Джон Брокман - Во что мы верим, но не можем доказать. Интеллектуалы XXI века о современной науке

• Название: Во что мы верим, но не можем доказать. Интеллектуалы XXI века о современной науке
• Автор: Джон Брокман
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-0-06-084181-2

Более ста ведущих интеллектуалов мира делятся своими не проверенными пока еще гипотезами, которые в скором будущем могут стать для нас очевидной истиной. В коротких эссе, посвященных самым разным темам — сознание, эволюция, внеземные формы жизни, будущее человечества, судьба вселенной, — авторы предлагают неожиданные, страстные, иногда эксцентричные и всегда заставляющие задуматься идеи, связанные с их научными дисциплинами. Многие из этих всемирно известных имен знакомы и российскому читателю: Дэниел Деннет, Стивен Пинкер, Ричард Докинз, Джаред Даймонд, Фримен Дайсон, Мартин Рис, Джон Хорган, Михай Чиксентмихайи, Гари Маркус.

---

Когда люди завершили расселение по разным континентам? Я уверен, хотя пока не могу этого доказать, что впервые люди достигли побережья Северной Америки, Южной Америки и Австралии совсем недавно — во время или в конце последнего ледникового периода. Точнее, я думаю, что в Северной Америке они появились около 14 тысяч лет назад, в Южной Америке — около 13 500 лет назад, а в Австралии и Новой Гвинее — примерно 46 тысяч лет назад. Через несколько столетий после появления человека на этих континентах вымерли почти все крупные животные.

Мое предположение основано на том, что сегодня нам известны миллионы мест в Африке, Европе и Азии, где найдены несомненные признаки человеческого присутствия, датированные миллионами лет. Но в Америке и в Австралии до сих пор не найдено свидетельств присутствия человека более 100 тысяч лет назад. Неоспоримые свидетельства человеческого присутствия около 14 тысяч лет назад появляются внезапно во всех 48 штатах США. В различных регионах Южной Америки и в сотнях мест в Австралии вскоре после этого обнаруживаются стоянки человека в период от 46 до 14 тысяч лет назад. Свидетельства существования вымерших крупных млекопитающих на этих континентах — слонов, львов, гигантских ленивцев в Америке и гигантских кенгуру и гигантских, в тонну весом, варанов в Австралии — исчезают в течение этих нескольких столетий. Напрашивается вывод: люди достигли побережья этих континентов, быстро расселились на них и с легкостью уничтожили всех крупных животных — животных, которые никогда не видели людей и поэтому беспечно подпускали их к себе, как до сих пор поступают животные на Галапагосских островах и в Антарктике.

Но австралийские и американские археологи не спешат соглашаться с этим очевидным выводом по нескольким причинам. Они изо всех сил пытаются доказать более раннее присутствие человека, потому что подобное открытие стало бы настоящей революцией. Каждый год археологи объявляют о том, что обнаружили следы более ранних поселений, но доказательства каждый раз оказываются неполными или сомнительными. О них быстро забывают, их сменяют новые «открытия». Все это напоминает мне мифологическую Гидру — на месте отрубленной головы вырастают две новые. В Америке найдено всего несколько свидетельств того, что вымершие крупные животные нападали на людей. В Австралии и Новой Гвинее таких свидетельств вообще не обнаружено; если бы охота закончилась через несколько десятилетий (потому что вымерла добыча), можно было бы ожидать найти очень немного таких мест по сравнению с количеством естественных захоронений, возникших в течение сотен и тысяч лет.

Каждый год студенты, изучающие археологию и палеонтологию, находят в Африке, Европе или Азии места, неопровержимо доказывающие присутствие древнего человека. Каждый год мы слышим заявления о том, что подобные места найдены в Америке и Австралии. Но всегда оказывается, что доказательства не соответствуют условиям, принятым для подобных открытий в Африке, Европе или Азии. Большие животные этих континентов выжили, потому что за миллионы лет научились бояться человека-охотника — ведь его навыки развивались очень медленно. Большие животные Америки и Австралии вымерли, потому что при первой же встрече столкнулись с умелыми и хорошо вооруженными охотниками.

Для меня ситуация очевидна. Сколько еще неубедительных заявлений нужно, чтобы мои коллеги перестали сопротивляться очевидным фактам? Я не знаю. Ведь газетный заголовок «Сенсация! Мы опровергли общепринятую парадигму американской археологии» звучит гораздо увлекательнее, чем «Ничего нового, всего лишь очередная неудачная попытка опровергнуть общепринятую парадигму».

Тимоти Тейлор

ТИМОТИ ТЕЙЛОР — британский археолог, автор книг «Предыстория секса» и «Погребенная душа». Преподаватель факультета археологии Университета Брэдфорда (Великобритания). Автор исследований, посвященных поздним доисторическим обществам Евразии.

