Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

• Название: Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947
• Автор: Франц фон Папен
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1911-9

Франц фон Папен, офицер Генерального штаба, политик и дипломат, рассказывает о своей деятельности в Соединенных Штатах накануне и во время Первой мировой войны. Он рисует подробную картину упадка Веймарской республики и указывает причины, вынудившие его сотрудничать с Гитлером, особенно подчеркивая свое открыто критическое отношение к нацистскому режиму. Хотя российскому читателю фигура этого политика представляется достаточно спорной, мемуары Франца фон Папена являются одной из важнейших литературных работ в Германии в послевоенный период.

---

Последующие события показали, что примирения не последовало. То, каким образом новость о моем назначении стала достоянием гласности, существенно уменьшило шансы на успех нового правительства. Реформировать партийную систему так, чтобы убедить каждого подчинить свои личные или партийные интересы неотложным потребностям текущего момента, оказалось невозможным.

Наши дискуссии по формированию нового кабинета закончились на следующий день. Шлейхер уже прозондировал наиболее вероятных кандидатов, и мне мало что оставалось сделать самому, за исключением окончательного утверждения членов правительства и одобрения наших ближайших целей. Шлейхер, без сомнения, сделал хороший выбор. Нейрат, которому Брюнинг уже делал предложение в предыдущем ноябре, взял портфель министра иностранных дел. Надежный, опытный государственный служащий Фрейгер фон Гайль, который принял министерство внутренних дел, отлично подходил для решения проблемы реформы конституции. Министерство финансов отошло к графу Шверин– Крозигку, который многие годы возглавлял в нем бюджетный департамент. Доктор Гюртнер, баварский министр юстиции и мой старый друг со времен палестинской кампании, стал министром юстиции. Прочие посты были заняты людьми столь же квалифицированными. Сам Шлейхер взял на себя министерство обороны, в котором он так долго работал офицером политических связей. Этот пост обеспечивал ему сильнейшее влияние в правительстве, которое он сам и привел к власти.

Мы столкнулись с некоторыми трудностями при подборе кандидатов на посты министра экономики и министра труда. Шлейхер хотел, чтобы одна из этих должностей досталась бургомистру Лейпцига доктору Герделеру. В этой связи интересно обратить внимание на послевоенное откровение Брюнинга, утверждавшего, что он пытался уговорить Гинденбурга назначить своим преемником Герделера. Я не знаю, посчитал ли бургомистр, что одного министерского портфеля ему будет недостаточно, но он потребовал для себя оба. В любом случае, поскольку Шлейхер и я сочли совмещение этих постов делом для одного человека непосильным, мы на это не согласились. В результате профессор Вармбольд взял на себя министерство экономики, а доктор Шеффер, президент «Reichs Versicherungsamt»[60], ассоциации бывших военнослужащих, стал исполнять обязанности министра труда. Всего через двадцать четыре часа я представил президенту свой кабинет для принятия присяги. Со времен кайзера ни одно германское правительство не было сформировано столь быстро. Благодаря усилиям Шлейхера на сей раз удалось избежать длительных переговоров и торговли между партиями, которые порой держали в напряжении всю нацию на протяжении целых недель. Это произвело благоприятное первое впечатление.

Проблемы, стоявшие перед нами, были чрезвычайно серьезны. В нашей первой политической декларации я заявил, что занял свой пост не как политический деятель, но как гражданин Германии. Положение в стране требовало сотрудничества и объединенных усилий всех патриотических элементов общества вне зависимости от их политических пристрастий. Финансовая основа федерального, земельных и местных правительств была разрушена. Планы по реформированию общественной жизни никогда не продвинулись дальше неясных предложений. Безработица угрожала экономической жизни общества, а фонды социального обеспечения были совершенно истощены. Послевоенные правительства ввели в действие многочисленные проекты социального вспомоществования, которые превосходили возможности экономики, и создали систему государственного социализма, превратившую страну в разновидность благотворительного общества. Моральные силы нации были подорваны. В целях борьбы с марксистскими и атеистическими учениями следовало перестроить всю общественную жизнь государства на основе христианских принципов.

В области внешней политики мы заявили о своем стремлении добиваться для Германии равенства прав и политической свободы путем консультаций с другими государствами. Проблемы разоружения и выплаты репарации в обстановке всемирного экономического кризиса – вот что имело для Германии важнейший жизненный интерес. Если мы хотели подобающим образом представлять интересы ее за границей, то нашей первейшей задачей должно было стать внесение ясности во внутриполитические дела. С этой целью президент принял правительственное предложение о роспуске рейхстага и назначении новых выборов.

