Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

• Название: Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947
• Автор: Франц фон Папен
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1911-9

Франц фон Папен, офицер Генерального штаба, политик и дипломат, рассказывает о своей деятельности в Соединенных Штатах накануне и во время Первой мировой войны. Он рисует подробную картину упадка Веймарской республики и указывает причины, вынудившие его сотрудничать с Гитлером, особенно подчеркивая свое открыто критическое отношение к нацистскому режиму. Хотя российскому читателю фигура этого политика представляется достаточно спорной, мемуары Франца фон Папена являются одной из важнейших литературных работ в Германии в послевоенный период.

---

Одной из важнейших проблем восстановления позиций Германии в Центральной Европе оставались наши отношения с Францией. Я потратил много времени в попытках поддержать все мыслимые подходы, которые могли бы послужить к устранению порожденного войной ожесточения. Разрушения в северной Франции вызвали, с одной стороны, глубокую ненависть к boches barbares[50], в то время как в Германии моральное клеймо ответственности за войну значительно перевешивало тяжесть материальной дани, которую мы были обязаны нести. Преодолеть образовавшуюся пропасть казалось невозможным. Вся послевоенная политика Франции основывалась на желании обезопасить себя. Оно проявлялось в позиции Тардье, Массильи и Бриана в Женеве, и в планах устройства Дунайской федерации, и в военных союзах с Польшей, Чехословакией и Россией. Но все это могло в итоге привести только к необратимому расколу Европы. Было чрезвычайно важно изыскать способы изменения умонастроений, стоявших за такой политикой, и найти основу для сотрудничества в интересах сохранения нашего общего европейского наследия.

Универсальные связи, создаваемые католической верой, могли обеспечить одно из возможных решений проблемы, и мне удалось с помощью своих семейных связей провести в этой области неплохую подготовительную работу. В 1927 году германская делегация присутствовала на Semaine Sociale[51] в Institut Catholique[52] в Париже, что привело к частому обмену визитами между ведущими деятелями двух стран. Мы были счастливы познакомиться с такими людьми, как Франсуа Марсаль, граф Феликс де Вогу, Луи Ролан, Шампетье де Риб и многие другие представители мира политики и искусства. Одно из самых приятных для меня воспоминаний касается посещения Берлина французской делегацией во главе со знаменитым полковником Пико, президентом Gueules Cassees[53]. В конце своего трогательного адреса он был настолько любезен, что обнял меня в знак нашей братской преданности делу установления взаимопонимания между двумя странами, причем в этот момент все присутствующие поднялись со своих мест в единодушном одобрении. В наши дни депутатам Совета Европы в Страсбурге было бы полезно вспомнить, что наша католическая религия по-прежнему может играть жизненно важную роль в их совещаниях.

Эти культурные связи подкреплялись контактами через аналогичную, но более политизированную организацию, носившую название «Группа франко-германских исследований». Она была сформирована в мае 1926 года Эмилем Майрихом, хорошо известным промышленником из Люксембурга. Она имела в своем составе таких личностей, как бывшие французские послы в Берлине Шарль Лорен и де Маржери, экономисты, как Пейеримгоф и Пьер Лиоте, широко известные ученые и писатели, среди них герцог де Бройль, Жерар Шлюмбергер, Андре Зигфрид и Владимир д'Ормессон. В германскую часть организации входили католический епископ Берлина, доктор Шрайбер, промышленники Пёнсген и Фрогвейн, банкиры Варбург и Мендельсон и дипломаты старой школы, такие как граф Оберндорф и князь Хатцфельд. Я привел их имена, чтобы показать качество этого сообщества и чтобы противопоставить его комитету, составленному позднее Риббентропом под руководством его друга де Бринона.

Из этих старых друзей Андре Зигфрид с тех пор существенно изменил свои позиции. В своей книге «L'Ame des Peuples»[54] он утверждает, что хотя Германия занимает в географическом отношении ключевое положение в Европе, существуют сомнения, принадлежит ли она в действительности к западному миру. Он принимает тезис мадам де Сталь о том, что существует две Германии – культурная западная и варварская прусская. Это положение неприемлемо. Что бы мы ни думали о пруссаках, но территория к востоку от Эльбы – а Зигфрид даже помещает эту границу в Тевтобургском лесу – была обращена в христианство и оберегаема германцами от имени Запада более тысячи лет тому назад. Именно мы, а не французы всегда принимали на себя первый удар с востока. Наследие, которое нам приходилось защищать, наше общее, хотя на протяжении многих лет мы тщетно ожидали, что найдется французский государственный деятель, который отважится принять вызов и ответить на вопросы, поставленные реальной жизнью. Ныне месье Шуман подает пример, который мы все так долго искали. Остается только всем сердцем надеяться, что еще не слишком поздно.

