Алисия Дэй - Искупление Атлантиды

• Название: Искупление Атлантиды
• Автор: Алисия Дэй
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2010

Воин без чувств.

Посейдон тысячу лет назад проклял атлантийца Бреннана, так что с тех пор он живет, но ничего не чувствует. Его проклятие дало трещину, когда он встречает Тиернан, — женщину, обладающую Даром Истины. Но их влечение таит в себе смертельную опасность, когда незабываемая женщина становится для него той, кого он не может запомнить. Когда на кону судьба всей Атлантиды, не уничтожит ли неконтролируемое желание воина весь мир?

Женщина, всегда видящая истину.

Тиернан, репортеру, ведущей расследования, помогает в работе ее особенный дар: знать наверняка, когда кто-то лжет. Но получив информацию о том, что ученые проводят ужасные эксперименты над людьми и оборотнями, она понимает, что только дико сексуальный атлантиец может помочь ей и защитить ее от тех, кто решительно настроен ее убить. Когда на кону будущее мира, сможет ли она победить смерть, чтобы вместе с воином защитить человечество?

Когда встречаются истина и страсть… Атлантида заслужит своё искупление.

---

— Вы — Тиернан? Ответьте мне сейчас же, — потребовал он, не обращая внимания на ее робкий лепет.

— Да, Тиернан это я. Вы ведь меня знаете, мы…

Она вскрикнула и замолчала, когда он, весь такой большой и мускулистый, сделал сначала один шаг, потом еще один, как будто подкрадываясь к ней. Бреннан прорычал так, что Тиернан с трудом поняла его слова:

— Он осмелился дотронуться до вас. Он прикоснулся к вам губами, теперь я убью его.

Девушка отступила, похоже, тем самым разозлив его еще больше, так как он одним прыжком преодолел оставшиеся несколько футов между ними, все больше напоминая дикого хищника, преследующего добычу.

— Бреннан, прекрати! Не знаю, о чем идет речь, но тебе следует успокоиться, и мы… — Она потеряла дар речи потому, что вспомнила, что в их первую встречу он вел себя, как безумец. В как раз в этот момент он сделал еще один шаг и прижал ее к стене своим телом и уперся руками по обе стороны от ее головы.

Он не слышал ни слова из того, что она сказала. Тиернан поняла, что она в опасности. Рик был прав, следовало его послушаться, но нет, ей надо было показать себя крутой! Только за последний час она уже встретилась лицом к лицу с двумя хищниками.

— Я, черт побери, не собираюсь играть роль добычи вампира или кого бы то ни было, — заорала она, отталкивая его, когда он сильнее прижался к ней, но у нее не получилось: он напоминал кирпичную стену. Горячую, твердую кирпичную стену с ароматом соли, моря и мужчины.

Бреннан застыл на месте, потом склонил голову на бок и оценивающе оглядел ее.

Он, наконец, заговорил, своим низким голосом задевая ее нервные окончания:

— Вы не его добыча.

Она вздохнула, но не успела и слова сказать, как он отнял руку от стены и коснулся ее щеки.

— Вы не его добыча, а моя, — сказал он, наклоняясь к ее губам.

Глава 4

Она спряталась за дверью, время от времени выглядывая и осматриваясь. Бреннан был готов сорвать эту дверь с петель голыми руками. Женщина вернулась в комнату только, когда воин превратился из тумана в самого себя. Теперь он ясно видел ее лицо точь-в-точь такое же, как на газетном снимке у него в кармане. Лицо, которое грезилось ему в полузабытых снах. Бреннан почувствовал, как весь мир перевернулся, словно от встряски. Она стала его солнцем.

Тиернан.

Такая красивая: волны черных волос, обрамлявшие ее лицо, превосходно оттеняли ее темно-карие глаза. Ее щечки следовало воспеть в стихах, а губки — в песне.

А изгибы ее тела… вызывали в нем совсем другое желание. Он почувствовал, как сердце забилось в груди, а тело мгновенно отреагировало: его плоть затвердела и поднялась.

В ее черных глазах смешались дерзость и осторожность. И только раз взглянув на нее, Бреннан понял, что теперь принадлежит ей.

Стоило ей произнести его имя, и его хладнокровие улетучилось. Он бросился к ней, в отчаянии желая дотронуться, попробовать ее на вкус. Овладеть ею, сделать своей и никогда не отпускать.

Она сказала еще что-то, даже скорее прокричала, но до его сознания дошло только одно слово: добыча. Кто посмел охотиться на его женщину? Никакая она не добыча.

— Моя, — повторил он, срываясь на рычание и ожидая, что она осмелится возразить ему. Неужели она не знала? Неужели не понимала?

Ее глаза расширились, словно от испуга, и он почувствовал, как сжимается сердце. Неужели она его боится? Он же принадлежал и будет принадлежать лишь ей одной. Волна желания лишила его ясности мысли.

Он нашел в себе силы сказать:

— Я за тебя умру…

А когда она вскрикнула, Бреннан лишился дара речи и мог думать лишь о том, чтобы попробовать ее. Хотя бы разок. Первый из тысяч миллионов раз.

