Борис Божнев - Элегия эллическая. Избранные стихотворения

• Название: Элегия эллическая. Избранные стихотворения
• Автор: Борис Божнев
• Издательство: Водолей
• Жанр: Поэзия
• Год: 2000
• ISBN: 5-7137-0148-4

Борис Божнев (1898-1969), один из самых талантливых поэтов русской эмиграции, в России практически неизвестен. Книга достаточно полно представляет читателю творчество поэта, о котором Г.Адамович писал: «Это единственный «мастер» среди молодых парижан, самый опытный и взыскательный у них».

---

«Я часто, написав свои…»

Я часто, написав свои
Стихи от горя или скуки,
Целую мысленно твои
Воображаемые руки.

И вспоминаю каждый раз —
О, только вспоминать осталось —
Как ты моих закрытых глаз
Легко и бережно касалась.

И я в себя сейчас опять
Вонзаю сладостные жальца.
Перецеловывая пять
Твоих когда-то теплых пальцев.

И суеверно дорожа
Своей мечтой, своею ложью,
Я чувствую — они дрожат
Все той же девственною дрожью.

Но кажутся еще бледней
И целомудренней, и строже,
И жилки синие видней,
Сплетающиеся под кожей…

«Трава зеленая, как скука…»

Константину Терешковичу

Трава зеленая, как скука,
Однообразная навек,
Упала на землю, без стука,
Подкошена, как человек…

О, верьте мне или не верьте,
Но я попятился, как ужас,
Пред небом, что бледнее смерти,
И солнцем, что садится в лужах…

«О, не смотри в оконную дыру…»

О, не смотри в оконную дыру,
Не упади в провал открытой двери,
И, чувствую, от страха я умру,
А ты смеешься, ничему не веря…

Не веришь ты, что за окном не двор,
И что за дверью не перила лестниц,
Но пустота, в которой до сих пор
Мяуканье пронзительное вестниц

О гибели не заградивших дверь,
О выпавших чрез окна без затворов,
И если шаг мы сделаем теперь,
То на лету мы задохнемся скоро…

О, неужели ты не видишь ту
Огромнейшую яму за порогом —
Остановись, не ввергнись в пустоту,
Тебя молю и заклинаю Богом.

Но ты не хочешь слушать и понять,
Уже одетый, ты спешишь спуститься,
А я не в силах ни тебя обнять,
Ни сам с собой торжественно проститься…

«Я улицу покинул Ламартина…»

Я улицу покинул Ламартина
И поселился на твоей, Декарт…
Там все погибло… О, какая тина…
А здесь – премудрость глобусов и карт.

Но скучно жить среди книгохранилищ.
На глобусе гуляю и верчусь…
Я ангелу скажу – одно верни лишь.
Но как сказать не знаю, и учусь.

«На деревянное яйцо…»

На деревянное яйцо
Кустарное мы не похожи,
Хотя живое взяв лицо
И разберем его и сложим.

И как за скорлупой яйца
Находят пестрые скорлупы.
За умным выступом лица
Есть выступ маленький и глупый…

Второе в первом, во втором
Лицо тупеющее третье,
И. словно шарик за шаром,
За лбом костлявый лобик встретим.

Когда без горечи и страсти,
Лишь вздрагивая иногда,
Лицо любимое на части
Мы разбираем без труда…

Но пусть над глубиной яиц
Последние замкнулись крышки,
Таятся в глубине всех лиц
Преравнодушные пустышки.

Во всех единые видны,
И, отразившиеся в душах.
Не мертвые, но холодны
Всей мертвенностью равнодушья.