Я не могу закончить свой краткий обзор двадцатых годов, не упомянув еще об одном проявлении германской жизни, которое сыграло значительную роль в постепенном разложении наших общественных и политических институтов. Великие войны и великие поражения часто порождают моральный вакуум. В особенности позорная реакция такого рода имела место в Германии, где она встретила бы решительное противодействие, не погибни на войне миллионы наших лучших сограждан и не будь страна совершенно истощена. Как в литературе, так и в живописи понизились профессиональные критерии, стало поощряться отрицание всех традиций, утверждавшихся имперской Германией. Правительства, стоявшие у власти, были признаны антиклерикальными, а в обществе возникла мода на салонный большевизм и отрицание принципов христианской этики. Это были отнюдь не единственные факторы, которым суждено было в свое время послужить пищей для поднимавшейся волны национализма.

Хотя правительство не делало попыток противостоять этой волне декаданса, некоторые из нас оказались достаточно прозорливыми в отношении ее потенциальной опасности, чтобы предпринять вполне определенные шаги. В 1929 году я оказал помощь при создании «Ассоциации за сохранение западной культуры». Название было чересчур напыщенное, но отражало стремление спасти от разгрома хоть что-нибудь, пока еще есть время. Я был убежден, что настоящим противодействием всем нигилистическим идеям может служить усиление роли религии в ситуации, когда простые административные меры не имеют шансов на победу. Я получил поддержку со стороны католиков от князя Лёвенштайна, от графа Кайзерлинга, представлявшего протестантов, и от главного раввина Берлина. Все вместе мы занялись организацией программы лекций и дискуссионных групп и изданием памфлетов, призванных возвратить в церковь тех людей, для которых религия превратилась в пустой звук. Не знаю, привели ли наши действия к сколько-нибудь значительным результатам. Отношение социалистов к нашей деятельности было попросту издевательским, а коммунисты называли нашу работу реакционными нападками на демократические завоевания.

Ужасные события последующих лет явились прямым следствием периода морального разложения германского государства и общества. Идеологическая баталия, которая угрожает сейчас всей Европе, проходит на нашей родной почве. Политический центр Европы стал жертвой недавней войны, но, хотя восточные державы и контролируют часть Германии, азиатскому тоталитаризму не удалось захватить ее целиком. Вопреки нашей политической изоляции, западные традиции сильны по-прежнему. Нынешнее положение в Европе имеет известное сходство со временем упадка Рима, когда, несмотря на ослабление политического влияния, его культурная традиция подготовила почву и дала начало Ренессансу. Этот процесс может повториться. В Германии угроза свободе личности, христианским традициям и опасность всевластия государства не прошли незамеченными и безответными. Сохранились еще в обществе элементы, готовые до конца защищать наше наследие.

Часть вторая Закат Веймара

Глава 8 Ошибка Брюнинга

Проблема репараций. – Брюнинг на посту канцлера. – Управление путем декретов. – Выборы в рейхстаг. – Успех нацистов. – Обращение к президенту Гуверу. – Посещение Брюнингом Лондона, Парижа и Женевы. – Вмешательство Шлейхера. – Экономические трудности. – Неспособность создания союза с правыми. – Планы переизбрания Гинденбурга. – Ключ к политике Брюнинга

История периода, который я собираюсь описать, истолковывается историками в значительной степени неверно. Западные союзники предпочитают рассматривать национал-социализм скорее как некое внезапное проявление, нежели как продукт развития, продолжавшегося много лет. Мое собственное пребывание на посту канцлера характеризуют всего лишь как подготовительный этап захвата власти Гитлером, при этом так неоправданно упрощают последовательность событий, что нынешнее представление о том времени опровергнуть довольно трудно. Я верю, что придет время, когда более способные перья, чем мое собственное, подвергнут германскую политическую сцену в промежутке между 1918-м и 1932 годами объективному и критическому исследованию. Что касается меня, то я вынужден ограничить свой обзор ситуации 1930–1932 годами, которые непосредственно предшествовали формированию моего правительства, – периодом, не лишенным исторического значения.