Элла Уорнер - Час встречи

• Название: Час встречи
• Автор: Элла Уорнер
• Издательство: Редакция международного журнала "Панорама"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7024-0885-3

Сталь и воск — так определяет герой романа характер каждой из сестер-близнецов, которых ему довелось узнать, выясняя обстоятельства внезапной смерти своего сводного брата. И действительно, одна из сестер — несгибаемая, мужественная, всегда готовая спасти свою более слабую «половинку». А другая — мягкая, податливая, словно восковая куколка.

Но случается так, что прямая, решительная Кристин оказывается беззащитной перед предательством Элизабет. Обманутая, опустошенная, она не знает, как ей жить дальше. Лишь безоглядная любовь помогает ей найти настоящее счастье.

---

Кристин даже не пыталась сделать вид, что не замечает его. Она просто не в силах была отвести от него глаза и лишь старалась справиться с внезапно зачастившим пульсом и унять странное томление. Да и какая женщина не залюбовалась бы сейчас Кейном Мертоном! Кристин ощутила болезненный укол в сердце, когда представила, какое впечатление он должен производить на слабый пол.

Во все времена такой мужчина был бы желанным. К нему тянулись бы все женщины, восхищаясь его физической мощью, острым умом, окружавшей его аурой властной силы, которая легко позволяла ему везде стать лидером, если на то была его воля. Одного лишь Кристин не понимала: как он, по его же собственным словам, безропотно наблюдал за тем, как брат уводил у него женщин. Что-то тут не сходилось…

Может, он чересчур горд, чтобы вступать в поединок из-за дамы сердца? Или считает, что должен получить подругу из-за своих исключительных качеств, не прилагая никаких усилий? Если так, то он самовлюбленный болван. Даже ничтожный опыт Кристин неопровержимо доказывал, что такого не бывает. Если обе стороны в равной степени не вкладывают душу в отношения друг с другом, не проявляют щедрости чувств, то рано или поздно подспудная горечь начинает отравлять радость совместного бытия.

Даже после первого мимолетного знакомства с Кейном Мертоном Кристин никак не могла взять в толк, как можно предпочесть ему Бена. Неужели женщины настолько слепы? Ведь эти двое мужчин столь же не схожи, как именинный шоколадный торт и палочка с сахарной ватой: первым можно не только наесться, но и насладиться, а от второго — никакой радости, просто розовый клочок чего-то сладкого и липкого.

Кейн приближался, и по коже Кристин забегали мурашки. Казалось, от него исходил мощный магнетизм. Может, если она отвернется, то избавится от этого ощущения? Но как же не хотелось отворачиваться! Этим утром серые глаза его вовсе не казались стальными. Они сверкали серебром. Подойдя к Кристин и поставив ногу на камень, он улыбнулся, и по ее венам тотчас заструилось волшебное тепло.

— Ваши волосы — словно маяк, я увидел их издалека. Они отражают солнечные лучи, как зеркало, и блестят на солнце, ослепляя. И сами вы кажетесь вышедшей из моря сиреной.

Это был приятный комплимент. Кристин не удержалась от улыбки.

— Разница лишь в том, что я вас не приманивала.

— Согласен. Вы выглядели такой ушедшей в себя, поглощенной собственными мыслями… Я помешал?

— Я уже собиралась в обратный путь. Проголодалась.

— Вы уже давно здесь?

— С самого рассвета.

Кейн внимательно всмотрелся в ее лицо. С утра она даже не прикоснулась к косметике. На губах его заиграла улыбка, а взгляд вдруг сделался таким, что Кристин почувствовала, как рушатся один за другим ее бастионы, а глупое сердце своим отчаянным биением заглушает голос рассудка.

— Возможно, мы оба куда лучше отдохнули бы, — произнес он вкрадчиво, — если бы спали в одной постели.

Кристин почти перестала дышать. Воображение стремительно нарисовало картину: они лежат в объятиях друг друга, наслаждаясь блаженной усталостью, их мысли текут медленно и лениво… Опомнившись, она принялась гнать прочь опасные видения, но вести себя так, словно его слова не более чем пошлый комплимент, уже не могла.

— Вы часто оказываетесь в постели с женщиной в первый же день знакомства?

— С первой встречи я каждую ночь мечтал о вас. И желание воплотить мечту в действительность усиливалось с каждым днем.

— Вы торопитесь, Кейн, — как могла безразличнее произнесла она. — А мне спешить решительно некуда. К тому же должна признаться, что вы вовсе не были предметом моих грез. Скорее, наоборот. Вы для меня неотъемлемо связаны с той ночью, которую я хотела бы как можно скорее позабыть. И я не могу в своем сознании отделить вас от вашего брата.

— Полагаете, я тоже бабник?

— Я полагаю, что вы, в сущности, не любили ни одной из своих женщин. И не утруждали себя, стремясь сделать их счастливыми. В этом я вижу сходство между вами и Беном.

Серые глаза Кейна похолодели.

