Виктор Каган - Воспитателю о сексологии

• Название: Воспитателю о сексологии
• Автор: Виктор Каган
• Издательство: Педагогика
• Жанр: Психология
• Год: 1991
• ISBN: 5-7155-0424-4

Книга вводит читателя в круг основных проблем сексологии, раскрывает физиолого-психологические особенности развивающегося ребенка, возрастные взаимоотношения детей и подростков обоего пола, привлекает внимание к тем закономерностям и принципам, которые обязательно нужно учитывать в практике воспитателя. Рассматривается множество конкретных ситуаций полового воспитания и анализируется тактика помощи детям в психосексуальном формировании со стороны учителей, воспитателей и родителей.

Для учителей и воспитателей.

---

Не менее важен вопрос о том, каковы полоролевые установки мальчиков и девочек в этом возрасте, как они связаны с семьей, как сказываются на самовосприятии, Я-концепции детей. Исследований такого типа мало, и многие из них в силу культуральных различий не дают адекватной для педагога информации. Восполнение этих пробелов остается делом будущего. Мы попытались с помощью теста выяснить эмоциональные аспекты идентификационных отношений в связи с полом в возрасте 7—11 лет.

Большинство детей достаточно четко связывают представления о родителях с людьми того же пола. Вместе с тем 7-летние мальчики еще не отождествляют образ матери с представлением о женщинах вообще. Это согласуется с высокодостоверным восприятием отца как мужчины и убедительным соотнесением себя с отцом и мужчинами. У 8-летних мальчиков картина иная. Они не воспринимают отца как мужчину, а в отношениях с родителями ведущее место отводят матери, хотя в общении с другими представителями пола такой эмоциональной разницы нет.

Восприятие девочками 7—8 лет родителей достоверно связано с полом; папа — мужчина, мама — женщина. В 7 лет в отношениях они ориентированы на мать и женщин, в 8 лет в свои эмоционально-коммуникативные установки включают и других мужчин. Но в 9—10 лет девочки вновь увеличивают дистанцию между ними и собой; к 11 годам эмоциональная дистанция с мужчинами сокращается, а с отцом — увеличивается, причем отец в это время почти не воспринимается как мужчина.

Мальчики 9 лет хорошо соотносят восприятие родителей с полом, но эмоциональная дистанция в установках на общение с родителями (особенно отцом) значительно больше, чем в установках на общение с людьми любого пола вообще. В 10 лет мальчики эмоционально удалены от отцов и воспринимают их в отрыве от представлений о поле. Но к 11 годам они достигают хорошо сбалансированных установок в отношениях с мужчинами и женщинами как в семье, так и вне ее.

Эти характеристики относятся — подчеркнем еще раз — к эмоциональному восприятию пола. Их не следует прямо переносить на представления о детском поведении. Эмоциональная дистанция может в одних случаях быть причиной поведенческого отдаления от тех или иных лиц, а в других — следствием отвергания с их стороны, проявлением реакции ущемленности в ответ на поведение высокозначимого для ребенка лица.

Половая гомогенизация

Этим термином обозначают особенности поведения, приходящиеся обычно на возраст 9—10 лет. Проявления ее широко известны и не раз описаны. Мальчики и девочки образуют однородные (гомогенные) по полу группы, отношения между которыми часто описываются как «половая сегрегация». Дети разбиваются на два противоположных лагеря — мальчиков и девочек — со своими правилами и ритуалами поведения; измена «своему» лагерю презирается и осуждается, а отношение к другому лагерю принимает форму противостояния.

За этими внешними проявлениями стоят принципиально важные для понимания психосексуальной дифференциации и половой социализации психологические закономерности. Мы бы назвали этот период временем второй полоролевой примерки, полагая, что первая происходила в возрасте 2—6 лет. Это время расширения и углубления полоролевой типизации переживаний и поведения.

Игры и занятия мальчиков подчеркнуто маскулинны: война, спорт, космос, приключения, «мужские» кружки по интересам. Мальчики зачитываются героической литературой, увлекаются приключенческой, военной, рыцарской, детективной тематикой и подражают ярко маскулинным героям. Часто при этом они перенимают образцы грубой «мужественности»: пробуют курить, учатся по-особому сплевывать, ходить особой «мужской» походкой, держать руки в карманах и т. д. (все эти детали очень зависят от времени и моды). У них появляется особая потребность в близости к отцу, наличии общих с ним дел; многие идеализируют отцов даже вопреки реальности. Именно в этом возрасте уход отца из семьи переживается мальчиками особо тяжело. Если отца нет или отношения с ним не ладятся, то возникает потребность в заменяющей его фигуре, которой может стать руководитель кружка, тренер в спортивной секции, учитель-мужчина.

