Наоми Митчисон - Иди легко. Повесть о Халле - приемыше драконов

• Название: Иди легко. Повесть о Халле - приемыше драконов
• Автор: Наоми Митчисон
• Издательство: Издательство «Амур»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1992

---

— Так бери! — сказала Стейнвор. — У него в Валхалле будет еще больше.

— Как? — спросила Халла.

— Всеотец их после трапез раздает. Они, конечно, не настоящие, но этот все равно ничего не узнает. Там и пиры не настоящие, и девушки. Но им-то что! Они никогда не узнают. Бери, бери!

Стейнвор стянула браслеты сначала с одной мертвой руки, потом с другой. Руки повисли. Халла аккуратно надела браслеты на ветку.

— Ожерелье тоже хочешь? — спросила Стейнвор. — Оно в крови.

— Всего лишь человеческая кровь, — презрительно сказала Халла. — Дай сюда!

Она узнала ожерелье — гордость коллекции Оггхи, золотая змея с волчьими головами. Оно так таинственно сверкало на мху в дальнем углу пещеры. Она его почистит и заново отполирует.

— И кольца тоже! — потребовала она.

Конь волновался. Ноша мешала ему ровно держаться в воздухе, не касаясь земли. Но Стейнвор поснимала все кольца, передала их Халле и вытерла пальцы о перья на конских крыльях.

— Драконыш поганый, — бросила она через плечо и взлетела в свою тучу.

Одно из колец упало мимо ветки на землю. «Ой, надо его достать, быстро, быстро», — подумала Халла, мигом слезла с дерева, увидела, как оно блеснуло в листьях, схватила и белкой вскарабкалась на дерево снова, еще больше обрывая платье. Сидя на ветке, она сначала посмотрела на свое золото, потом на бой, который уже почти кончился. Победили те, что пришли позже. Они прогнали оставшихся в живых захватчиков из Дейла, освободили своих женщин, теперь сгоняли разбежавшийся скот. Халла подождала, пока они ушли за лес, потом осторожно спустилась на землю со своим сокровищем.

Что же теперь? Идти в пещеру Гоука в Иссохший Лес? Там, по крайней мере, она будет в безопасности. Но там придется поделить сокровище. Нет, этого она не вынесет. Она терла драгоценности мхом и листьями, чистила, пока с них полностью не исчезли следы крови и ее запах. Нет, нет, это не делится. Оггхи погиб, это ее сокровище, заработанное болью и страхом и здравомыслием. Она за него заплатила. Его надо спрятать, чтобы никто не увидел. А где пещера? Есть ли здесь хоть дупло, хоть медвежья берлога в камнях?

Она все надела на себя. Так надежнее. Утолщение на ожерелье, где оно переходило в волчью голову, давило ей в ямку возле ключицы, заставляя гордо поднимать голову. Наверное, для этого оно и было сделано. Браслеты оттягивали руки, не давая забывать о том, что они золотые. Кольца блестели, как свежевыросшие грибы, на грязных руках с ногтями, забитыми землей, как у медведя. Надо спешить, скорее найти пещеру, сложить в ней свое сокровище, беречь его!

Вдруг ей захотелось драконьей еды, горячего мяса, перца, имбиря. Будь у нее пещера, у нее бы все было, она бы сумела подстеречь и зверя, и человека!

Она побежала, ища глазами скалу, камни, ручей с крутым берегом, где могла быть пещера. Сердце сильно билось, глаза застилал туман, дыхание прерывалось, сокровище давило тяжестью.

Если бы хоть единорог подбежал и повез ее! Нет, не надо, а вдруг единорог захочет часть сокровища? Что она вообразила, единорогам сокровища не нужны! А вдруг этому понадобится? А вдруг она встретит троллей? Тролли все берут, они съели Оггхи, они могут съесть и ее, а золото украдут и разбросают. А великан? Она давным-давно не видела великанов, может, год, может, больше, — ну, а вдруг один появится, наступит на нее, сломает браслеты? А гномы — если только гномы увидят блеск золота — они боялись драконов, но разве они побоятся ее? Она найдет вход в пещеру, но ведь пещера может оказаться входом в гномьи копи? Тогда гномы придут, когда она заснет, и… Спать ей теперь нельзя, надо сторожить, надо быть начеку!

Конец первой части

Часть вторая

Глава первая СТРАННИК

Был уже вечер, и в легком морозце потрескивали опавшие листья, твердела земля и покрывающий ее мох. Пещеры не было, укрыться было негде. До сих пор ей было все равно. Она находила ночлег у медведей, сворачивалась калачиком в теплой норе с лисьим выводком, грелась о мягкие бока оленят. Теперь лес опустел. Она спотыкалась, сгибаясь под тяжелой ношей, всхлипывала. Ожерелье давило шею. Начинало темнеть.

