Тед Льюис - Убрать Картера

• Название: Убрать Картера
• Автор: Тед Льюис
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-9709-0094-Х

Джек Картер, член лондонской преступной группировки, приезжает и родной Донкастер на похороны брата Фрэнка. Официальная версия следствия: смерть в автокатастрофе в результате алкогольного опьянения. Джека это настораживает, поскольку его брат и в рот не брал спиртного. Он начинает собственное расследование. Однако заговор молчания, образовавшийся вокруг смерти Фрэнка, не так легко нарушить. Старые знакомые его избегают, старые враги затаились в ожидании… Лондонские хозяева Джека, недовольные его неповиновением, посылают за ним своих головорезов. Но Картер должен докопаться до истины, даже ценой собственной жизни…

---

Она переступила с ноги на ногу.

— Вот как? — сказала она.

— Да, вот так. Сегодня я переночую у друзей, а завтра — вы же понимаете — это будет неудобно.

— Ее муж назавтра поменялся сменами, верно?

— Ну, э-э, не совсем так, — промямлил я.

— Да, — сказала она, собираясь уходить, — совсем не так.

— Есть еще одна проблема, — сказал я. Она повернулась. — Видите ли, у меня машина. Конечно, ее можно было бы оставить на улице, но я заметил, что у вас есть гараж. Если он пустой, я мог бы поставить ее туда. Сегодня же. — Она продолжала смотреть на меня. — Я заплачу, — поспешно добавил я.

Она еще некоторое время смотрела на меня, прежде чем сказала:

— Да, вряд ли вы можете оставить машину у ее дома, не так ли?

— Спасибо, — поблагодарил я, входя в дом вслед за ней, — вы очень добры.

— Я знаю, — заявила она.

Она стала подниматься по лестнице. С ногами у нее все было в порядке, да и с попкой тоже — мускулистая, крепкая. Если бы она не следила за собой, у нее сейчас была бы огромная тяжелая задница.

Владелица пансиона поднялась наверх и повернулась, а я продолжал разглядывать ее.

— Вы путешествуете? — спросила она.

— Можно сказать и так, — ответил я.

— Понятно, — сказала она, пересекла лестничную площадку и открыла дверь. — Это подойдет?

— О да, — ответил я. — То, что надо. — Я оглядел комнату, давая ей понять, что очень доволен. — То, что надо. — Я вытащил бумажник. — Я заплачу сейчас, если хотите, заплачу и за эту ночь, чтобы номер остался за мной.

— Это будет чудовищной глупостью, — заявила она. — Вы первый постоялец с понедельника.

— Ну, если вы так уверены, — сказал я. — Сколько?

— Пятьдесят за две ночи и завтрак. За гараж хватит фунта. Если решите остаться подольше, дайте нам знать в воскресенье утром.

Я отдал ей деньги. Она сложила купюры и сунула в карман юбки.

— Как я уже сказал, — напомнил я, — я въеду завтра ближе к вечеру.

— Как пожелаете.

— Отлично, — подытожил я.

Мы спустились вниз. У двери она сказала:

— Я открою гараж.

Я завел машину и развернулся. Владелица подняла вверх дверь гаража, и я въехал внутрь.

— Скажите, — спросил я, — а завтра вы будете дома весь день?

— А зачем вам?

— Дело в том, что завтра вечером мне может понадобиться машина.

— Я всегда дома после двенадцати, — сказала она.

— Отлично, — кивнул я. — Замечательно. — Я вышел из гаража. — Еще раз спасибо, — сказал я, поворачиваясь к ней.

Она смотрела на меня без всякого выражения на лице, однако я увидел какой-то намек на эмоции. Возможно, это была улыбка, только эта улыбка оказалась бы саркастической, выпусти она ее наружу. Наконец владелица решила закрыть дверь гаража.

Я вышел на тротуар и повернул к Хай-стрит. Я улыбался. Меня позабавило, как она восприняла меня, когда решила, что со мной все ясно. Не исключено, что ее мнение обо мне может оказаться полезным.

Я был уже у Хай-стрит, когда заметил, что дождь кончился.

Повернув налево, я прошел мимо кинотеатра «Оксфорд» и кондитерской Уолтона. В детстве нам очень нравилось собираться у входа в кондитерскую и наблюдать за окрестной жизнью. Это был лучший подъезд на всей Хай-стрит. Достаточно просторный, чтобы вместить до двенадцати мальчишек, и не очень сильно продуваемый зимой. Пекер Вуд, Артур Коулмен, Пигги Джеклин, Незер Айрис, Тед Роуз, Алан Стемп — мы все любили собираться там перед началом сеанса, и, если у нас не было денег на кино, мы толклись в парадном, пока не наступало время идти домой. Джек Коулмен, Говард Шефердсон, Дейв Петчет. Интересно, что с ними стало?

И, конечно же, Фрэнк. Но о том, что случилось с Фрэнком, я знал.

И собирался с этим разобраться.