«Вся наша ЖИЗНЬ — она так правдоподобна, что вроде какая-то пленка на глазах, но случайный толчок — и перед тобой черт знает что», — пишет Том Стоппард в пьесе «Розенкранц и Гильденстерн мертвы»[10].

Я верю, хотя и не могу этого доказать, что в доисторическую эпоху человечества каннибализм и рабство были обычным делом. Эти гипотезы не находят полной поддержки научного сообщества, и каждый из этих феноменов вызывает крайне противоречивые мнения. Их эмпирический «след» в археологии остается сомнительным и неубедительным.

Ученые не любят таких слов, как «истина» и «вера». Истинным можно назвать лишь то, что можно доказать в соответствии с некими общепринятыми критериями. В целом, наука не верит в истину — точнее, наука не верит в веру. Научное понимание можно трактовать как наилучшее соответствие данным, полученным в рамках текущих ограничений (и инструментальных, и философских). Если бы наука делала из истины фетиш, то была бы религией, но она таковой не является. Однако в условиях, которые Томас Кун назвал «нормальной наукой» — в противоположность интеллектуальному возбуждению, которое вызывает сдвиг парадигмы, — большинство ученых, кажется, заняты тем, что больше похоже на религию. Их лучшие догадки быстро превращаются в общепринятые теории, а эти теории становятся предметом веры. И если ученый говорит вам, что «истина — это...», можете уходить. Лучше найти священника.

Археологи нынешнего поколения склонны считать, что истина о каннибализме и рабстве заключается в том, что у того и другого есть четкие исторические границы; то и другое — довольно редкие культурные феномены. Отчасти это реакция, направленная против реальных и воображаемых предубеждений викторианской эпохи и империализма против «примитивных дикарей», а отчасти — похвальная попытка создать более жесткие критерии доказательств, чтобы отбросить туманные предположения и романтические мифы о прошлом. Поэтому лишь небольшое количество примеров и свидетельств считаются достоверными. Но здесь я в самом начале вижу проблему.

Если мы откажемся от привычных ожиданий и предположим, что покупка людей за деньги может оказаться первой формой владения собственностью («скрытое рабство в семье», как красноречиво писали Маркс и Энгельс), а употребление в пищу умерших представителей своего вида (как делают многие позвоночные) имеет смысл с точки зрения выживания и конкуренции, то в таком случае археологи должны эмпирически установить времена и места, где рабство и каннибализм прекратили свое существование. Единственная причина, по которой до сих пор мы настаивали на подтверждении, а не на опровержении существования этих феноменов, заключается в том, что оба они сегодня кажутся нам дикостью — а мы весьма высокого мнения о собственной природе. Это весьма примечательно. Меня больше всего интересует, каким образом в человеческой культуре возникли сдерживающие механизмы и правила взаимного уважения, благодаря которым у нас и возникают столь рафинированные сомнения.

Джудит Рич Харрис

ДЖУДИТ РИЧ ХАРРИС — независимый ученый и теоретик. Автор книги «Предпосылка воспитания». Сфера ее научных интересов — эволюционная психология, социальная психология, психология развития и поведенческая генетика.

Я верю, хотя и не могу доказать, что в человеческой эволюции были задействованы не два, а три процесса отбора.

Первые два нам известны: естественный отбор, в результате которого выживают сильнейшие, и сексуальный отбор, действующий в пользу самых сексуально привлекательных особей.

Третий процесс делает отбор в пользу красоты, но не сексуальности — это не красота взрослого человека. Этот отбор производят не потенциальные партнеры, а родители. Его можно назвать родительским отбором.

На эту идею навела меня книга под названием «Ниса: жизнь и слова женщины из племени кунг». Ее автор — антрополог Марджори Шостак. Нисе было около пятидесяти, когда она, во всех подробностях, поведала Шостак историю своей жизни — жизни женщины из племени охотников и собирателей.

Ниса описывает случай, который произошел, когда она была ребенком. У нее был брат по имени Кумса, на четыре года младше ее. Когда Кумсе было три года, и мать все еще нянчила его, она опять забеременела. Она объяснила Нисе, что планирует «убить» ребенка — то есть бросить его после рождения, потому что хочет и дальше нянчить Кумсу. Но когда ребенок родился, мать Нисы сменила гнев на милость. «Я не хочу ее убивать, — сказала она. — Эта девочка очень красивая. Видишь, какая у нее светлая и гладкая кожа?»

В разных культурах разные стандарты красоты. У членов племени кунг более светлая кожа, чем у других африканских народов; возможно, это предмет их гордости. Но история Нисы демонстрирует две практики, широко распространенные в древнем мире. Я считаю, что они сыграли важную роль в человеческой эволюции. Первая: отказ от новорожденных, родившихся в неподходящий момент (антропологи часто сообщают о таких случаях, в самых разных культурах). Вторая: в случаях сомнения, «убить» или оставить ребенка, решение основывалось на эстетических критериях.