Джуда Уотен - Соучастие в убийстве

• Название: Соучастие в убийстве
• Автор: Джуда Уотен
• Издательство: МИР
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1965

Джуда Уотен — широко популярный в Австралии писатель и общественный деятель. До романа "Соучастие в убийстве" он издал книги "Чужестранец" и "Несгибаемая", которые получили хорошие оценки прессы.

Книга "Соучастие в убийстве" читается легко, как хороший детективный роман, а по существу своему соответствует той реалистической традиции, которая так убедительно зарекомендовала себя в произведениях австралийской литературы последних лет. На первый взгляд это может показаться парадоксом — как, детектив и реализм в пределах одного романа? Возможно ли это? Ведь известно, что "в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань". Однако рассуждать таким образом — значит ставить на догму против здравого смысла, на схему против живого разнообразия в искусстве. Многие критики в теории весьма охотно признают, что каждое подлинное произведение литературы всегда ново и чем-то сродни изобретению, но на практике нередко пытаются делать из старого некий железный аршин, каковым и обмеривают все, что попадает в их поле зрения. Так появляются на свет вирусы формальной логики, которые порой малозаметны глазу, но вполне разрушительно работают против творческого поиска, против новаторства.

---

Браммел горько усмехнулся. Он не мог не вспомнить о Юнис Грэхем, с которой должен был встретиться вечером. Как и Элизабет Тайсон, Юнис знала очень много мужчин в своей жизни. Но почему-то ему не хотелось об этом думать. Смутная ревность и странная злоба пробуждались в нем; ревность ко всему тому, чего он не знал, и отчетливая неприязнь к Руни. Эта неприязнь еще усиливалась при мысли о том, что Юнис скорее всего предварительно договорилась с Руни и явится к нему на свидание, вооруженная инструкциями своего покровителя. «Да я просто ревную!» — неожиданно сказал себе Браммел. Как глупо! Он попытался подавить в себе это чувство, взглянуть на самого себя с холодной беспристрастностью. «Ну и что же? — спрашивал он себя. — Какое это имеет значение, если она сговорилась с Руни? Ничего они не добьются… Однако следи за собой, дорогуша! Похоже, что у тебя наступает вторая молодость. Следи за собой. Не забывай, что ты охотишься за ними, а не они за тобой». И он поклялся, что его никто не поймает.

Браммел коротко проинструктировал Хэма, что ему делать, когда они приедут в похоронное бюро. Хэм сдержанно кивнул. Это был тяжеловатый, неуклюжий молодой парень, который говорил сугубо официальным тоном и не понимал никаких тонкостей в отношениях с людьми. Браммел выбрал его потому, что на него можно было положиться — этот парень ничего лишнего не скажет.

Машина остановилась у главного подъезда похоронного бюро. Это было внушительное трехэтажное сооружение с башенками и куполами — нечто среднее между псевдовизантийским стилем и псевдоготикой. Высокие окна были забраны черными решетками в испанском стиле.

Браммел с привычной быстротой огляделся вокруг. Возле дома стоял пустой катафалк и две траурные машины. На ступеньках у входа тихо переговаривались несколько пожилых женщин.

По дорожке, обсаженной розами, сыщики направились к входу. Кусты роз были усыпаны белыми и желтыми цветами, в воздухе плыл тонкий аромат.

Браммел толкнул дверь и вежливо пропустил вперед Хэма. Они очутились в полутемном холле. Из матового шара под потолком струился неяркий свет. Пол был застлан толстым ковром, по углам стояли вазы с цветами.

Браммел огляделся. В комнате направо собралось довольно много людей, они, видимо, ожидали, когда их пригласят в часовню. Несколько мужчин и женщин горько плакали.

В комнате налево людей было гораздо меньше, все молчали. В стороне от других стояли две женщины. Обе были хороши собой, одна — зрелая красавица, лет за тридцать, другая — совсем молоденькая, не старше двадцати. Они были в роскошных черных туалетах, словно манекенщицы, демонстрирующие траурные платья перед богатыми дамами.

— Приметьте этих двоих, Хэм, — сказал Браммел своему спутнику. — Держу пари, они пришли на похороны миссис Тайсон.

К сыщикам подошла распорядительница. Она была в черной мантии, словно выпускница университета. Пожилая, толстенькая, с красным носиком, она часто-часто моргала хитренькими глазками, которые никак не вязались с профессионально-скорбным выражением ее лица. Казалось, она, словно клоун, с огромным трудом удерживает это скорбное выражение и вот-вот безудержно захохочет.

— К которому из усопших?.. — тактично начала она тихим почтительным голосом, а глазки ее тем временем так и бегали по сторонам.

— Миссис Элизабет Тайсон.

— Очень печально, очень печально, — сказала она, благочестиво вздымая глаза к потолку — к небесам. — Вон туда, джентльмены… Налево… Родственники, наверное?

— О, нет, — сказал Браммел, — мы из полиции.

— Тогда другое дело, — сказала она более веселым голосом, и ее клоунское лицо засияло приветливой улыбкой. — Наверное, вы хотите посмотреть, кто здесь? Хорошенько разглядеть провожающих? Тогда следуйте за мной. Увидите каждого в лицо. Идемте, сейчас они должны войти.

Она пошла впереди них, лицо ее снова выражало привычную скорбь.

В дверях часовни она вдруг остановилась.

