Менахем Тальми - Из "Яффских рассказов" (8 рассказов)

• Название: Из "Яффских рассказов" (8 рассказов)
• Автор: Менахем Тальми
• Жанр: Современная проза

В нынешнем году исполнилось 80 лет со дня рождения и 60 лет с начала литературной деятельности Менахема Тальми – весьма интересного израильского прозаика, лауреата премии имени Швимера по журналистике.

Наиболее яркая проза Тальми – трилогия «Яффские картинки», первый том вышел в 1979 году и сразу привлек внимание читателей. Через год в Израиле с успехом прошел одноименный телефильм. В 1981 году увидел свет второй том «По второму кругу», также ставший бестселлером. Третий том «Яффо по кайфу. По третьему кругу» был опубликован в 1983 году «Яффские картинки» – своего рода художественно-фольклорный эпос о жителях Яффо 50–70-х, их манерах и нравах, своеобразном быте и ставшей легендарной полууголовной атмосфере, царившей в этом древнем арабском городе-порту. Язык героев – это особый местный диалект, главной отличительной чертой которого является обилие арабизмов и диалогов, наперченных сленгом, с неожиданными языковыми находками и неологизмами. Автор сознательно пренебрегает правилами нормативного иврита и допускает грамматические ошибки. Так Тальми решает лексико-художественную проблему адекватного воссоздания полукриминальной атмосферы тогдашнего Яффо и живых образов его жителей.

"Яффские рассказы" написаны на смеси иврита и палестинского диалекта разговорного арабского языка.

---

– И вот теперь я спрашиваю тебя, Салмон, что же будет? Или мне пойти в "Купат холим" за помощью?

– Ступай, – говорит ей Салмон, – и никому ничего не рассказывай. А когда ночью Марко встанет и пойдет на крышу, сразу позвони Сасону, что живет в доме напротив.

Прошло около недели. Как-то одной душной ночью по чистому безоблачному небу роскошная луна совершала свой путь между звездами. Какая это была луна! Желтая и полная, словно желток внутри гусиного яйца. Это была ночь лунатиков. Она вынуждала их подняться из постели и отправиться гулять по электрическим проводам. И действительно, вдруг жена Марко слышит, что он тихонько встает. Женщина усаживается на кровати – ей кажется, что муж смотрит на нее. Но это только кажется, потому что в следующее мгновенье он закрывает глаза, вытягивает руки вперед и направляется на балкон. С балкона, словно кот, он взбирается на крышу дома. Женщина бросается к телефону – слава Богу! – Сасон дома. "Скорей, – говорит она, – лунатик только что отправился в свой путь".

Пока Марко идет по крыше, Сасон успевает подняться наверх и затаиться на лестничной площадке. Он действительно видит Марко в пижаме, идущего по крыше.

На следующий день утром, сидя за столиком у киоска Джамили и потягивая пиво, Сасон рассказывает нам сквозь смех:

– Ну и плут же этот Марко! Он такой же лунатик, как я – курица Асмодея. Он всего лишь пройдоха из пройдох, не заслуживающий доброго слова. В первую минуту, когда увидел его, идущим по крыше с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками, я здорово перепугался. Однако на лестничной площадке он естественным образом опустил руки, открыл глаза и начал спускаться как ни в чем не бывало! Спустился на второй этаж и постучал в дверь. В чью дверь? В дверь квартиры вдовы, что работает в обувном магазине.

– Да не может быть! – воскликнули мы.

– Век воли не видать, – отвечает Сасон.

– Ну, и что же дальше? – спрашиваем мы.

– Постучал в дверь, она спросила: "Кто там?" Он говорит: "Это я, Марко". Она сняла цепочку с двери, приоткрыла ее и спрашивает: "Что ты принес мне, а, Марко?" Он отвечает: "Большой подарок, который тебе очень нравится".

– Вот так, – резюмирует Сасон. – Затем я поднялся на крышу и успел выкурить полпачки сигарет, пока Марко вручал вдове свой большой подарок. Услышав, что он возвращается, я встал посреди крыши, закрыл глаза, вытянул руки перед собой и потихоньку двинулся вперед. Ну, лунатик в натуре! Видели бы вы, как этот прохиндей сдрейфил, когда я таким манером пошел на него. Тут я его прихватываю, и вы понимаете, за какую часть его анатомии… Он у меня в руках почти лишился чувств.

– Да ну?! – не верим мы.

– Слово даю, братаны, – отвечает нам Сасон. – Потом я его спрашиваю: "Эх, Марко, Марко, и где это ты был, а?"

– По делам, – отвечает мне он.

– По делам у вдовы, а? – спрашиваю я его.

– А разве это не благое дело – утешить вдову? – спрашивает он.

– Это на сто процентов благое дело, – говорю я ему, – и за это, когда ты подойдешь к райскому саду, Владыка мира лично откроет перед тобой его врата и скажет: "Добро пожаловать, уважаемый из праведников, входи к нам, праведник!" Однако почему одновременно нужно так пугать собственную жену? С сегодняшнего дня, если захочешь совершить благое дело, иди любой дорогой, но только не по крыше, договорились?

В тот же день Салмон посылает жене Марко маленькую белую таблетку от головной боли. Сасон передает женщине эту таблетку и говорит:

– Добавь ее в субботнее блюдо, которое ты готовишь для Марко. Он съест и излечится от своей болезни.

– Как это может быть? – спрашивает женщина. – Мне говорили, что не существует в мире лекарства от лунатизма.

– Это правильно, ни у кого нет такого лекарства, но у Салмона есть все.