— По-вашему, чтобы покорить женщину, ей надо беспрестанно льстить?

Кристин покачала головой:

— В отношении некоторых особ это совершенно справедливо. Но для меня поступки всегда значили много больше, чем слова. Видите ли, женщина вряд ли будет чувствовать себя любимой и желанной, если мужчина равнодушен к тому, что она делает со своей жизнью.

Кейн нахмурился:

— Сожалею, если невольно позволил вам составить обо мне такое мнение.

— Вы же сами сказали, что никогда не соперничали с братом. Ну же, признайтесь откровенно, что вы предпринимали, когда он начинал ухаживать за кем-нибудь из ваших подруг?

— Он никогда не позволял мне этого заметить. — Губы Кейна скривились в язвительной усмешке. — В такой ситуации, согласитесь, соперничать затруднительно.

Вот, значит, как! Бен обделывал свои делишки за спиной Кейна, как ночной вор! Кристин с легкостью представила себе, как Бен Мертон упивался такого рода победами над своим куда более уважаемым и добропорядочным братом, как похвалялся потом своими подвигами. Для него это было своеобразным способом доказать, что он — лучше, хотя бы как мужчина. Ей неожиданно пришло в голову, что за таким поведением скрывалась неуемная жажда мщения.

— Должно быть, он ненавидел вас, Кейн! — вырвалось у нее.

И как после всего этого в его душе сохранились теплые чувства к брату!

— Да, — кивнул Кейн. — Его ненависть имела глубокие корни. Ведь я был отцовским любимцем. — Помолчав, он с горечью добавил: — Родителям, конечно, не следует оказывать предпочтения одному ребенку перед другим, но так уж вышло. Бен всю жизнь мне за это мстил.

— Так вы считаете это извинительным?

— Я ведь прекрасно понимал, что им движет, Кристин. А понять — значит простить.

Между нами всегда была полная ясность: он знал, что я знаю. Думаю, для него я был единственным в своем роде. Это были странные отношения. Он отчаянно во мне нуждался, но вместе с тем и тяготился самим фактом моего существования. Ведь это нелегко — знать, что ты для кого-то как открытая книга.

Кристин кивнула. Теперь она чувствовала, что они с Кейном и впрямь из одного теста. Они оба испытали, каково это — скрывать истинные отношения внутри семьи от всего мира, для которого чужая боль лишь предлог для сплетен.

Кейн тяжело вздохнул. Глаза его потемнели, словно он на мгновение заглянул вглубь собственной души, где давно угнездилась боль.

— Однако каждому из нас необходимо, чтобы рядом был человек, который знает о тебе все.

Да, тысячу раз да, подумала Кристин, растроганная тем, что он был способен так тонко чувствовать. Одиночество рядом с дорогим и любимым человеком, который не знает тебя до конца, — самое страшное одиночество. Ей это было хорошо знакомо: ведь даже Лиззи, нежно любимая сестра, не понимала ее вполне.

— Стало быть, вы прощали ему предательство? — спросила она, желая до конца разобраться.

— Однажды не простил. Несколько лет знать его не желал.

— Что он вам тогда сделал? — не смогла сдержать любопытства Кристин.

И тотчас ощутила, что Кейн не желает вспоминать об этом. Интуиция подсказала ей, что этот эпизод своей жизни ему хотелось бы вычеркнуть из памяти навсегда. Окончательно и бесповоротно. Она мысленно выругала себя за несдержанность. Что, если он оборвет ее? Или просто повернется и уйдет? Казалось, она могла бы только приветствовать такой поворот событий. Но нет, на сердце вдруг стало тяжело.

— Вы ведь любите правду… — глухо уронил он.

Лицо его отражало тяжелую борьбу с самим собой. Неужели сейчас он решится открыть ей правду, причинившую ему когда-то столько мук? Но вот глаза его насмешливо сверкнули, он заметно расслабился. Решение было принято, и он заговорил:

— Бен отнял у меня любимую девушку. За неделю до свадьбы. Тогда мне хотелось его убить.

«Однажды удалось», — вспомнила Кристин его слова. Тогда она допытывалась, не случалось ли Бену отнять у него ту, которая много для него значила. За этими простыми словами таилась темная бездна. Оскорбленная гордость… Отчаяние человека, которого предали… Ярость… Утраченные иллюзии… Потерянная любовь…

— Они поженились, — продолжал Кейн бесстрастным, бесцветным голосом. — Только так им оставалось оправдать то, что произошло. Они объявили, что воспылали друг к другу неодолимой страстью и ничего поделать не смогли.

Воображение Кристин снова заработало, рисуя ужасающую сцену: неудержимое негодование Кейна; испуг пытающегося хоть что-то поправить Бена, вдруг осознавшего, что он вовсе не желает терять брата, что зашел чересчур далеко. И смятение женщины, отчаянно защищавшей свою честь в глазах человека, чье уважение для нее по-прежнему очень много значило.