Девочки в своем кругу обсуждают литературных и реальных «принцев» и «рыцарей», начинают собирать портреты артистов и в кого-нибудь из них «влюбляются», заводят первые тетрадки, в которые записывают лирические песни, стихи и фольклорные премудрости, часто кажущиеся взрослым примитивными и пошловатыми, вникают в «женские» дела (обмениваются выкройками, кулинарными рецептами и др.). Возникает особая потребность в эмоциональной близости с матерью. Если в этот период отец уходит из семьи, то довольно типичен, в отличие от мальчиков в аналогичной ситуации, страх за мать.

Потребность в близости с родителем (или заменяющим его взрослым) подчеркнем особо, так как она занимает в детской жизни этого периода далеко не всегда должным образом оцениваемое место. Нам с коллегами пришлось консультировать семью, не справлявшуюся с давним и тяжелым конфликтом. Это происходило ранней весной, когда девочке было около 9 лет. Уже около 5 лет родители жили в страхе за девочку из-за прогрессирующего у нее снижения остроты зрения, угрожавшего слепотой. Позиции матери и отца были полярно противоположны. Отец, исполненный боли за девочку и сочувствия к ней, все, что было в его силах, делал за нее. Мать же полагала, что, пока зрение еще есть, надо учить девочку, сколько это возможно, обслуживать себя и самостоятельно решать основные задачи повседневной жизни. «Я буду счастлива, — говорила она, — если дочка будет видеть, и, не задумываясь, отдала бы ей свое зрение. Но я понимаю, что беспомощность может сделать несчастным даже прекрасно видящего…» Девочка категорически отвергала мать. Достаточно сказать, что многие годы в ее лексиконе слово «мама» было заменено напряженно-неприязненным и отчужденным «она». Отец был ее мамой. Второй раз мы встретились с этой семьей глубокой осенью того же года. Ситуация в семье разительно изменилась. Не утратив привязанности к отцу, девочка потянулась к матери. Она начала называть ее «мамой» и даже «мамочкой», стала сама стремиться к тем занятиям с ней, на предложение которых раньше реагировала скандалом (уборка, стирка, готовка). Нам оставалось только помочь отцу «подстроиться» к избранным самой девочкой отношениям.

И для девочек, и для мальчиков период половой гомогенизации — это время полоролевого развития через самоопределение в системе полоролевых стандартов и отношений. Но как раз это развитие включает в себя и возникновение интереса к противоположному полу, проявляющегося в своеобразном ухаживании. Все его своеобразие понятно, если учесть, что это — притяжение в ситуации отталкивания, симпатия в условиях половой сегрегации. Мальчику надо, не вызвав осуждения сверстников, показать девочке, что он выделил ее среди других девочек, и обратить ее внимание на себя. Девочка же, не вызывая осуждения сверстниц, должна отреагировать на это. Эти внутренне противоречивые задачи решаются через систему внешне агрессивных (мальчики) и оборонительных (девочки) действий. Иногда мальчик в ответ на вопрос, зачем он дернул девочку за косу, ответит: «А она мне нравится». Такое осознанное объяснение в устах ребенка скорее исключение из правила, но исключение, очень точно выражающее само правило. Сколько-нибудь серьезных конфликтов между детьми это ухаживание не вызывает. От хулиганства оно отличается тем, что всегда происходит публично, совершается в понятном для самих детей условно-символическом контексте и не несет в себе злости или желания обидеть даже тогда, когда выглядит весьма задиристым. В жалобах девочек обычно присутствует оттенок оповещения других о проявленном внимании. Отсутствие его может вызывать у девочки чувство «обойденности», своей непривлекательности. Одна очень серьезная четвероклассница сказала мне: «Удивительно глупые у мальчишек ухаживания! Но меня-то никто еще даже портфелем по спине не треснул — почему?!» Девочки часто сами как бы провоцируют мальчиков на такое проявление внимания, всячески подтрунивая над ними. Иногда же, напоминая тем самым взрослых женщин, они берут инициативу на себя. В последние 10—15 лет это случается чаще, чем раньше, отражая особенности изменения половых ролей в культуре и те связанные с полом различия в адаптации к школьной ситуации, о которых говорилось выше.

Особенности поведения в период половой гомогенизации нередко вызывают у взрослых тревогу и стремление призвать детей «к порядку». Однако, если воспитатели все же добиваются «успеха», это мешает полному и развернутому прохождению закономерного этапа развития. Наверстывание его в последующем выражается в «застревании» на инфантильно-агрессивных способах ухаживания тогда, когда оно уже должно переходить к более зрелым формам. Порой эти способы не удается до конца изжить и взрослым людям. Более 50 лет назад П. П. Блонский, говоря об ухаживании у младших школьников, заметил: «Не редко педагоги обращались ко мне за консультацией по поводу этих «плохих отношений» …вряд ли эти почти амурные отношения можно считать плохими… в возрасте смены зубов кульминационная точка ранней любви — поцелуй»[12]. Поцелуй этот еще далеко не поцелуй взрослых, а реакция на него смешанная — и приятно, и стыдно.