Партия центра уже ясно заявила о своей позиции в коммюнике, содержавшем такие слова:

«Мы единодушно осуждаем события нескольких последних дней, которые привели к отставке канцлера Брюнинга. Безответственные интриги лиц, не имеющих по конституции никаких полномочий, застопорили процесс национального возрождения в то время, когда можно было ожидать благоприятного изменения ситуации ввиду приближающихся международных переговоров. На пути реализации экономических и социальных ожиданий всех групп населения страны воздвигнуты серьезные препятствия… В период серьезного политического кризиса партия центра считает своим долгом потребовать проведения политики, ведущей к национальной свободе и равенству, и осуществления решительного урегулирования основополагающей проблемы безработицы. Поэтому партия отвергает временное решение, представляемое теперешним кабинетом, и требует изменения ситуации путем передачи ответственности за формирование правительства в руки Национал-социалистической партии».

Историкам, которые принимают на веру позднейшие утверждения Брюнинга о том, что он избегал в этот критический момент любых контактов и сотрудничества с Гитлером, можно посоветовать обратить свое внимание на эту давно позабытую декларацию. Тогда можно будет более справедливо поделить ответственность. Пресса партии центра, правое крыло которой поддержало мое назначение на пост канцлера, предложила также включить национал-социалистов в состав кабинета. Правая печать в целом вообще оказывала мне поддержку, в то время как со стороны левых слышались главным образом обвинения меня в «предательстве».

4 июня парламент был распущен. Я уже упоминал, что Шлейхер пообещал Гитлеру роспуск рейхстага и отмену запрета «коричневых рубашек» при условии, что нацисты поддержат правительство или позднее даже войдут в его состав. Когда я объявил об этом членам своего кабинета, все согласились с тем, что если бы даже Гитлеру и не были даны эти обязательства, все равно было бы очень важно распустить рейхстаг, для того чтобы народ смог высказать свое мнение о политике, которой мы были намерены следовать.

С тех самых пор меня обвиняют в том, что мое указание о роспуске было вызвано только желанием сослужить службу нацистам. Тем не менее Брюнинг имел любезность заявить в своей статье, опубликованной в июле 1948 года в «Deutsche Rundshau», цитату из которой я уже приводил выше, что «Папен не может нести ответственность за роспуск рейхстага и за отмену запрета СА. Шлейхер уже пошел на эти уступки еще до назначения Папена канцлером». Он также пишет, что Гинденбург настаивал на проведении новых выборов в разговоре с ним, происшедшем еще 30 мая. Отсюда становится ясно, что Шлейхер сообщил Гинденбургу о требованиях нацистов еще до того, как я вступил в дело. Шлейхер представил мне это как обеспечение на некоторое время лояльного отношения нацистов и гарантию их своевременного вхождения в правительство. Если бы эта цель была достигнута, то роспуск парламента мог бы принести какую-то пользу. Нашей главной задачей было постараться, даже несмотря на упущенное время, усмирить нацистов путем раздела с ними ответственности за управление государством. Готовилась конференция по вопросу репараций, совместно с союзниками, которая должна была состояться через две недели. Кому бы ни пришлось представлять на ней Германию, ему предстояло действовать в условиях сильно осложнившейся ситуации, не имея под собой твердой поддержки общественного мнения внутри страны.

В первый раз я встретился с Гитлером 9 июня 1932 года. Инициатива встречи исходила от меня. Я хотел услышать его версию договоренности со Шлейхером и постараться оценить позицию, которую нацисты займут по отношению к моему правительству. Встреча произошла на квартире друга Шлейхера – некоего господина фон Альвенслебена. Я решил, что Гитлер выглядит до странности незначительно. Газетные фотографии не создавали впечатления сильной, доминирующей личности, и во время встречи я не смог заметить в нем внутренних качеств, которые могли бы объяснить его действительно необыкновенную власть над массами. Он был одет в темно-синий костюм и выглядел как совершенный petitbourgeois[61]. У него был нездоровый цвет лица, что вкупе с маленькими усиками и нестандартной прической придавало ему неуловимо богемный вид. Вел он себя скромно и вежливо, и, хотя мне много приходилось слышать о магнетических свойствах его глаз, я не помню, чтобы они произвели на меня какое-то особое впечатление.