Сергей Дашков - Императоры Византии

• Название: Императоры Византии
• Автор: Сергей Дашков
• Издательство: Издательский дом "Красная площадь", "АПС-книги"
• Жанр: История
• Год: 1996

Книга "Императоры Византии" — один из лучших образцов учебно-познавательной литературы. Она адресована всем, кто изучает историю древнего мира и средних веков, а так же широкому кругу читателей. Перед нами — история Византийской империи в лицах. На примере драматических судеб ее императоров прослеживается огромная эпоха, связывающая античность и средневековую Европу. Книга богато и со вкусом иллюстрирована. Впервые в одном издании собраны портреты почти всех императоров — на репродукциях монет, мозаик, фресок и книжных миниатюр. Историко-географические карты позволяют наглядно проследить развитие и упадок могущественной империи.

---

Летом 1118 г. на торжестве в ипподроме Алексей I почувствовал себя плохо, его перенесли в Манганский дворец. У постели умирающего василевса разгорелась борьба за освобождавшийся престол. Его жена Ирина Дукена (дочь кесаря Иоанна) и дочь Анна стремились отдать власть мужу Анны, кесарю Никифору Вриеннию, в обход сына царя, Иоанна. Император повел себя уклончиво и скончался (15 августа), не завещав трон никому. Глядя на мужа, Ирина в сердцах воскликнула: «Ты и при жизни отличался всевозможным коварством, любя говорить не то, что думал, но и теперь, расставаясь с жизнью, не изменяешь тому, что любил прежде!» [59, т. I, с. 9].

Иоанн II Комнин

(1087–1143, имп. с 1118)

Обстановка на момент смерти Алексея I в семье Комнинов была нервозной. Старший сын (род. 13 сентября 1087) покойного императора успел занять дворец и короноваться, но он так боялся за свою судьбу, что даже не вышел на панихиду по отцу. По словам Хониата, первые дни император держался за дворец «как полип за камни». Анна Комнина, не сумев сразу отнять трон у брата, менее чем через год подготовила заговор, но ее муж, контрпретендент на трон Никифор Вриенний, попросту не явился в нужный момент во дворец и сорвал мятеж. Кесарь остался при дворе, а вот Анну брат отправил в монастырь.

Иоанн унаследовал лучшие качества своего родителя. «Это был человек, который и царством управлял прекрасно, и жил богоугодно, и по нравственности не был ни распутен, ни невоздержан» (Хон., [59, т. I, с. 60]). За красоту и величие духа император получил у византийцев прозвище Калоиоанна, т. е. «прекрасного Иоанна». Он не терпел сквернословия, вообще грубости и, где мог, старался обходиться без обычных тогда пыток и казней.

Большую часть своего четвертьвекового правления Иоанн II провел в походах и войнах. В 1122 г. Дунай перешли печенежские орды. Император выступил им навстречу, и на одной из равнин Фракии противники начали жестокий бой. Легкие кони кочевников уносили их от длинных пик катафрактов, печенеги окружили свой лагерь телегами и молниеносно скрывались за их линию, лишь только Иоанн II во главе ромейской тяжелой кавалерии направлял на них удар. Рыцари долго теряли силы без видимого результата, пока, наконец, варяжская пехота не разбила повозки секирами. Лагерь кочевников был захвачен, большая часть их погибла, а остатки, вместе с женщинами и детьми, попали в плен. То был последний набег печенегов — с этой опасностью Иоанн II Комнин покончил навсегда, а памятный день еще долгие годы отмечался ромеями как праздник. Тогда же василевс поссорился с венецианцами, чья алчность не знала границ, и выслал их купцов из пределов империи. В ответ флот республики совершил ряд нападений на острова Родос, Хиос и Самос. Конфликт длился четыре года и завершился признанием Византией своего поражения. Другие западные кампании Иоанна оказались успешнее. Ему удалось покорить сербов Рашки (1124) и отразить натиск венгерского короля Стефана (1128). В 1130 г. королем Сицилии стал Роже II, младший брат Роберта Гвискара. Василевс сумел удержать этого яростного врага Византии от нападений с помощью мастерской дипломатической игры, опираясь на союзы с другими западными государями.