Я добрался до Джексон-стрит. На углу, где всегда была бакалейная лавка Роусона, находился тот же самый дом с точно таким же фасадом тридцатых годов, однако покрашен он был в желтый цвет (рамы, деревянная отделка), вместо надписи «Семейный магазин Роусонов» на вывеске строгим шрифтом было выведено: «Шарманка», а вместо бутылок пива из одуванчика и лопуха, стоявших на бледно-желтой гофрированной бумаге, карточек со знаменитыми летчиками и эмблем «Вимто»[3] в витрине теперь была одежда для геев, военная форма и большие фотографии рок-групп. Магазин примыкал к ряду похожих на виллы домиков с эркерами, тянувшихся вдоль одной стороны Джексон-стрит. На противоположном конце улицы, за металлической оградой, находился пустырь, заросший желтой травой. Пустырь ограничивала канава, узкая болотистая траншея, где мы с Фрэнком и другими мальчишками прятались, чтобы нас не было видно из домов, и занимались всем чем угодно. Во всяком случае, я и несколько других мальчишек занимались, а вот после того, как Валери Маршбенкс показала всем свои трусики и назначила плату в пенни за то, чтобы потрогать ее в присутствии Кристины Халл, которой нравилось наблюдать за этим, Фрэнк больше там не появлялся, однако он знал, что там происходит, и, когда я возвращался домой, он продолжал читать свой комикс и молчал, и мне становилось мерзко на душе. Иногда это тянулось так долго, что мама приказывала ему разгладить физиономию, черт возьми, грозя отправить в постель раньше времени, и он вставал, брал свой комикс и уходил, не глядя на меня. А когда я поднимался в спальню, свет обычно был погашен, но я знал, что он не спит, и мне становилось еще хуже оттого, что приходится ложиться спать в темноте и слушать, как он думает. Я всеми силами оттягивал тот момент, когда надо идти спать, потому что он не спал, а потом я сам долго не спал, потому что боялся дышать, зная, что он думает обо мне.

Я прошел Джексон-стрит до конца. Изгородь осталась на том же месте, да и траву не всю вытоптали, а вот канава исчезла, ее засыпали, и теперь на ее месте находился машиностроительный цех. В свете уличного фонаря кирпич, из которого было построено здание, казался желтым. Внутри цеха работал токарный станок — видимо, кто-то остался на сверхурочные.

Я подошел к дому сорок восемь. Шторы, естественно, были опущены, но в эркере горел свет, освещая живую изгородь из бирючины в четырех футах от окна.

Я открыл входную дверь.

На стенах были новые обои, современные, с вершами для омаров, рыболовными сетями и одинокими, вытащенными на берег яхтами — все в светло-коричневых и бледно-зеленых тонах. Он закрыл перила лестницы деревянными панелями, покрасил их и повесил на них картины. Пол холла и лестницу покрывал темно-красный ковер, который через каждые три ступени был закреплен прутом из желтого металла.

Я прошел в буфетную.

По обе стороны от печной трубы он соорудил полки. С одной стороны стоял телевизор, почти утопленный в проем. Многочисленные ячейки были заполнены всякой мелочью: фотографиями в рамках, стеклянными фигурками и вазами для фруктов. В одной из ячеек лежала стопка «ТВ Таймс» и «Радио Таймс». С другой стороны все полки были заняты книгами.

Нижние ряды полок занимали номера «Ридерз Дайджест», «Бескрайнего мира», «Сокровищницы», «Настоящего мужчины», «Оружия в иллюстрациях», «Практических советов домашнему мастеру», еженедельника «Канадская звезда», «Нэшнл Джеографик». Над журналами стояли книги в мягких обложках: Люк Шорт, Макс Бренд, Дж. Т. Идсон, Луи Лямур. Еще были Рассел Брэддон, В. Б. Томас и Гай Гибсон. А также Виктор Каннинг и Алистер Маклин, Юарт Брукс и Ян Флеминг. Еще Билл Боуз, Стенли Меттьюз и Бобби Чарлтон. И Барбара Тачман, Уинстон Черчилль, генерал Пэттон, Оди Мерфи. Над книгами было отведено место под музыку: «Голдстрим Гардз», Эрик Коатс, Стэн Кентон, Рей Энтони, Мел Торм, Фрэнки Лейн, Тед Хит, Воган Вилльямс.

Его тапочки стояли на кафельной полке под печкой. Вращающийся стул, обтянутый черной кожей, был повернут к телевизору.

В печке огня не было.

Я заглянул в кухню. Здесь царил полный порядок. Вишнево-красная пластмассовая раковина была тщательно вымыта. Мусорное ведро стояло пустое. Пуста была и собачья миска.

Я вернулся в буфетную, открыл дверь, ведущую в гостиную, и зажег стоявшую на камине небольшую лампу с темно-красным абажуром.

Цветов было немного: мой венок, огромный букет от Маргарет и еще один венок от Дорин.

Гроб стоял головой к эркеру и делил комнату пополам. Рядом с гробом стоял стул из столовой. Я подошел поближе и заглянул в гроб. Я давно его не видел. Смерть почти не изменила его, лицо просто собрало воедино разбросанные в памяти частицы.

Как обычно, когда видишь мертвым того, кого когда-то видел живым, трудно поверить, что это один и тот же человек. Его лицо казалось фарфоровым. Мне даже показалось, что оно зазвенит, как фарфор, если я постучу по лбу.

— Эх, Фрэнк, — сказал я. — Эх, Фрэнк.

Я еще немного постоял, потом сел на стул.

Я что-то сказал — не знаю даже, что именно, — несколько минут посидел, положив голову на край гроба, выпрямился, расстегнул куртку и вытащил сигареты. Закурив, я медленно выдохнул дым и оглядел то, что осталось от Фрэнка.