Алишер Навои - Лейли и Меджнун

• Название: Лейли и Меджнун
• Автор: Алишер Навои
• Издательство: "Художественная литература"
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1972

В своей всемирно известной поэме «Лейли и Меджнун» Навои воспевает чистую и возвышенную любовь, которая облагораживает и возвеличивает человека. Она настолько могущественна, что человек ради своей любви и возлюбленной не останавливается ни перед какими трудностями и препятствиями. Светлое чувство Лейли и Меджнуна задушено и растоптано, оскорблено и унижено в феодальном обществе, одним из главных законов и моральных норм которого является непоколебимый принцип: богатство превыше всего.

---

ГЛАВА VIII

О том, как Меджнун пылал, словно огонь в печи, страдал, как птица в силке, и цепи расплавились от огня его сердца, и он удалился в степь

ГЛАВА IX

О том, как Лейли увидел Ибн-Селлям, влюбился в нее, отправил сватов и получил согласие отца Лейли

Кто жемчуга блестящих слов низал,
Увидел мысли блеск и так сказал:

В ту ночь, когда Лейли, в тоске немой
Покинув сад, направилась домой,

В пути благоухая, как жасмин, —
Ее увидел человек один

И потрясен розоволикой был!
Среди арабов он владыкой был

И прозывался так: Бахт Ибн-Селлям…
Терял он счет верблюдам и коням,

Баранам и быкам терял он счет, —
Покрыл пустыню всю несметный скот,

И так как знатен был он и богат,
Он жил, ни в чем не ведая преград…

Заботы заблудившемуся нет,
Когда увидит звездный блеск монет.

Звезда блеснула Ибн-Селляму вдруг,
И душу страстный охватил недуг.

Не запустил болезни он своей,
Задумал исцелить себя скорей.

Направился к становищам своим,
И кинулся к сокровищам своим,

И выбрал сто подарков дорогих,
Сто редкостей, — не видел мир таких, —

И выбрал несколько проводников,
Как шейхи, златоустых стариков,

И людям цель свою открыл глава,
И племя приняло его слова.

Послы, чуть свет, чтоб не застиг их зной,
Поехали с подарками, с казной.

Отец Лейли приветствовал гостей:
Он долю получил благих вестей,

Он Ибн-Селляма знал уже давно,
К нему приязнь питал в душе давно:

Богат и знатен, как гласит молва,
Народа Бену Асад он глава…

И вот, к приему посланных готов,
К ним дружбу проявил на сто ладов.

Радушием смущенные послы,
Седые, благосклонные послы,

Раздав подарки и воздав хвалу,
Присев к гостеприимному столу,

Рассказ неторопливый повели,
Рассказ красноречивый повели,

И, цель свою достойно объяснив,
Ответа ждали, головы склонив.

Сказал отец: «Да снидет благодать!
Когда моим он сыном хочет стать,

Я встречу, как родной отец, его,
Да красит жемчуг мой венец его!

Но потерпеть он должен некий срок:
У розы как бы сломан стебелек,

Она больна, гнетет ее тоска.
Надежды пальма — веточка пока,

И солнце — только месяц молодой.
Когда придут здоровье с красотой,

Пусть поспешит благословенный сын,
И с розой пусть обнимется жасмин!»

Так, расточая сотни добрых слов,
Обрадованных отпустил послов…

Лейли гуляла в этот час в саду,
Еще не зная про свою беду.

Там нет лекарства от ее тоски,
Там розы распустили лепестки, —

Ей розы открывали вновь и вновь
Кровопролитную свою любовь,

Как бы кровавый обнажали меч,
Чтоб сердце ей безжалостно рассечь.

И вот печаль свершила свой набег, —
И плакала рожденная для нег.

Она пришла домой, дрожа, в бреду,
Сказала: «Дурно стало мне в саду».

Так обманула легковерных слуг.
Но те, кому понятен был недуг, —

Ее друзья, наперсницы любви,
Стремились ей отдать сердца свои.

И занялся у старой няньки дух:
А вдруг ушей Лейли достигнет слух

О том, что замышляет Ибн-Селлям?
Тут сердце разорвется пополам!

Решила: скроем от Лейли скорей,
Какой удел приуготован ей…

Однажды к ним знакомые пришли,
Друзья, подруги, жившие вдали,

И все, кто был отцу Лейли сродни, —
Больную навестить пришли они.

Была меж ними дряхлая весьма
Старуха, выжившая из ума,

Она, чтобы влюбленную развлечь,
Язык в смертельный превратила меч:

«Не огорчайся, роза! От волос
На лик твой много амбры пролилось,

Но скоро обретешь веселье ты,
Нас позовешь на новоселье ты,

Возвращена здоровью будешь ты,
Исцелена любовью будешь ты!

Нет в мире краше прелестей твоих, —
Красивым оказался твой жених.

Об этом люди говорят давно.
В твой кубок льется радости вино!»

Старуха вовсе разумом плоха:
Сказала даже имя жениха…

Когда в сознанье пери дорогой
Проникла весть об участи такой, —

Та весть дошла случайно до нее,
И явной стала тайна для нее! —

Сознание покинуло ее,
Старуха сердце вынула ее!..

* * *

О ты, кто скрыт, но явен, кто в глазах
Отсутствуя, присутствует в сердцах!

