Дорис Уилкс - Любовь — это серьезно

• Название: Любовь — это серьезно
• Автор: Дорис Уилкс
• Издательство: Международный журнал «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7024-0758-Х

Ей не нужны ни деньги, ни поместье. Она только хочет, чтобы ее признали в семье, некогда заклеймившей позором и презрением ее мать, а ее называют самозванкой, претендующей на чужое наследство.

Она хочет любить и быть любимой, а человек, который поклялся быть с ней «и в горе и в радости», обвиняет ее во всех смертных грехах и отказывается признать собственного ребенка.

Но судьбе наперекор Виктория Ллойд продолжает надеяться на лучшее и бороться за свое счастье...

---

— Чисто, не подкопаешься, — фыркнула Тори. — Как, впрочем, и все, что касается твоей персоны. Но, к несчастью, не все могут похвастаться тем, что в жизни у них все гладко и без осложнений. Как у некоторых...

— Сожалею, — сдержанно отозвался Винс.

Как же, сожалеешь! — подумала Тори. Она сомневалась, что Винс в своей жизни хоть кого-нибудь пожалел. Она даже не знала, способен ли он вообще испытывать нечто похожее на простое человеческое сочувствие. Он был такой же, как Роджер. Одного поля ягоды.

— Так ты намекаешь, что твоя жизнь была сложной и трудной. Я правильно понял, Тори?

Девушка опустила глаза, чтобы не выдать своих чувств.

— Ни на что я не намекаю, — прошептала она, и, повернувшись, шагнула к двери.

— Не хочешь со мной разговаривать? — Винс опередил ее и встал в дверях, загораживая дорогу. — Ты ведешь себя точно девочка-школьница. Да ты и похожа сейчас на школьницу с этим медведем и чумазой мордашкой. — Он провел большим пальцем по пятну у нее на щеке. Тори вздрогнула, но не успела отпрянуть. — Вот так уже лучше.

Кому лучше, а кому не очень... Тори почувствовала, как бешено колотится ее сердце.

— Что-то ты бледная, — заметил Винс, пристально глядя на нее. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Хорошо, — солгала она.

Его небрежное прикосновение и странное, неожиданное сочувствие, прозвучавшее в голосе, совершенно выбили ее из колеи.

— Да, что с тобой?! — продолжал Винс. — Боишься, что я на тебя наброшусь и покусаю? — Он усмехнулся, но вовсе не зло. Впечатление было такое, что он смеялся скорее над собой, чем над ней. — А я тебе кое-что принес.

Тори нахмурилась. Только теперь до нее дошло, что он держал в руках какую-то книгу.

Это был очень старый и пыльный том в красивом переплете из черной кожи с изящным золотым тиснением. Собрание прозаических произведений самого романтического из всех романтических поэтов Англии.

Тори уронила плюшевого медведя на кресло.

— Это же первое издание! — благоговейно выдохнула она, бережно открывая книгу. — Где ты его нашел?

— На чердаке.

На форзаце была какая-то надпись.

— Любимому Джонатану от Виктории, — прочла Тори вслух. — А кто они? — спросила она, поднимая глаза.

— Ты что, правда, не знаешь?

Тори опустила ресницы, не в силах выдержать пристальный, испытующий взгляд Винса.

— Нет. А должна знать?

Он смотрел на нее так, будто старался проникнуть в самые потаенные уголки ее души.

— Бедная непросвещенная девочка, — протянул он. — Моя сестрица действительно ничего тебе не рассказала... ничего, что тебе следовало бы знать.

Тори тяжело сглотнула. Во рту у нее пересохло. В горле слегка першило.

— Например? — выдавила она.

Однако он не стал вдаваться в подробности, молча развернулся и ушел...

На следующее утро Тори проснулась с жуткой головной болью. Горло тоже болело. Впечатление было такое, что она проглотила упаковку бритвенных лезвий. Тори едва нашла в себе силы поднять трубку внутреннего телефона.

— Я сегодня не буду завтракать, — сиплым голосом сообщила она миссис Андерсон. Каждое слово давалось ей с трудом. — И, пожалуйста, не присылайте никого убирать мою комнату. — Дайте мне умереть спокойно! — добавила она про себя, болезненно усмехнувшись.

К счастью, экономке хватило тактичности не задавать никаких вопросов. Вот почему Тори была несказанно удивлена, когда буквально через несколько минут кто-то постучал к ней в дверь и в ответ на ее жалобное «войдите» в комнату шагнул Винс.

— Что с тобой?

В элегантном темном костюме он смотрелся до омерзения здоровым и полным энергии. Особенно по сравнению со мной, расстроилась Тори. Страхолюдина, наверное, еще та. Непричесанная, неумытая. Щеки горят. В глазах — тоска.

— У меня бубонная чума! — прохрипела она. — А в горле сидит такой маленький человечек и рвет мне миндалины. — Она безотчетно поднесла руку к горлу. — Так что ты лучше не подходи, а то заразишься.

Но он подошел к ее кровати.

