Михаил Булгаков - «Мой бедный, бедный мастер…»

• Название: «Мой бедный, бедный мастер…»
• Автор: Михаил Булгаков
• Жанр: Советская классическая проза

Известный знаток творчества Михаила Булгакова В.И.Лосев реконструировал исто рию создания одного из самых известных романов XX века. В томе представлены все сохранившиеся важнейшие редакции романа. Каждый из текстов заметно отличается от последующих, каждый по-новому интерпретирует описываемые события и героев «за катного» романа, добавляя к ним новые яркие штрихи…

Представлен в томе и канонический текст «Мастера и Маргариты».

Для любящих творчество М.А.Булгакова чтение этого подробно и со знанием дела откомментированного тома – увлекательнейшее занятие. Читатель проследит эволю цию замысла, увидит, как крепла рука мастера, как преображалось произведение, связанное тончайшими нитями с современной писателю действительностью.

---

Но в это время, то есть на рассвете субботы, не спал почти це лый этаж в одном из московских учреждений, и окна в нем, выходя щие на залитую асфальтом громаднейшую площадь, которую спе циальные машины, разъезжая с гудением, чистили щетками, свети лись полным ночным светом, борющимся со светом восходящего дня.

Там шло следствие, и занято им было немало народу, пожалуй, че ловек десять в разных кабинетах.

Собственно говоря, следствие началось уже давно, со вчерашнего дня, пятницы, когда пришлось закрыть Варьете вследствие исчезно вения его администрации и безобразий, происшедших накануне во время знаменитого сеанса черной магии.

Теперь следствие по какому-то странному делу, отдающему совер шенно невиданной не то чертовщиной, не то какою-то особенной, с какими-то гипнотическими фокусами уголовщиной, вступило в тот период, когда из разносторонних и путаннейших событий, проис шедших в разных местах Москвы, требовалось слепить единый ком и найти связь между событиями. А затем вскрыть сердцевину этого чертова яблока. А также найти, куда, собственно, тянется нить от этой сердцевины.

Не следует думать, что следствие работало мешкотно, этого от нюдь не было.

Первый, кто побывал в светящемся сейчас электричеством эта же, был злосчастный Аркадий Аполлонович Семплеяров, заведую щий акустикой. Днем в квартире его, помещающейся у Каменного моста, раздался звонок. Голос попросил к телефону Аркадия Аполлоновича. Подошедшая к аппарату супруга Аркадия Аполлоновича за явила мрачно, что Аркадий Аполлонович нездоров, лег почивать и подойти не может. Однако подойти ему пришлось. На вопрос су пруги, кто спрашивает Аркадия Аполлоновича, голос назвал свою фамилию.

– Сию секунду… сейчас, сию минуту, – пролепетала обычно над менная супруга Аркадия Аполлоновича и как пуля полетела в спаль ню поднимать супруга с ложа, на котором лежал он, испытывая ад ские терзания при воспоминании о вчерашнем вечере.

Правда, не через секунду, но через две минуты Аркадий Аполло нович, в одной туфле на левой ноге, в белье, уже был у аппарата, вни мательно слушая то, что ему говорят.

Супруга, забывшая на эти мгновенья омерзительное преступле ние супруга против верности, с испуганным лицом высовывалась в дверь коридора и тыкала туфлей в воздух и шептала:

– Туфлю надень!.. Туфлю…

На что Аркадий Аполлонович, отмахиваясь от жены босой ногой и делая зверские глаза ей, бормотал в телефон:

– Да, да… Сейчас же выезжаю…

Совершенно понятно, что после первого же разговора с Аркади ем Аполлоновичем все в том же этаже учреждения, разговора тяго стного, ибо пришлось, увы, правдиво, как на исповеди, рассказы вать попутно и про Милицу Андреевну Покобатько с Елоховской улицы, что, конечно, доставляло Аркадию Аполлоновичу невырази мые мучения

Само собой разумеется, что сопоставление показаний Аркадия Аполлоновича с показаниями служащих Варьете, и главным образом курьера Карпова, немедленно проложило дорогу куда надо, именно в квартиру № 50 по Садовой в доме № 302-бис.

И конечно, следствие ничуть не удовольствовалось сообщениями о том, что в квартире Лиходеева никого нет, равно так же как и вся кими сплетнями Аннушки о том, что Груня украла мешок рафинаду.

В квартире № 50 побывали еще раз. И не только побывали, но и ос мотрели ее чрезвычайно тщательно, не пропустив даже каминов.

Однако никого не нашли в ней. Собственно говоря, достаточно было семплеяровских показаний, карповских показаний, а также по казаний раздетых гражданок, чтобы твердо установить короткий путь от сеанса к некоему артисту Воланду, тут же заняться им и так или иначе его разъяснить. Но дело чрезвычайно осложнилось тем, что не только в квартире № 50, не только вообще где-либо в Москве не обнаруживалось следов пребывания этого Воланда со своим асси стентом и черным котом, но, что хуже, никак не устанавливался са мый факт его приезда в Москву!