Начиная с тридцатых годов Иоанн II основную тяжесть внешней политики Византии перенес в Малую Азию. Используя тактику своего отца, он постепенно отодвигал границу с сельджуками к востоку и югу. Император отобрал у турок важные в стратегическом отношении крепости Кастамон и Гангры (1133), разбил ополчение иконийского султана (1135) и захватил ряд городов Киликийской Армении. Князь Антиохии Раймунд и король Иерусалима Фульк униженно выпрашивали императорской помощи против мусульман. В 1137 г. в союзе с ними ромеи осаждали Алеппо. Двумя годами позже Иоанн II, на этот раз без «франков», попытался овладеть Неокесарией, но вынужден был отступить из-за предательства своего брата, севастократора Исаака. Этот человек еще при жизни Алексея I затевал мятеж, бежал из империи на Восток, долгое время жил в Иконии и лишь незадолго до описываемых событий вернулся в Константинополь. Командуя частью армии, Исаак вторично бежал к сельджукам и выдал им план кампании. Свою роль в поражении ромеев под Неокесарией сыграла и безрассудная отвага наследника престола Мануила, который затеял без ведома отца крупное сражение, обескровившее войска (за что и был выпорот разгневанным Иоанном II).

Как и Алексей I, Иоанн Комнин опирался на родственников и «клиентов». Большое влияние при его дворе приобрели за счет своих способностей окрещенный пленный мусульманин Иоанн Аксух, ставший великим доместиком, и логофет дрома Стефан Мелит, оба — люди незнатные. По инициативе последнего василевс произвел реформу флота. Установившаяся практика комплектования экипажей кораблей по принципу фемного набора прекратилась, флот стал полностью наемным.

В апреле 1143 г., охотясь на вепрей в окрестностях только что отбитого у турок Аназарва, Иоанн II случайно ранил себя в кисть руки отравленной стрелой. Лечение оказалось неудачным, рука воспалилась и сильно распухла. Не доверяя больше врачам, василевс отверг предложение ампутации. 7 апреля он собрал у себя в своей палатке военачальников и произнес перед ними речь. Умирающий монарх сетовал на то, что мало успел свершить на благо государства. Так как старшие его сыновья (соправитель Алексей и Андроник) умерли, а следующий по старшинству Исаак не обладал нужными качествами, власть Иоанн передал младшему сыну Мануилу.

Время Иоанна II — эпоха наивысшего могущества Византии Комнинов.

Мануил I Комнин

(ок. 1118–1180, имп. с 1143)

Василевс Мануил I, вознесший и затем погубивший мощь Империи ромеев, был человек незаурядный уже внешне. Светловолосый, как и все Комнины, и очень красивый, он, сын мадьярской принцессы, отличался настолько темной кожей, что однажды венецианцы, после ссоры с греками при осаде Корфу, насмехаясь над Мануилом, посадили на галеру разряженного под императора негра и возили его под шутовские славословия.

Мануил I был откровенным «западником», по характеру и привычкам более напоминал рыцаря, нежели греческого василевса. Любитель веселых пиров, турниров, музыки, гурман и галантный кавалер, он казался людям, его знавшим неглубоко, бесцельным прожигателем жизни.

С юных лет Мануил Комнин отличался необыкновенной воинственностью, но в бою лучше управлял своим копьем, чем целой армией. Человек неприхотливый, он мог спать на земле и питаться наравне с воинами самой неизысканной пищей.

Физически он был весьма силен. Однажды, приглашенный поучаствовать в турнире в Антиохии, император ударом копья вышиб из седла рыцаря с такой мощью, что тот, вылетев, сбил с коня другого к немалому удивлению крестоносцев. В другой раз, уже в настоящем бою, Мануил рукой поймал за волосы пустившего в него стрелу турецкого лучника и привел в лагерь.

Комнин хорошо владел не только мечом, но и пером, написал трактат в защиту астрологии, неплохо знал хирургию. В конце 60-х гг. XII в., планируя церковную унию (эта затея провалилась из-за всеобщей неприязни греков к «схизматикам»-латинянам), Мануил спорил на публичных диспутах с патриархом Михаилом III. При дворе василевса в чести были ученые люди — такие, как митрополит Афинский Михаил Хониат, его брат историк Никита, митрополит Фессалоники (Солуни) Евстафий и другие.