— Я давно уже заражен. — Винс положил ладонь ей на лоб, потрогал висок, потом осторожно надавил пальцами по обеим сторонам ее шеи. Прикосновения его были нежными и осторожными, руки — приятно прохладными. — У тебя температура. И гланды распухли.

А твои руки пахнут хорошим одеколоном, мысленно ответила ему Тори. И когда ты дотрагиваешься до меня, по телу бегут мурашки. Но разве такое скажешь вслух?

— Со мной все в порядке, — выдавила она.

— Значит, ты сейчас встанешь и пойдешь завтракать — недоверчиво усмехнувшись, решил уточнить Винс.

— Я не хочу есть, — прохрипела Тори.

— Но хотя бы попить горяченького...

Идея была заманчивая, но Тори не хотела просить Винса ни о чем.

— Сейчас приду. — Он, кажется, догадался и без ее подсказки.

Вернулся он с чашкой чего-то дымящегося.

— Сок лимона, горячая вода, мед и парацетамол, — пояснил Винс в ответ на вопросительный взгляд Тори, присаживаясь к ней на постель.

Он протянул ей таблетку.

— Откуда я знаю, а вдруг это какой-нибудь седатив? — заявила она, отпивая из чашки. Первый же глоток горячего питья приятно смягчил воспаленное горло.

— Возьми таблетку, — с неожиданным раздражением проговорил Винс, и Тори сразу его послушалась. — Если бы я хотел лишить тебя воли, а потом этим воспользоваться, мне не потребовались бы никакие лекарства... и ты это знаешь прекрасно.

Тори опустила глаза, чтобы скрыть смущение. Она действительно это знала.

— Спасибо. — Она отдала Винсу пустую чашку и, откинувшись на подушки, закрыла глаза. — Мне тебя Бог послал, — невольно вырвалось у нее.

— Правда? — Он произнес это так, будто его от души позабавило только что услышанное замечание. — А мне казалось, что ты меня чуть ли не в дьяволы записала.

Она тут же открыла глаза. Взгляды их встретились. Тори пробила дрожь, в крови зажглось пламя, и это было не просто влечение, дикое, спонтанное. Это было... Тори даже не знала, как определить. Глаза Винса горели каким-то голодным огнем. Их алчный блеск манил ее, и она вдруг поняла, — к своему несказанному стыду, — что ей хочется протянуть руку и дотронуться до его щеки, до этих твердых решительно сжатых губ...

— Я, наверное, еще посплю, — прошептала она, закрывая глаза.

Тори не хотела, чтобы он понял, что с ней творится. Пусть лучше уйдет. Так будет безопаснее.

Она не вставала с постели два дня. Несколько раз к ней заходила горничная справиться, не нужно ли чего. Пару раз заглянула сама Маргарет Андерсон. И Тори с удивлением обнаружила, что за суровой чопорностью экономки скрывается искренняя озабоченность.

Хорошо иногда поболеть, думала она. Только тогда понимаешь, какие хорошие люди тебя окружают. Ради этого стоит поваляться с температурой. Но приятнее всего было внимание Винса. Тори с нетерпением ждала, когда он придет справиться о ее здоровье... Она хотела, чтобы он появлялся почаще, хотя упорно не желала этого признавать.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, заглянув к ней под вечер второго дня.

Она не видела Винса весь день. Судя по элегантному костюму, он явился к ней прямо с какого-то званого ужина.

— Даже не спрашивай, — простонала она.

Ей было стыдно за свой вид. Красный распухший нос. Слезящиеся глаза. Пижама, поверх которой накинут халат.

— Тебе что, хуже?

Он убрал с кровати поднос — Тори только что закончила ужин — и присел к ней на постель. От него пахло свежестью и еще чем-то сладко тревожащим, мужским.

— Нет, я даже уже собиралась встать, — пробормотала она в нос и тут же высморкалась в салфетку, упаковка которых всегда была у нее под рукой.

Он неодобрительно покачал головой.

— До завтра никаких вставаний.

— Кто так решил?

— Я.

И твое слово — закон, подумала Тори. Она себя чувствовала отвратительно. Ей совсем не хотелось с ним спорить.

— Хорошо тебе говорить, — хрипло проговорила она. — Ты бы попробовал сам проваляться весь день в кровати, когда тебе не с кем словом перемолвиться и нечем заняться. Это так скучно.

Винс усмехнулся.

— Судя по голосу, тебе сейчас разговаривать противопоказано. — Он указал глазами на книгу, которая лежала на тумбочке рядом с кроватью. — Ты уже дочитала?

Тори покачала головой, и тут же болезненно сморщилась — в мозгу у нее точно застучали тысячи маленьких молоточков.

— Я не могу много читать — голова болит.

— Хочешь, сюда принесут телевизор?

Она смешно сморщила нос.

— В ванной и так полно мыла.

— Шутить изволите. — Он наклонился вперед и как будто навис над Тори, упершись руками в подушки. — Какая у нас капризная больная. Всем недовольна, ворчит и нудит.

Он полностью прав: Тори, когда болела, всегда становилась капризной и раздражительной. К счастью, такое случалось не часто.