Решительно нигде он не зарегистрировался, нигде не предъявлял ни паспорта, ни каких-либо бумаг, и никто о нем ничего не слыхал. Ласточкин из программного отдела зрелищ клялся и божился, что никакой программы никакого Воланда он не разрешал и не подпи сывал и ровно ничего не знает о приезде мага Воланда в Москву. И уж по глазам Ласточкина можно было смело сказать, что он чист, как хрусталь.

Тот самый Прохор Петрович, заведующий главным сектором зре лищных площадок…

Кстати, он вернулся в свой костюм так же внезапно, как и выско чил из него. Не успела милиция войти в кабинет, как Прохор Петро вич оказался на своем месте за столом, к исступленной радости Сусанны Ричардовны, но к недоумению зря потревоженной мили ции…

Да, так Прохор Петрович, так же как и Ласточкин, решительно ничего не знал ни о каком Воланде.

Выходило что-то странное: тысячи зрителей, весь состав Варье те, Семплеяров, культурный и интеллигентный человек, видели ма га, и ассистента, и кота, многие пострадали от их фокусов, а следов от мага, иностранца, никаких в Москве нет.

Оставалось допустить, что он провалился сквозь землю, бежал из Москвы тотчас же после своего отвратительного сеанса, или же дру гое: что он вовсе в Москву не приезжал.

Но если первое, то несомненно, что, исчезая, он прихватил с со бою всю головку администрации Варьете, а если второе, то, стало быть, сама администрация, учинив предварительно какую-то па кость, скрылась из Москвы.

Разбитое окно в кабинете, опрокинутое кресло, поведение Тузабубен весьма выразительно свидетельствовали в пользу первого, и все усилия следствия сосредоточились на обнаружении Воланда и его поимке.

Надо отдать справедливость тому, кто вел следствие. Поплавского разыскали с исключительной быстротой. Лишь только дали теле грамму в Ленинград, на нее пришел ответ, что Поплавский обнару жен в гостинице «Астория» в № 412-м, том самом, что рядом с лиф том и в котором серо-голубая мебель с золотом.

Тут же он был арестован и допрошен. Затем в Москву пришла те леграмма, что Поплавский в состоянии полувменяемом, никаких путных ответов не дает, а плачет и просит спрятать его в брониро ванную комнату и приставить к нему вооруженную охрану. Была по слана телеграмма: под охраной доставить финдиректора немедлен но в Москву.

В тот же день, но позже, был найден и след Лиходеева. Во все го рода были разосланы телеграммы с запросами о Лиходееве, и из Владикавказа был получен ответ о том, что Лиходеев был во Влади кавказе и что он вылетел на аэроплане в Москву. Такие же точно за просы о Варенухе пока что результатов не принесли. Известный всей столице администратор как в воду канул.

Тем временем тем лицам, которые вели следствие по этому не обыкновенному делу, пришлось принимать и рассматривать все новый и новый материал о необычайных происшествиях в Моск ве. Тут оказались и поющие служащие, из-за которых пришлось останавливать работу целого учреждения, и временно пропав ший Прохор Петрович, и бесчисленные происшествия с денеж ными бумажками, и таинственные превращения их то в иностран ную валюту, то в обрывки газет, путаница, неприятности и аресты, связанные с этим, и многое другое все в этом же, и очень непри ятном, роде.

Самое неприятное, самое скандальное и неразрешимое было, ко нечно, похищение головы покойного Берлиоза прямо из гроба среди бела дня из Грибоедовского зала на бульваре, произведенное с пора жающей чистотой и ловкостью. Пришитая к шее голова была отши та и пропала.

По ходу работы следствия, нечего и говорить, ему пришлось по бывать и в знаменитой клинике Стравинского за городом, и здесь обнаружен был богатейший материал. К первому явились к злосча стному Жоржу Бенгальскому, но у него получили мало. Несчастный плакал, хватался за шею, волновался, нес бредовые путаные речи. Несомненно было только, что показания его совершенно сходились с показаниями Аркадия Аполлоновича и других: да, было трое, этот Воланд, длинный по кличке Фагот и черный кот.

Конферансье оставили в его комнате, успокоив ласковыми слова ми и пожеланиями скорейшего выздоровления, и перешли к другим делам в этой же клинике.

Лучший следователь города Москвы, молодой еще человек, с при ятными манерами, ничуть не похожий на следователя, лишенный роковой проницательности в глазах, в то время как помощник его за нимался с Жоржем Бенгальским, пришел к дежурному ординатору и попросил список лиц, поступивших в клинику за последнее время, примерно за неделю.

Он тот же час обратил внимание на Босого Никанора Ивановича, попросил историю его болезни, и второй помощник его проследо вал к Никанору Ивановичу. Бездомный Иван Николаевич заинтере совал следователя еще более, чем Никанор Иванович, хоть он и не жил в доме на Садовой и к происшествиям в Варьете не имел никако го отношения.

Рассказы Ивана о консультанте, о Понтии Пилате, записанные в истории болезни, вызвали в следователе самое сугубое внимание, и к Ивану он отправился сам.