Открыл ты пламя сердца небесам,
Открой сиянье и моим глазам!

ГЛАВА X

О том, как Лейли, узнав о прибытии сватов, стала проливать кровавые слезы и мать ее заплакала, увидев страдания дочери

ГЛАВА XI

О том, как отец Меджнуна повез его на паломничество в Мекку и как Меджнун привел в смятение паломников, поведав богу о своей сердечной муке

Кто мысли излагает без прикрас,
Так начал удивительный рассказ:

Когда страдалец, жертва всех скорбей, —
Меджнун освободился от цепей,

Когда, не разыскав безумца, в дом
Вернулись посланные со стыдом, —

Тогда в отца смятение вошло,
На мать как бы затмение нашло.

Они сидели, слабые, вдвоем,
Они о сыне думали своем:

Слова найдут — и тут же отведут,
Возникнут мысли — тут же отпадут.

И так они решили наконец:
Всевышний лишь поможет нам творец!

Мы нищим подаянье раздадим,
Отыщем путь к отшельникам святым,

Пусть дервиши помолятся в тиши
Об исцелении больной души.

Узнав о двух беспомощных сердцах,
Нам сына, может быть, вернет аллах!»

Нарочно ль время выбрали они,
Но подошли паломничества дни.

В пустыню вновь отправили гонцов,
И найден был Меджнун в конце концов.

Меджнун готов забыть для Кабы все.
Да, Каба исцелить могла бы все!

И, нищих одаряя без числа,
Семья Меджнуна в Мекку понесла.

И прибыли паломники в Харам,
Увидели благословенный храм.

На каменной основе он стоял:
На непреложном слове он стоял!

Благоговейным трепетом влеком,
Безумец обошел его кругом,

Издал безумец исступленный крик,
Сказал: «О ты, владыка всех владык!

Ты, говорящий мертвому «живи»!
Весь мир бросающий в огонь любви!

Ты, открывающий любви тропу!
Сгореть велевший моему снопу![10]

Ты, нам любви дающий благодать,
Чтобы камнями после закидать!

Ты, женщине дающий красоту,
Из сердца вынимая доброту!

Ты, утвердивший страсти торжество!
Ты, в раковину сердца моего

Низринувший жемчужину любви!
Раздувший пламенник в моей крови!

Испепеливший скорбью грудь мою, —
Вот я теперь перед тобой стою!

Несчастный пленник, проклятый судьбой.
В цепях любви стою перед тобой!

И тело в язвах от любовных ран,
И тело режет горестей аркан,

Суставы тела — грубые узлы,
Душа сожженная — темней золы,

Но все же я не говорю: «Спаси!»
Не говорю: «Мой пламень погаси!»

Не говорю: «Даруй мне радость вновь!»
Не говорю: «Убей мою любовь!»

Я говорю: «Огонь раздуй сильней!
Обрушь трикраты на меня камней!

Намажь мои глаза сурьмой любви!
Настой пролей мне в грудь — самой любви!

Да будет зной — пыланием любви,
Да будет вихрь — дыханием любви,

Язык мой — собеседником любви,
А сердце — заповедником любви!

Я загорюсь — пожару не мешай!
Меня побьют — удару не мешай!

Меня печалью, боже мой, насыть.
Дай ношу скорби множимой носить!

Мне люди скажут: «Вновь счастливым будь,
Забудь свою любовь, Лейли забудь…»

Бесчестные слова! Позор и стыд!
Но пусть и тех людей господь простит.

О, в кубок просьбы горестной моей
Поболее вина любви налей!

Два раза кряду предложи вина.
Напьюсь любовным зельем допьяна.

Великий бог! Мне жилы разорви,
Наполни страстью их взамен крови!

Души моей, аллах, меня лиши,
Дай мне любовь к Лейли взамен души!

О всемогущий! Смерть ко мне пришли, —
Мне станет жизнью память о Лейли!

Больному сердцу моему вели:
Да будет сердце домом для Лейли!

Великий бог мой, милости продли:
Да будет вздох мой вздохом о Лейли:

Лиши меня вселенной целой ты, —
Мою любовь нетленной сделай ты!

Когда, господь, изменят силы мне, —
Врачом да будет призрак милый мне!

Когда последняя наступит боль, —
Сказать: «Лейли!» в последний раз позволь.

Захочешь возвратить меня к живым, —
Дай мне вдохнуть ее селенья дым.

Геенну заслужил я? Раскали
Геенну страстью пламенной к Лейли!

Достоин места я в твоем раю?
Дай вместо рая мне Лейли мою».

* * *

Когда мольбу любви Меджнун исторг,
Привел он всех в смятенье и восторг,

Оцепенели жители пустынь,
И каждый повторял: «Аминь! Аминь!»

Отец от горя разум потерял:
Он всю надежду разом потерял.

И Кайс безумным сделался опять,
Утратив разум, перестал рыдать.

Родные, слушая безумный бред,
Решили так: «Пути к спасенью нет».

И подняли его и всей семьей Они
Меджнуна понесли домой…

Водой любовный пламень не туши:
Стать маслом ей дано в огне души.

Хотели сделать слабою любовь,
Но укрепилась Кабою любовь…

* * *

О ты, кто место Кабы посетил!
Ты в свой восторг меня бы посвятил!

Молясь творцу, меня воспомяни:
Огнем любви себя воспламени!

ГЛАВА XII