В столице император построил много величественных сооружений.

Мануил грезил возрождением великой Римской империи. При этом мечты не мешали ему быть трезвым политиком и дипломатом. Широко привлекая в Византию западных купцов (после смерти василевса в Константинополе оказалось около шестидесяти тысяч католиков) и наемников, Мануил никогда не забывал об опасности их для империи[105]. «Многочисленных народов западных он очень боялся. Это, говорил он, люди высокомерные, неукротимые и вечно кровожадные» (Хон., [59, т. I, с. 266]). Может быть, именно желанием предупредить натиск западных держав и объяснялись его упорные попытки подчинить Италию.

Василевс преобразовал суды и армию. Катафракты Мануила по вооружению приблизились к западным рыцарям, которых он предпочитал ромеям и сравнивал со «стальными котлами», в противовес грекам — «глиняным горшкам».

Вениамин из Тудели, еврей-путешественник, посетивший Константинополь около того времени, составил самую нелестную характеристику вооруженным силам Византии: «Для войны с турецким султаном они [греки] нанимают людей из различных народов, так как у них нет военного мужества: они подобны женщинам, у которых отсутствует сила военного сопротивления» [3, с. 214]. С неудовольствием писал о прониарских дружинах Мануила и способах их комплектования и содержания Никита Хониат: «У ромеев принято за правило… давать на содержание солдатам жалованье и делать им частые смотры, чтобы видеть, хорошо ли они вооружены и заботятся ли надлежащим образом о лошадях, а людей, вновь вступающих в военную службу, наперед испытывать, здоровы ли и сильны они телом, умеют ли стрелять и владеть копьем, и потом уже вносить в военные списки. Но этот царь все деньги, какие должны были идти на содержание солдат, собирал к себе в казнохранилища, как воду в пруд, а жажду войск утолял так называемыми даровыми приношениями обывателей, воспользовавшись делом, придуманным прежними царями и только изредка допускавшимся для солдат, которые часто разбивали врагов. Через это он, сам того не замечая, и ослабил войско, и перевел бездну денег в праздные утробы, и привел в дурное положение ромейские провинции. При таком порядке вещей лучшие воины утратили соревнование в опасности, так как то, что побуждало их выказывать воинскую доблесть, не было уже, как прежде, чем-то особенным… а сделалось доступным для всех. И жители провинций, которые прежде имели дело с одним лишь государственным казначейством, терпели величайшие притеснения от ненасытной жадности солдат, которые не только отнимали у них серебро и оболы, но и снимали последнюю рубашку… Оттого всякому хотелось попасть в число солдат [прониаров. — С.Д.], и одни, простившись с иголкою, потому что она с трудом доставляла скудные средства к пропитанию, другие, бросив ходить за лошадьми, иные, отмыв кирпичную грязь, а иные, вычистив с себя кузнечную сажу, — являлись к вербовщикам и, подарив им персидского коня или несколько золотых монет, зачислялись безо всякого испытания в полки, тотчас же снабжались царской грамотой и получали в дел десятины орошенной земли, плодоносные нивы и податных ромеев, которые должны были служить им в качестве рабов» [59, т. I, с. 269 сл.]. Впрочем, другой современник императора, Евстафий Солунский, его военные нововведения хвалил, а описывая дипломатическое мастерство Мануила (следовавшего традиционному римскому принципу «разделяй и властвуй»), не скрывал восхищения: «Кто умел с таким неподражаемым искусством сокрушать врагов одного посредством другого, чтобы приготовить нам невозмущаемый мир и желанную тишину… так царская политика поднимала турка на турка и мы пели торжественный гимн мира; так скифы уничтожали скифов, а мы наслаждались покоем… Язык не может назвать народа, которым он бы не воспользовался к нашей выгоде. Одни поселены в нашей земле на правах колонистов, другие же, воспользовавшись милостивыми пожалованиями, обильно расточаемыми царской щедростью, вступили на службу государства из-за жалованья и стали считать чужую землю своим отечеством… Он перевел в ромейское государство, ради защиты его, множество военных людей из среды наших закоренелых врагов, привил к их дикости нашу мягкость и образовал такой годный плод, который мог произрасти разве что в Божьем саду» [233, с.21 сл.].