Альфред Мэхэн - Роль морских сил в мировой истории

• Название: Роль морских сил в мировой истории
• Автор: Альфред Мэхэн
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3590-2

Известный историк и морской офицер Альфред Мэхэн подвергает глубокому анализу значительные события эпохи мореплавания, произошедшие с 1660 по 1783 год. В качестве теоретической базы он избрал наиболее успешные морские стратегии прошлого – от Древней Греции и Рима до Франции эпохи Наполеона. Мэхэн обращает пристальное внимание на тактически значимые качества каждого типа судна (галер, брандер, миноносцев), пункты сосредоточения кораблей, их боевой порядок. Перечислены также недостатки в обороне и искусстве управления флотом. В книге цитируются редчайшие документы и карты. Этот классический труд оказал сильнейшее влияние на умы государственных деятелей многих мировых держав.

---

Около двух часов, однако, показался дым от загоревшегося корабля командующего плавучими батареями, и, хотя пожар на время локализовали, он снова стал набирать силу. Та же участь постигла другие батареи. К вечеру огонь осажденных заметно возобладал, а к часу ночи большая часть батарей были объяты пламенем. Их бедственное положение усугубили действия морского офицера, командовавшего английскими канонерками, который занял позицию у фланга линии плавучих батарей и открыл по ним губительный продольный огонь. Эти действия не должны были допускать испанские канонерки. В конце концов девять из десяти батарей взорвались на своих якорных стоянках, потери составили полторы тысячи человек, четыреста спасли из огня английские моряки. На десятую батарею англичане произвели высадку со шлюпок, а затем сожгли ее. С уничтожением плавучих батарей надежды осаждающих заметно поубавились.

У них оставалась лишь надежда на измор гарнизона крепости голодом. К осуществлению этой цели готовил себя союзный флот. Стало известно, что к Гибралтару двигалась большая эскадра под командованием лорда Хоу. Она насчитывала 34 линейных корабля, помимо продовольственных судов. 10 октября сильный шторм с запада нанес серьезные повреждения союзному флоту, загнав один корабль на мель под огонь батарей Гибралтара, где его принудили к сдаче. На следующий день показалась эскадра Хоу. Ее транспорты имели прекрасную возможность встать на якорь, но все они, кроме четырех, не воспользовались ею по беспечности. Вместе с военными кораблями они прошли в Средиземное море. 13 октября союзники последовали за англичанами. Но, хотя союзные корабли помещались между портом и английской эскадрой и не были обременены, подобно последней, продовольственными судами, тем не менее они умудрились позволить транспортам, за небольшим исключением, благополучно проскользнуть в порт и стать на якорь. В Гибралтар были доставлены не только продовольствие и боеприпасы. Военные корабли доставили сюда также войска, которые беспрепятственно высадились на берег. 19 октября английская эскадра прошла пролив в обратном направлении при восточном ветре, выполнив свою миссию в недельный срок и обеспечив Гибралтар всем необходимым еще на год. Союзный флот за ней последовал. 20 октября между ними произошло сражение на дальней дистанции, так как союзники, хотя и находились в наветренной позиции, не стремились к ближнему бою. Число кораблей, участвовавших в этом великолепном спектакле, в этой заключительной сцене великой драмы в Европе и финале успешной обороны Гибралтара, составило в целом 83 линейных корабля – 49 кораблей союзников и 34 – англичан. У союзников в сражении приняли участие только 33 корабля, но, если бы эти незадачливые мореходы решились на общее сражение, Хоу был бы, вероятно, вправе отказаться от него, пока от него зависело испытание, которого союзники не особенно добивались.

