозиготные близнецы разнились больше, чем Хельмут с Паулем. Было бы идиотизмом внять мольбам Хельмута. «А годы, затраченные на подготовку?! — орал дядюшка Руди. — Твоя жизнь нужна рейху, ублюдок!» В свое время Хельмут разочаровал отборочную комиссию: слабое знание русского языка, иррациональное мышление, замедленная реакция. И все-таки его зачислили, хотя тот же Фукс был против. Все эти кунштюки с двойниками Фукс считал шарлатанством — пройдет несколько лет, и у Хельмута выявятся расовые признаки. Дядюшка Руди парировал: по материнской линии Хельмут потомок лужичей, он венд[1], в его жилах течет славянская кровь, будь проклят день, когда мой брат женился. Фукс скрипел язвительно: славянин с тысячелетним арийским ингредиентом! Не кажется ли коллеге, что он намазывает хлеб на масло? Обычно это делается наоборот. Но дядюшка Руди умел убеждать, сумел убедить и тут. Скольким случайностям нужно было возникнуть и соединиться в одну цепочку, чтобы даровать разведке эту блестящую комбинацию! Тем более его бесило слюнтяйство племянника. «Трусливая душонка! Война еще не проиграна!» — орал он и топал ногами, дабы разбудить в нем высокий германский дух и что там еще, по доктору Геббельсу.