Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №40 от 04.10.2011

• Название: Газета "Своими Именами" №40 от 04.10.2011
• Автор: Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)
• Жанр: Политика
• Год: 2010

«Дуэ́ль» — еженедельная российская газета (8 полос формата А2 в двух цветах), выходившая с 1996 по 19 мая 2009 года. Позиционировала себя как «Газета борьбы общественных идей — для тех, кто любит думать». Фактически была печатным органом общероссийских общественно-политических движений «Армия Воли Народа» (и.о. лидера Ю. И. Мухин).

Частые авторы: Ю. И. Мухин, В. С. Бушин, С.Г.Кара-Мурза. Публиковались также работы Максима Калашникова (В. А. Кучеренко), С. Г. Кара-Мурзы, А. П. Паршева, Д. Ю. Пучкова и др. Художник — Р. А. Еркимбаев

Первый номер газеты вышел 9 февраля 1996 года. До этой даты коллектив редакции выпускал газету «Аль-Кодс» (учредитель — Шаабан Хафез Шаабан). Главную цель новой газеты издатели газеты изложили в программной статье «Учимся Думать»[1].

В 2007 году Замоскворецкий районный суд города Москвы принял незаконное решение [2] об отзыве свидетельства о регистрации газеты. Решение вступило в силу в мае 2009 года, печать газеты прекращена. Коллектив редакции, не пропустив ни одного номера, продолжил выпуск новой газеты «К барьеру!», продолжающей традиции закрытой газеты «Дуэль».

[1] См.Статью «Учимся Думать» http://www.duel.ru/199601/?1_1_1

[2] Кремлевский режим и лобби одного маленького государства в России руками лоббистов этого маленького государства в судах России ..." http://www.kbarieru.info/200901/?01_1_1

---

Под верхним слоем мусора оказался сверток в промасленной бумаге. Развернув его, он увидел, что в нем-то и таился вкусный аромат. В промасленной “Нашей газете” находились две кости от окорока. Мясо с костей было срезано тщательно. При виде этого лакомства Иван Денисович чуть не вцепился в кость своими щербатыми зубами. От голода кружилась голова. Сглотнув слюну, он проворно свернул газету с добычей и сунул в свою сумку. Предвкушая ароматную похлебку и наслаждение от обгладывания костей, он чуть не поспешил домой. Но как раз в это время заметил шкурки от копченой колбасы.

“Значит, - отметил он снова, - мой нюх меня не подвел. Он не только не утратился, но еще больше обострился. Это все от голода. Недаром, - вспомнил он киногероя, - Карацупа перед выходом на границу сам не ел и своего Индуса не кормил. В этом случае кровь приливает больше к голове, а не к желудку. Значит, внимание, слух, зрение и обоняние становятся острее. И я вот вроде карацупиного Индуса обхожу свои владения и улавливаю все запахи”.

Тем временем, разворачивая второй сверток, теперь уже из газеты “Коммерсантъ”, он обнаружил четыре хвостика колбасных обрезков с остатками шпагата. Тут же оказались кружочки колбасы, скорее всего “сервелата”. Эти попали в отходы, возможно, потому что были либо подмочены, либо подняты с пола. Возможно, и потому что просто заветрелись на тарелке.

Иван Денисович не удержался и два кусочка сунул себе в рот. Дикий аппетит не позволил разжевать колбасу тщательно, и он жадно проглотил ее почти целиком. Даже почувствовал, как сухие ее крошки слегка процарапали пищевод. Это напомнило ему трагедию последней мировой войны. Когда остатки Второй Ударной армии Власова, прорвавшись, выходили из окружения, изголодавшиеся люди жадно набрасывались на любую пищу. Несмотря на запрет, бойцы передовой линии из сострадания всё же делились с окруженцами сухарями из своих вещмешков, а те почти нежеванными глотали их, повреждая ставшие слабыми, легко ранимыми стенки пищеводов и желудков, после чего страшно мучились и даже умирали. “Жуткое воспоминание...” — и Иван Денисович спрятал остальные кружочки колбасы вместе с “хвостиками”, чтобы потом съесть их в спокойной обстановке и с наслаждением.

Разбирая дальше содержимое свертка, он обнаружил румяно-коричневую шкурку окорока. Она была еще не засохшая, ощущалась в пальцах мягкой упругостью. Была настолько аппетитной, что он опять чуть не начал грызть. Но человеческое взяло в нем верх, и он направил шкурку в сумку вслед за предыдущими лакомствами. При этом отметил, что еще находит в себе силы сдерживать свой “волчий”голод.

В памяти возникали воспоминания из серии “контейнерного промысла”. Прежде журналисты много писали и говорили о том, что в богатой Америке люди роются в мусорных ящиках, спят на скамейках парков, на теплых крышках канализационных колодцев. Вспомнилось определение достатка семьи простого американца по количеству мусорных контейнеров рядом с его домом. Где-то он читал, как жена одного американца упрекала мужа, что он недостаточно предприимчив, что соседи лучше живут: “У них два контейнера, а у нас - один”, - ворчала она.

“Юмор, конечно, чужой, но и у нас нетрудно определить, кто каким достатком владеет, на какие средства живет. По тому же мусору, по количеству и содержанию отходов. Правда, сразу не всегда поймешь, экономный ли человек, рачительный, аккуратный или мот, неряха, пустодом. Безалаберность часто губит нашего брата”, - думал Иван Денисович.

Припомнилась удача еще одного дня. Тогда утром вставать никак не хотелось: во всем теле была особенная слабость. Трудно было не только идти к “своим” контейнерам, но даже курить.