Остановилась она, почти наткнувшись на жесткий темно-синий плащ. Над плащом была широкополая шляпа, оставлявшая открытым один глаз. Хорошо известная одежда, скрывавшая Единого, и потому ничего не скрывавшая. Она отступила в листья, съежившись. Как это, боясь всего остального, она забыла об этом? Как она вообще попала на тропу Странника? Такие вещи случаются, только если предначертаны.

— Давай присядем, дитя, — дружелюбно сказал Странник, указывая на обомшелое бревно.

Она не осмелилась поднять на него глаза, но в его голосе было что-то грустно-успокаивающее. Он напомнил ей старого Оггхи. Она села и вдруг поняла, что бревно лежит почти поперек входа в именно такую пещеру, какую она искала: маленькую, сухую, уютную, с нишами для сокровища. Ей захотелось туда, она вздрогнула и почувствовала, как край плаща Всеотца, согревая, прикрывает ей плечи, и как пахнет еда, положенная ей в колени. Что это за еда, она не могла определить, но знала, что это хорошо.

— Ешь, — сказал Всеотец.

И она съела все до крошечки, тихо облизав пальцы. Еда не была ни драконьей, ни медвежьей, но именно той, какая была ей нужна.

— Только налегке можно дойти до Микгарда, — сказал Всеотец. — Путь далек.

Халла попыталась поднять взгляд, сначала перевела глаза на руку, которая придерживала плащ у колен. Это была рука героя, привыкшая сжимать меч и бросать копье. И это была медвежья лапа и когтистая драконья. Чем дольше она на нее смотрела, тем более удивительной казалась рука: вот она покрывается перьями, вот на ней появляется копыто — она могла все. И не было на ней ни колец, ни браслетов.

— Мне надо идти в Микгард, Всеотец? — прошептала чуть слышно Халла.

— Живущие в пещерах в них и умрут, — сказал Всеотец. — Любовь Странника да будет со странствующими.

Халла поднимала глаза все выше, пока сквозь наступившую темноту почти увидела лицо, губы, сложенные для добрых и мудрых слов, глаза, которыми Всеотец смотрел на своих детей, облик, который он принял, чтобы его не боялись. И сама сказала так тихо, что едва себя услышала:

— Лучше узнать любовь Странника, чем быть драконом.

Потом одна ее рука стала снимать с другой кольца и ронять их на землю, и легче, легче становилось рукам, когда тяжесть золота спадала с них, и мягким стало плечо, когда с него сползло ожерелье.

Странник подобрал золото, которое было ее сокровищем, положил его в нишу в пещере и одной рукой задвинул вход большим камнем, а поверх камня опустил ветки плюща и пригнул к нему терновник, и стало так, будто никакой пещеры не было. Потом Странник прикрыл глаза левой рукой и поднял правую. Из темного леса к нему на плечо слетел ворон-провидец и что-то сказал ему на ухо, и Всеотец произнес:

— Семижды семь людских поколений сменится, а камень будет здесь стоять. Потом произойдет то, что должно произойти, и будет людям помощь от этого золота или вред, мир или кровопролитие. — Он посмотрел на Халлу, завернутую в плащ. — Иди легко, дитя мое, ибо Странник идет легко, и да будет с тобой любовь его.

Он приподнял ее двумя руками, посадил на единорога и, оторвав край темно-синего плаща, накрыл ей плечи. Ее рука вцепилась в гриву, и единорог поскакал в морозную ночь. Ей было тепло, и она крепко сидела на спине зверя, и ей было легко, и не знала она, ни куда направляется, ни что хочет делать. Единорог поскакал быстро, как мысль Странника, через леса и по болотам. Над ней раскачивалась луна, и мимо проносились бесчисленные деревья, сменяясь скалами; однажды она вдруг поняла, что единорог плывет по большой воде так далеко от берега, что его не видно. Это ее даже не встревожило. Вдали иногда мерцали огоньки, потом снова становилось темно. Когда наступило утро, Халла знала, что места, в которых она жила раньше, остались далеко позади, как бывает со всеми, у кого легкий путь, не знала она только, наступило ли это утро после вечера, когда она встретила Странника, или это совсем другое утро.

Она оказалась в широкой низине; перед ней, сколько хватало взгляда, тянулись высокие камыши, сгибаясь и шурша под ветром. В рассветных лучах над ними взлетали и садились дикие гуси и журавли. Единорог убежал, а в камышах открылась почти незаметная тропинка, которая привела ее к мутной медленно текущей воде. На воде качалась легкая лодочка из шкур, натянутых на прутья.

Халла вступила в лодочку, и она тут же оторвалась от берега, и вот уже плыла, качаясь и кружась, вниз по течению. В лодке оказалось весло, и Халла довольно долго училась с его помощью грести, был уже день, тот самый или другой, наступивший через много дней. Мутная протока, по которой она плыла, расширилась, соединилась с другими протоками, превращаясь в широкую спокойную реку.