«Какая боль… Не воспаленье ль мозга…»

Какая боль… Не воспаленье ль мозга…
Температура – тридцать девять, пять…
Что это! иглы, бритвы или розга,
Или венец терновый, чтоб распять…

О, о, о… Иглы колют, бритвы режут
И розга резко рассекает лоб…
Острее, медленнее, глубже, реже…
Иметь бы морфий, сразу помогло б…

«Подобно крысам с корабля…»

Подобно крысам с корабля,
Лист за листом, шурша угрюмо,
Бежит из твоего, земля,
Еще не тонущего трюма,

И мы, рассудку вопреки,
Следим за тайным бегством этим,
И гибель ждем, как моряки,
И мужественно гибель встретим,

Хотя деревья и кусты
Без парусов темно-зеленых
Как мачты сделались пусты
Не от морских ветров соленых,

Хотя за волнами волна
Не кораблекрушений лютых
Дождями льются, льются на
Борта земли и на каюты,

Но только листьям, только им,
Понятно, что грозит нам вскоре,
И отчего мы так грустим,
Плывя в сентябрьское море,

И, словно крысы с корабля,
Лист за листом, шурша угрюмо,
Бежит из твоего, земля,
Еще не тонущего трюма…

«Я мою руки… И кувшин Пилата…»

Я мою руки… И кувшин Пилата
Льет воду в чашку с белоснежным дном…
О, мучаюсь… О, ждет меня расплата…
О, вся нечистота на мне одном…

Я поднял руки, чтобы видно было —
Опрятен и трудолюбив, и прав…
Все десять пальцев… серой кровью мыла…
Но мы чисты — одиннадцать Варрав…

«Ах, бабочка между домами…»

Сергею Есенину

Ах, бабочка между домами
Летала пред моим балконом,
И я — но это между нами —
Приветствовал ее поклоном.

Мне было так темно и душно,
Что я, следя за нею взглядом,
Хотел оставить равнодушно
Балкон и полететь с ней рядом.

Пускай нас понесет ветрило,
Прохладное под облаками,
И я держался за перила
Слегка дрожащими руками.

А если не свершится чуда,
То нижние увидят ставни,
Как выбросившийся отсюда
Я камнем упаду на камни.

Но бабочка взлетела выше
На крылышках светлозеленых,
И скрылась на соседней крышей,
Не видя моего поклона…

«На некрасивых девушек и женщин…»

На некрасивых девушек и женщин,
Друзья, смотрите проще и нежней.
Мужчины любят их слабей и меньше,
Им чистый взгляд дороже и нужней…

А всех одетых бедно, не по моде,
И всех немного слишком старых дев
Пускай ваш взгляд прелесными находит,
Обняв, ощупав, обласкав, раздев…

«И с омерзением приемлю…»

И с омерзением приемлю,
И с отвращением смотрю
На прогнивающую землю
И безобразную зарю,

И небо пухнет надо мной,
И падаль чувствую дыханьем,
А утренний прозрачный гной
Мне отравляет обонянье.

И вялый трупный привкус этот
На языке моем во рту,
И запах солнечного света
Вновь вызывает тошноту,

И воздуха густое сало
Все горячее и жирней,
А ноги пачкаются калом
Травы, песка или камней.

Но я и шага не пройду,
Как, схвачен судорогой дикой,
Весь содрогаясь упаду,
Захлебывающийся криком…

«В толпе я смерть толкнул неосторожно…»

В толпе я смерть толкнул неосторожно
И ей сказал: pardon, mademoiselle…
Она в костюме скромном и дорожном
Шла предо мной, как легкая газель…

И я увидел — косточки в перчатках
Роняют зонтик… Но проходят все…
Нагнулся я и поднял зонтик гладкий,
И смерть шепнула мне: merci, monsieur…

«Собака кошку ненавидит…»

Собака кошку ненавидит
И гонится за ней везде.
А нас любви учил Овидий
И Тютчев – роковой вражде.

Животные, грызясь немудро,
Дружны бывают иногда.
И за любовью златокудрой
Есть сребровласая вражда.

Хозяйского не слыша гласа,
Животные грызутся вновь.
А за враждою златовласой
Есть среброкудрая любовь.

Собака кошку ненавидит
И не щадит ее нигде.
А нас любви учил Овидий
И Тютчев – роковой вражде… 

«Ноябрьские тюфяки…»

Сергею Прокофьеву

Ноябрьские тюфяки
перестилаются над нами
Движеньем ледяной руки
Декабрьскими простынями,

И отсыревшие полотна
Свинцовым отблеском блестя,
Натягиваются неплотно,
Однообразно шелестя…

«Пишу стихи при свете писсуара…»