Трижды принимался за одну сигарету. От затяжки голова “чугунела”. Хотелось есть. В доме - ни крошки. С большими усилиями поднялся, взял сумку и пошел. Роясь в контейнере четвертого квартала, заметил картонку из-под торта. Из свеженасыпанного сверху мусора было видно, что ее выбросили совсем недавно. Едва пошевелил коробку, почувствовал вкуснейший, приятнейший аромат! Открыв ее, увидел остатки лакомства: к краям коробки на мазках крема прилипли крошки торта. Ко дну прилипла часть нижней, слегка подгоревшей корочки торта. В уголке коробки - ссыпавшиеся крошки орехов. Отбросив верхнюю часть коробки, он свернул нижнюю в трубку, но так, чтобы орехи не просыпались, и положил в сумку.

От контейнера, наряду с запахом чего-то противного, прокисшего, тянуло едва уловимым запахом кофе. “Где-то должна быть банка из-под него, - решил он. - Должно быть, она скатилась вниз, к стенке. А в банке всегда, хотя немного, да остается кофейной пыли”.

Порывшись в углах контейнера, он услышал, как звякнула жестянка. Он тут же обнаружил банку и выгреб своей палочкой. Внутри нее он увидел примерно с полчайной ложки кофе. Растворимого кофе! “Какой ароматный напиток будет сегодня у меня!” - вожделенно представил он свой ужин. Вслед за этой радостной мыслью его тело от пяток до корней волос окатило жаром: “До чего дожил!”... Он попытался подавить в себе чувство стыда: “А куда деваться?” - старался отвлечься от горькой обиды.

В моменты, когда отступала физическая боль и становилось легче, Ивану Денисовичу хотелось хотя бы на время поднять свое настроение. Он стремился побалагурить, поиронизировать, в том числе и над собой.

“Так, по какому поводу мои благодетели ели торт и пили кофе? С учетом того, что здесь находились две бутылки из-под легкого вина, должно предположить, что ели торт и пили кофе по случаю дня рождения милого чада. А то и по случаю встречи хозяйки со своей лучшей подругой. Вон и окурки сигарет в губной помаде. Может быть, пили кофе по случаю заключения выгодной сделки? Или принимали “нужного” человека. Как бы то ни было, достаток в доме хозяина мусора есть, и я причастен к их праздничной трапезе...”

Только он собрался уходить от контейнеров, как его обоняние снова уловило чудный запах рыбных консервов в томатном соусе. Видимо, он был приглушен толстым слоем мусора. Теперь, когда он разворошил его поглубже, запах освободился и хлынул кверху. И действительно, среди упаковочных картонок и клочков бумаги оказалась пара банок из-под консервов “лосось”. И точно - в томатном соусе. Он представил, как тщательно зачистит их корочкой хлеба. Банки тут же были направлены в сумку. Порывшись еще глубже, обнаружил половину булки хлеба “Особый”. Хлеб был черствый, но не плесневелый - есть можно. Вслед за банками и хлеб был направлен в сумку.

“Вот ведь как бывает, - удовлетворенно отметил, - в любой момент может повезти!”

Еще недавно он, когда видел человека, роющегося в мусоре, осуждал его, как бессовестного лентяя, не желавшего трудиться. “Развело государство иждивенцев, наплодило лодырей”, - говаривал он, имея приличные заработки на стройке, где был неплохим бригадиром. Иногда слышал и со стороны: “Люди не хотят работать на государство. А будь частная собственность, человек на себя обязательно бы работал”. Вспоминая прежнюю жизнь, Иван Денисович невольно сравнивал, как было и как стало: “До реформ, бывало, редко увидишь человека, какого-нибудь пропойцу, у мусорки. Теперь же контейнеры почти в драку захватывают. И работать люди не могут ни на государство, ни на себя. Вместе со стариками и молодые уже роются в контейнерах. Перестроились...”

Вспомнил подробности недавнего события, серьезно обеспокоившего его. И было отчего! Стоило ему три дня проваляться в постели по причине нездоровья и не появиться на своем участке, как там объявился “незваный гость”. Правда, бывало и прежде забредал “посторонний” человек, “шатун” какой-нибудь. Но уж если ты пропустил несколько дней, пеняй на себя: уведут все подчистую, быстро прикормятся. “Предпринимать что-то надо, - подумал он с тревогой. - Ведь таких, как я, становится все больше, а новостроек все меньше. Личные коттеджи, которые растут как грибы после дождя не в счет: они пустуют. Да и высоченной железной оградой обнесены. Отбросов со столов тоже становится меньше. Люди стали жить скромнее - вот оно, достижение “реформ”, - язвил “контейнерный монополист”. - Раньше сколько хлеба разбрасывали! Теперь знают ему цену. Но ведь хлеба хватало всем! А теперь?.. Кто же повадился ходить на мой участок? Надо будет присмотреться и поймать наглеца. Побить - сил нет. Но разъяснить, предупредить следует. Просто поставить на место. Пусть сам заимеет... в новом микрорайоне или поищет счастья на городской свалке, а не зарится на чужой каравай”.

О жизни на городской свалке Иван Денисович имел конкретное представление: сам там бывал неоднократно. Но заняться “бизнесом” не смог. “Главное - силы не те. А там надо быть постоянно в тонусе. Да и характер требуется другой. Уметь постоять за себя, за свою добычу, свой “кусок пирога”. Костыль рассказывал, как там люди гибнут. И от простуды болеют и умирают: спят почти под открытым небом. Горят пьяные у костров или сонные угорают, отравляются ядовитыми парами, нездоровой пищей, спиртным. Погибают в драках: бьются смертным боем по всякому поводу. На свалке своя особая жизнь. Костыль перестал там бывать, даже он не смог сделать свой “бизнес”... Так кто же повадился на мой участок? - продолжал беспокоиться Иван Денисович. - Здоровый еще человек или совсем слабый?”