Таковы были результаты великого противостояния в европейских морях, отмеченного со стороны союзников усилиями масштабными по размаху, но плохо координированными и вялыми по исполнению. Англичане, сильно уступавшие неприятелю в численности, продемонстрировали целеустремленность, большое мужество и морское искусство. Едва ли, однако, можно сказать, что военные концепции стратегов Англии и управление ее флотом со стороны кабинета министров были на уровне мастерства и самоотверженности английских моряков. Превосходство неприятеля в силах не было слишком велико – не столь велико, как казалось при исчислении его пушек и кораблей. И хотя, по справедливости, следует сделать скидку на обычные колебания в начале войны, прошедшие годы нерешительности и непрофессионализма со стороны союзников должны были бы убедить англичан в их слабости. Нежелание французов рисковать своими кораблями, столь явно продемонстрированное д'Эстеном, де Грассом и де Гишеном, инертность и неэффективность испанцев должны были побудить Англию следовать своей прежней политике, политике нанесения ударов по организованным силам противника на море. Как правило и, вероятно, по необходимости, начало каждой кампании заставало врагов Англии разобщенными – испанцы находились в Кадисе, французы – в Бресте[155]. Чтобы блокировать весь французский флот в Бресте до того, как он выйдет в море, Англия должна была напрягать все силы, так как ей следовало пресечь основной поток союзной мощи в самом начале. Точным же знанием местоположения этого большого флота Англия устраняла неопределенность в отношении его операций, которые сковали бы ее собственные передвижения, как только этот флот получил бы свободу действий в открытом море. У Бреста англичане занимали позицию как бы между союзниками. При помощи своих разведывательных судов английские командующие узнавали о приближении испанцев задолго до французов. Англия владела возможностью выставить против каждого неприятельского флота в отдельности больше кораблей, причем кораблей более боеспособных. Ветер, благоприятный для прибытия испанцев, запирал их союзников в портах. Наиболее яркий пример неудач Англии в этом деле дал случай, когда де Грассу позволили беспрепятственно выйти из порта в марте 1781 года. Это случилось потому, что английский флот большей численности отправился из Портсмута за девять дней до этого выхода. Но он был задержан адмиралтейством у побережья Ирландии[156]. Опять же в конце этого года Кемпенфельдта послали на перехват де Гишена с эскадрой меньшей численности, в то время как в портах оставалось достаточно кораблей, которыми можно было изменить соотношение сил в пользу англичан. Несколько кораблей, призванных сопровождать Роднея в Вест-Индию, были готовы к выходу в море, когда Кемпенфельдт отправился в путь. Тем не менее их не привлекли к предприятию, столь тесно связанному с целями кампании Роднея. Объединившись, обе эскадры могли бы покончить с отрядом кораблей де Гишена, состоявшего из 17 кораблей и поистине бесценного каравана транспортов.

Гибралтар был на самом деле тяжелым бременем для Англии, операции которой распространялись на весь мир, но национальный инстинкт, привязывавший ее к этой крепости, был правильным. Недостаток английской политики заключался в попытке удерживать слишком много других опорных пунктов, пренебрегая быстротой концентрации сил для атак на любые соединения союзных флотов. Ключ к ситуации давал океан. Крупная победа здесь разрешила бы все другие спорные вопросы. Но невозможно было одержать крупную победу, стремясь демонстрировать силу повсюду[157].

Северная Америка представляла собой еще большую проблему, и, несомненно, настроения англичан в отношении ее были несправедливы. Гордость, а не мудрость вела их войну. Каковы бы ни были симпатии отдельных лиц и классов в союзных странах, власти этих стран оценивали восстание американцев лишь как средство ослабления Англии. Операции в этом регионе зависели, как было уже показано, от контроля над морем. Для обеспечения этого большие подраздления английских кораблей были отвлечены на противоборство с Францией и Испанией. Чтобы успешная (для Англии) война сделала Америку снова той, какой она была одно время, – то есть лояльно настроенной колонией Великобритании, прочной опорой ее морской силы, – потребовалось бы гораздо больше жертв. Но это стало невозможным. И хотя Англия из-за собственных ошибок утратила привязанность колонистов, которые могли бы поддержать и обеспечить ее контроль над портами и морским побережьем Америки, тем не менее у метрополии оставалось достаточно мощных военных баз в Галифаксе (Канада, Новая Шотландия), на Бермудских островах и в Вест-Индии. Эти базы уступали в качестве только обустроенным портам дружественной страны с большими ресурсами и населением. Прекращение войны в Северной Америке усилило бы Англию значительно больше, чем союзников. В сохранившихся же условиях крупные английские морские соединения всегда могли быть превзойдены по силе противником, внезапно появлявшимся со стороны моря, как это случалось в 1778 и 1781 годах.

К оставлению Америки (безнадежной потери, поскольку никакое военное принуждение не могло уже вернуть ее прежнюю лояльность) следовало бы добавить отказ в то время от всех военных приобретений, которые мешали концентрации сил, не прибавляя военной мощи. Сюда относится большинство Антильских островов, окончательная судьба которых зависела от исхода морской войны. Могли быть предусмотрены гарнизоны для Барбадоса и Сент-Люсии, для Гибралтара и, возможно, Маона, где можно было хорошо закрепиться до обеспечения морского господства. К этому можно было бы прибавить одну или две жизненно важные позиции в Америке, такие как Нью-Йорк и Чарлстон, которые следовало удерживать лишь до тех пор, пока не были бы даны гарантии такого отношения к лоялистам со стороны местных жителей, какого требовал от Англии ее долг по отношению к оставшимся ей верными людям.