— Что там стряслось, молодые люди? — спросила она шепотом. — Говорят, она любила веселую жизнь… — Распорядительница многозначительно подмигнула сыщикам.

Хэм отвернулся и хмуро уставился в стену, но Браммел, видимо, считал, что вход в часовню — самое подходящее место для сплетен.

— Да, поклонников у нее было хоть отбавляй, — сказал он. — Боюсь, даже слишком много.

— Последний, наверное, ее и доконал, — сказала распорядительница. — А вообще она была ничего, симпатичная.

— Много прислали венков? — спросил Браммел.

— По-моему, нет, — ответила она. — Но Джо вам точно скажет.

Они пошли между пустыми скамьями. Впереди, у органа, уже стоял на помосте гроб. Крышка была вся покрыта венками. Распорядительница подозвала мужчину в черном сюртуке, брюках в полоску и галстуке-бабочке. Он направился к ним из левого придела размеренной, важной походкой. Браммелу он напомнил администратора большого магазина или английского дворецкого из американского фильма. Когда Джо представили сыщикам, лицо его стало еще серьезнее.

— Очень рад познакомиться, — сказал он глубоким, меланхолическим голосом.

— Не часто нам это говорят, — шутливо заметил Браммел. — Мы вроде вас, мало кто нам радуется.

— Может быть, — сказал Джо. — Но без нас не проживешь.

— И это верно.

Распорядительница взглянула на свои часики.

— Пора начинать, Джо.

— Ведите, — сказал он.

— Джо вам поможет, — уходя, шепнула она Браммелу.

Браммел подумал, что «Джо» — слишком легкомысленное имя для такого солидного похоронных дел мастера. Тот занял место у гроба в ожидании провожающих и священника. Браммел подошел поближе к Джо.

— Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о венках…

— Большинство венков поставили мы, — сказал Джо. — Заказали ее родственники. Им хотелось, чтобы было много цветов. Чтобы выглядело так, будто много людей прислали венки. Обычная история. Сентименты… От посторонних всего два-три венка.

— Там написано, от кого? — спросил Браммел.

— Думаю, что да, — ответил Джо. — После кремации я отложу их в сторону, и вы посмотрите.

— А потом вы их снова можете продать, — сказал Браммел, подмигивая бесстрастному Хэму. — Все-таки экономия. Налоги небось, немалые!

— Никогда не делаем ничего подобного, сэр, — с негодованием возразил Джо.

— Тогда не удивительно, что вы пользуетесь такой солидной репутацией.

— Мы поставляем товар высшего качества, — невозмутимо продолжал Джо. — И гробы и цветы у нас самые лучшие.

И словно для того, чтобы предстать в еще более выгодном свете — как честный и неподкупный гражданин, — Джо заверил Браммела, что он всячески постарается помочь полиции.

— Какое злодейство! — воскликнул Джо. — Надеюсь, убийце недолго гулять на свободе.

— Я тоже надеюсь, — сказал Браммел, с ухмылкой поглядывая на гробовщика.

Джо не изменил скорбного выражения лица.

Родственники и знакомые покойной миссис Тайсон тихо вошли в часовню и расселись по скамьям. Из репродуктора лилась записанная на пластинку органная музыка; казалось, что играет орган в часовне.

Сыщики остались стоять подле Джо, они внимательно разглядывали вошедших.

— Вы знаете кого-нибудь из них, Джо? — спросил Браммел, почти не шевеля губами.

— Старая леди — ее тетка… Рядом с ней, по-моему, кузины. Пожилой мужчина — дядя…

— А эти манекенщицы?

— Их я не знаю.

— А хотелось бы, а?

Джо не ответил.

Браммел шепнул Хэму:

— Ни одного молодого мужчины, одно старье.

Хэм кивнул.

Пластинка кончилась. Голосом, преисполненным скорби, распорядительница объявила:

— Панихида начинается.

Слева из двери вышел священник; прижав к груди молитвенник и склонив голову, он медленно двинулся к гробу. Затем склонился над гробом и начал читать молитву. Джо и сыщики благопристойно потупили глаза. Остальные опустились на колени. Когда молитва была окончена и отзвучал еще один гимн, священник сказал несколько слов о скончавшейся, которую постигла такая страшная смерть, и призвал слушателей помнить о быстротечности земной жизни, которая есть не что иное, как краткое вступление к вечной жизни. Они должны уже теперь решить, хотят ли они, чтобы их последующая жизнь была приятной. Это от них зависит. Живущие праведно познают вечное блаженство…

Отзвучала еще одна молитва, и Джо подвел к гробу нескольких дюжих молодцов в длинных черных сюртуках. Они подняли гроб на плечи и, возглавляемые Джо, двинулись в короткий путь к ожидавшему снаружи катафалку. Провожающие последовали за ними. Стоя у двери, Браммел и Хэм всматривались в лица проходящих. Молоденькая манекенщица улыбнулась сыщикам — ей нравилось, когда на нее смотрели. Но зрелая красотка с серьезным выражением лица смотрела прямо перед собой. Браммел и Хэм вышли последними и приблизились к маленькой группе, чтобы послушать, о чем говорят. Катафалк отъехал, за ним двинулись две траурные машины. В первой поехали священник и ближайшие родственники. Две красотки и остальные родственники поместились во второй машине. Полицейская машина с Браммелом и Хэмом была третьей и последней в траурном кортеже.