Женщина добавила таблетку в субботнее блюдо, и действительно, с тех пор Марко прекратил вставать лунными ночами и подниматься на крышу…

– Вот это да, – признала жена Марко в разговоре с Сасоном, – ваш Большой Салмон разбирается не только в людях. Он и в медицине понимает. Вы только посмотрите, как одной маленькой таблеткой он излечил моего Марко от лунатизма.

Почему Хачура не запирает дом на ключ

(Перевел Александр Крюков)

Поздно-поздно вечером, когда в кафе у Грека обсудили уже абсолютно всё и говорить больше просто не о чем, заходит разговор о старой Хачуре, и в очередной раз спрашивают: «Скажите, откуда у этой старухи деньги, а?»

И действительно, откуда?

Хачура старая, наверное, ей лет восемьдесят. Не работает, мужа нет, нет детей, которые бы ее содержали, и тем не менее, когда кто-нибудь попадает в трудное положение и ему нужно стрельнуть несколько тысчонок {до денежной реформы 1981 года в ходу были купюры очень крупных номиналов} до конца месяца, Хачура его выручит. А когда у кого-нибудь свадьба или бар-мицва, кто дарит самый роскошный подарок? Старая Хачура. А когда кого-нибудь из нашего квартала провожают в последний путь, не дай нам Б-г, кто приносит на могилу самый большой и самый красивый букет? Старая Хачура. У нее уже нет зубов, чтобы съесть что-нибудь вкусное, и она вся исхудала, чтобы покупать новую одежду, но деньги на подарки у нее есть всегда.

Всякие ходят рассказы, откуда у нее деньги. Есть одна история, как некогда, лет двадцать назад, братва вломилась в банк на Иерусалимском бульваре {центральная улица Яффо, пересекающая город с севера на юг}, ну и постреляла немного на улице, чтобы народ разбежался. Прохожие действительно сдрейфили, залезли под столики уличных кафе, попрятались в подъездах домов, в общем, кто куда. Хачура сиганула, словно кошка, в кузов грузовичка, стоявшего возле банка, и притаилась там, дрожа. А не знала старая, что попала-то как раз в машину бандитов, куда они и бросили мешок с бабками, когда выбежали из банка. Потом они запрыгнули в кабину и понеслись как угорелые, и тут дорогу им перегородила повозка с арбузами. И пока они крыли возницу («Ты… такой-сякой… Быстро убирай свою такую-сякую телегу, пока мы тебя не тра-та-та...»), а он отвечал им: «Да кто вы сами такие, тра-та-та…» – а они ему: «Быстро отодвинь свою тра-та-та повозку, пока мы тебе не тра-та-та…» – а он им: «А пошли вы в тра-та-та... видал я вас в тра-та-та…» – и пока они вытаскивали «узи», чтобы дать очередь над ухом у лошади, и она так рванула на тротуар, что арбузы полетели во все стороны…

Так вот, пока они там разбирались, старая Хачура успела сбросить мешок с деньгами на тротуар и выбраться из кузова. А когда пикап унесся, она подняла мешок, проворчав: «Как же гадко ругаются эти негодяи», и направилась к ближайшей автобусной остановке, чтобы вернуться домой.

Это старая история, а есть и посвежее. Однажды, когда в стране избрали очередного президента, старая Хачура купила его портрет в позолоченной раме и собиралась повесить себе на стену. Хотела забить гвоздь, бац – а в стене и дыра. Хачура засунула в нее руку и вытащила тяжелую коробку, которую, видно, спрятал еще прежний хозяин-араб. Открыла крышку – Б-г ты мой! – а коробка полна золотых монет, драгоценностей и бумажных денег, всего на два или три миллиона лир. С того времени, как только ей нужны деньги, подходит старая к стене, снимает портрет президента («Извините, ваше превосходительство», – бормочет она при этом), достает из коробки несколько монет, какой-нибудь рубинчик и пару купюр – и нет проблем.

Как только этот рассказ разошелся по Яффо, начали лихие люди пытать счастья. Стоит Хачуре ненадолго уйти куда из своего маленького дома, забираются к ней лихоимцы, простукивают стены, сдвигают мебель, роются в шкафу, даже вскрывают плитку на полу, – так вскружили всем голову рассказы о богатстве Хачуры. Когда всё это ей надоело, Хачура отправилась в кафе Грека, встала у стола, за которым сидел Большой Салмон со своей компанией, и начала плакать.

– Не могу больше, – жаловалась Хачура, – всё переломано, стены пробиты, пол вскрыт. Каждый раз, когда возвращаюсь вечером домой, кто-то выбегает из моего двора. Скажите мне вы – что делать?

– Да ничего особенного, – говорит ей Салмон, – наклонись, я скажу тебе на ухо.

Наклонилась Хачура, а тот что-то ей и нашептал.

– Да благословит тебя Аллах! – благодарит его старая и уходит.

Спустя дня два она берет маленький чемоданчик, запирает дверь дома и прощается с соседями: «Что б вы мне были здоровы, а я на недельку-другую отправляюсь погостить к сестре в Тверию». Затем идет на остановку 42-го автобуса и едет на Центральный автовокзал. Крутится где-то целый день, а вечером, чтобы ее никто не видел, незаметно возвращается и поднимается в квартиру Сасона, который уже сидит на балконе вместе с Салмоном. Этот балкон как раз выходит во двор, где стоит маленький дом Хачуры. Сидишь наверху и всё внизу видишь. Так они тихонько сидят в темноте, грызут орешки, пьют кофе и посматривают – что же произойдет.