Он наклонил голову и завладел ее ртом, ее жаром, ее вкусом. Воин испытывал потрясающее блаженство, что, наконец, держит ее в своих объятиях. Ему показалось, что он сейчас взорвется от переполнявших его чувств. Бреннан поднял голову и отступил на несколько шагов назад в полной уверенности, что сам Посейдон ударил его молнией из своего Трезубца. Его накрыла волна боли, и не успел он пошевелиться, как проклятие начало свое черное дело, выполняя свое предназначение: уничтожить атлантийца.

Ему казалось, что он никогда не испытывал подобной боли. Неужели такова плата за способность чувствовать? Вселенная взорвалась в душе Бреннана, подведя его к безумию. Он выхватил кинжалы из ножен, которые в данной ситуации были совершенно бесполезными. В нем просто возобладал инстинкт самосохранения. К сожалению, все напрасно, так как оружием этого врага ему не одолеть. Бреннан уронил кинжалы и рухнул на пол, прижимая руки к груди и пытаясь сдержать цунами чувств, бушевавшее внутри него. Бесчувственность, длившаяся две тысячи лет, разрушилась, затопив болью его пустую, высушенную душу.

Мука и невыносимая грусть сдавили его сердце. Тысячи лет боли от потерь, которой он не испытывал, разом обрушились на него. Он не оплакивал смерти дорогих ему людей, ничего не чувствовал. О, Посейдон, слово «чувствовать» совершенно не передавало всю боль, всю эту непрекращающуюся агонию. Легче умереть.

Лучше умереть.

— Боги, молю вас о милосердии: дайте мне умереть! — простонал он, стиснув зубы так сильно, что разболелась челюсть. Он запрокинул голову назад, а затем стал снова и снова биться ею об пол, подспудно желая потерять сознание, почувствовать облегчение, избежать боли. Бреннан, как ему казалось, закричал от горя, терзающего тело и его рассудок.

Его душу.

И тут сквозь боль он услышал какой-то звук и заставил себя открыть глаза. Он увидел склонившуюся над ним Тиернан, робко протягивающую к нему руку. Он откатился от нее, не в силах вынести этого, не позволяя себе почувствовать ее прикосновение. А вдруг то, что он испытывает — заразно, и она тоже окажется в ловушке в водовороте адских мук?

Нет.

Только не она. Он в жизни не причинит ей боли.

Как только она дотронулась до его руки, Бреннан понял, к нему вернулись не только боль и потери, утраченные два тысячелетия назад. Нет, были и другие ощущения.

Желание. Потребность. Сильная, всепоглощающая похоть.

Голод.

Его желание было подобно мрачному, отчаянному, неистовому океанскому шторму. Теперь двухтысячелетнему воздержанию пришел конец, а значит, этот голод следовало незамедлительно утолить.

И только с ней.

Он приподнялся и крепко сжал ее запястье, пытаясь найти такие слова, чтобы он его поняла:

— Тиернан, ты мне нужна. Своей душой и телом я жажду тебя.

Он внимательно следил за выражением ее выразительного лица, замечая, как в ней борются гнев со страхом. В итоге, гнев победил. Хорошо. Ей не следовало его бояться, особенно теперь, когда он так хочет дотронуться до ее кремовой кожи, зарыться лицом в черные длинные вьющиеся волосы. Воин желал снять с нее одежду и проверить такая ли шелковистая у нее кожа, как кажется на вид. А если он коснется ее сосков, покраснеют и затвердеют ли они? Он так хотел дотронуться до нее пальцами, губами, языком.

Его член напрягся до боли. В его голове промелькнула мысль, насколько же это потрясающе — чувствовать пылкое желание после веков, тысяч лет безразличия.

— Ты со своими душой и телом можешь просто отпустить меня и отойти, или же я ударю тебя по яйцам, атлантиец, — погрозила она ему, освобождая свою руку из его хватки.

Он отпустил ее потому, что ее дерзость заставила его почувствовать еще кое-что: радость. Она водяным смерчем затопила все иссушенные и проржавевшие уголки его сердца и души светом и музыкой. Счастьем.

Смех, зародившийся в его груди, поднялся вверх по горлу и вырвался на свободу. Радость пронзила Бреннана, словно острейшие клинки его собственных кинжалов, заточенная на краеугольном камне потери и заброшенности. Это было блаженство, это было упоение. Иступленный экстаз, испытать который не могли бы даже боги. Весь восторг, который он мог бы испытать сотни, тысячи раз за все эти эмоционально пустые годы, появился в нем в этот момент.

Радость, так много радости, которая могла бы принести ему большое удовольствие в эти тысячелетия. Теперь он, будто бы в калейдоскопе, видел все эти события, наполняющие все его тело, нервные окончания, кости и сухожилия сокрушительными чувствами.

Вот так проклятие повлияло на него спустя столько лет: он разом испытает всю силу забытых чувств, а те сведут его с ума. Но тут Тиернан раскрыла свой прекрасный ротик, чтобы что-то сказать, и Бреннан забыл о своем открытии.

— Бреннан, — она снова назвала его по имени и сказала еще что-то. Ее голос был подобен прохладной воде для страдающего от жары воина, ведущего долгое и тяжелое сражение в пустынной Персии; а для того, кто неделями охотился на вампиров на ледяных возвышенностях Сибири, она олицетворяла тепло и нежность. Ее голос воплощал радость в звуки, но вот смысл ее слов был ему не понятен.